Война и революция в России. Мемуары командующего Западным фронтом. 1914-1917 - Владимир Иосифович Гурко

закона, так как считал свой арест неправомерным. Мне, по правде говоря, хотелось разоблачить в печати противоречивость этих сообщений и дать свое изложение случившегося. Цензор, однако, воспретил газетам печатание моих объяснений. Этот маленький инцидент показывает, что к тому времени улетучились даже последние остатки свободы печати. Произошло это именно в тот момент, когда советы, расползшиеся по всей России, а вместе с ними и Временное правительство, объявили об опасности контрреволюции. Однако, когда газеты захотели привлечь внимание к тому факту, что контрреволюция уже произошла, поскольку ни одна из свобод, провозглашенных революцией, не может быть реализована, прессе было запрещено говорить об этом.

После недели моего второго заключения в крепости Временное правительство решило позволить мне выехать из страны через Архангельск. Было очевидно, что власти чрезвычайно заинтересованы в моем отъезде. Они специально, при посредстве посольства Великобритании, просили британское начальство в Архангельске[202] помочь мне проехать через районы, находившиеся под контролем местных советских организаций, так как эти последние могли не посчитаться с распоряжениями Временного правительства.

В Архангельске британские власти отнеслись ко мне чрезвычайно благожелательно. 14 сентября я покинул Петроград, а незадолго до вечера 21-го числа адмирал Кемп, командовавший британскими военно-морскими силами в Архангельске, предложил нам с женой, в ожидании отплытия в Англию пассажирского парохода «Умтали», устроиться на его яхте, где он держал свой вымпел.

Таким образом, через два дня после отъезда из Петрограда, с помощью Временного правительства и благодаря расположению британских властей я оказался на английской территории. Однако на британскую землю я ступил только 15 октября 1917 года. Наше путешествие на борту «Умтали» вместе с вынужденными остановками на пути продлилось примерно три недели.

Приложение 1 ВЫСОЧАЙШИЙ ПРИКАЗ

ПРИКАЗ ПО АРМИИ И ФЛОТУ

25 декабря 1916 года

Прошло более двух лет с тех пор, как Германия, длительное время втайне готовившая порабощение всех государств Европы, нарушив мир, нежданно напала на Россию и ее верного союзника, Францию. Нападение побудило Великобританию присоединиться к нам и принять участие в нашей борьбе.

Полное пренебрежение принципами международного права, которое Германия продемонстрировала, нарушив нейтралитет Бельгии, и ее безжалостная жестокость, проявленная ею в отношении мирных жителей оккупированных провинций, мало-помалу объединили великие европейские державы против Германии и ее союзницы Австрии.

Под напором германских войск, в изобилии снабженных техническими средствами ведения войны, Россия, подобно Франции, была вынуждена за первый год войны уступить часть своей территории, однако эти временные неудачи не сломили духа наших верных союзников, как не сломили они и вашего духа, мои доблестные воины. Со временем, благодаря напряженным усилиям правительства, неравенство между нашими собственными и германскими техническими возможностями постепенно сократилось. Однако еще задолго до этого, начиная с осени 1915 года, нашему врагу не удалось захватить более ни единой пяди Русской земли, а весной текущего года он понес тяжелые поражения и перешел к обороне по всему фронту.

Силы его на глазах тают, а силы России и ее доблестных союзников продолжают неуклонно возрастать. Германия чувствует близость часа своего полного поражения, как и близость часа расплаты за свои преступления и за попрание ею нравственных законов. Подобно тому как в момент, когда ее военная сила превосходила силы ее соседей, Германия внезапно объявила им войну, так и теперь, сознавая свою слабость, она неожиданно предлагает вступить в мирные переговоры со своими врагами, нерушимо против нее объединившимися.

В особенности же она желает начать такие переговоры и завершить их прежде, чем полностью выяснится степень ее слабости, и раньше, чем она окончательно лишится своей военной мощи. В то же время она создает фальшивое впечатление о силе своей армии, используя для этого временную победу, одержанную над румынами, которые не успели еще приобрести опыта ведения современных боевых действий.

Однако, если первоначально Германия могла позволить себе объявить войну и напасть на Россию и ее союзника Францию в наиболее выгодный для себя срок, так и ныне, укрепив в ходе войны свои силы, альянс Согласия, в стане которого мы видим могучую Великобританию и благородную Италию, в свою очередь также имеет возможность вступить в мирные переговоры в тот момент, который сочтет благоприятным для себя.

Время для этого еще не наступило. Враг до сих пор не изгнан из захваченных им областей. Еще не выполнены Россией две поставленные перед нею войной задачи – овладение Константинополем и Дарданеллами и создание свободной Польши из трех ее ныне разделенных провинций[203].

Мир, заключенный в такой момент, означал бы отказ от плодов, оплаченных несказанными испытаниями, выпавшими вам, героические русские солдаты и моряки.

Эти испытания, а более всего священная память о тех благородных сынах России, которые пали на поле брани, не допускают мысли о мире прежде достижения окончательной победы над всеми нашими противниками. Кто осмелится подумать, что развязавшему эту войну врагу будет позволено ее и закончить во всякое удобное для него время?

Я не сомневаюсь, что каждый верный сын Святой Руси, как тот, кто с оружием в руках сражается на линии огня, так и мирно трудящийся в глубине страны для увеличения ее военной силы или создания ее промышленности, будет убежден, что мир может быть дарован врагу только после того, как он будет изгнан их наших пределов; только когда враг, окончательно сломленный, предоставит нам и нашим верным союзникам надежные доказательства невозможности повторения его предательского нападения и даст твердые заверения в нерушимости своих обещаний. В силу этих гарантий он будет обязан и в мирное время выполнять принятые на себя обязательства.

Будем же тверды, веруя в неизбежность нашей окончательной победы, и да благословит Господь Бог знамена наши и овеет их новой славой и дарует нам мир, достойный ваших героических подвигов, мои славные воины, – мир, за который будущее поколение прославит вашу память, которая пребудет для них священна.

Николай

Приложение 2 ПИСЬМО ГЕНЕРАЛА ГУРКО ЦАРЮ, НАПИСАННОЕ ЧЕРЕЗ ЧЕТЫРЕ ДНЯ ПОСЛЕ ЕГО ОТРЕЧЕНИЯ

В скорбные дни, переживаемые ныне всей Россией и, несомненно, болезненнее всего отзывающиеся в Вашей душе, позвольте мне, государь, руководствуясь самой сердечной привязанностью, направить Вам следующие несколько строк, написанных в убеждении, что Вы увидите в них только мою потребность передать Вам, с какой болью я и миллионы других преданных сынов России узнали о великодушном поступке Вашего величества.

Движимый желанием процветания и счастья России, Вы предпочли принять на себя все последствия и всю тяжесть случившегося, нежели обречь страну всем ужасам длительной междоусобной борьбы или, что было бы еще страшнее, – оставить ее