Ересь Хоруса: Омнибус. Том I - Дэн Абнетт

— Нет, — покачал головой Локен.

— Тогда в чем же дело? Что заставляет тебя так думать? Те книги, которые ты берешь у Зиндерманна?

— Нет, — повторил Локен.

При упоминании об уважаемом верховном итераторе светло-серые глаза Локена потемнели, и она поняла, что не стоит развивать эту тему. Мерсади решила подождать другого раза, когда Локен будет более расположен говорить о столь мрачных материях.

Она решила перевести беседу в более привычное русло, но в этот момент на них упала огромная тень. Обернувшись, Мерсади увидела возвышающуюся над ней фигуру капитана Абаддона.

Как обычно, его длинные волосы были подняты в хвост на макушке и застегнуты серебряной муфточкой, а нижняя часть затылка гладко выбрита. Первый капитан Сынов Хоруса был одет в тренировочный костюм, а в его руке блестел устрашающий меч с зазубренным лезвием.

Абаддон окинул Мерсади неодобрительным взглядом.

— Первый капитан Абаддон, — заговорила она, склоняя голову, но он не дал ей продолжить.

— Ты ранен? — заметил Абаддон и могучей рукой схватил Локена за предплечье. Его зычный голос соответствовал массивной фигуре. — Тренировочная машина пустила кровь Астартес?

Локен скосил глаза на выпуклые мышцы, где лезвие прошло поперек татуировки в виде черного двуглавого орла.

— Да, Эзекиль, схватка затянулась, и я начал уставать. Это пустяки.

Абаддон сердито фыркнул:

— Локен, ты слишком размяк. Возможно, тебе стоит проводить больше времени в компании солдат, а не беспокойных поэтов и чрезмерно любопытных писак, тогда ты не будешь так быстро уставать.

— Возможно, — согласился Локен, и Мерсади ощутила возникшую между двумя Астартес напряженность.

Абаддон коротко кивнул Локену, бросил в сторону Мерсади еще один неприязненный взгляд и, повернувшись, направился к тренировочной камере. Его меч хрипловато загудел в предвкушении нового сражения.

Мерсади перехватила взгляд Локена, проследившего за Абаддоном, и заметила в его глазах то, чего никогда не ожидала увидеть: беспокойство.

— Что это было? — спросила она. — Это имеет какое-то отношение к происходящему на Давине?

— Я не могу сказать, — пожимая плечами, ответил Локен.

Давин. Унылые развалины, разбросанные по пустыням, свидетельствуют о существовавшей когда-то цивилизации, но анархия Долгой Ночи уничтожила общество, процветавшее здесь много веков назад. Теперь Давин был совершенно нецивилизованным миром, который овевают горячие сухие ветры и палит беспощадное красное солнце. С тех пор как Локен в последний раз ступал по Давину, прошло шесть десятилетий, и тогда этот мир был известен как Шестьдесят Три Восемь, поскольку стал восьмым миром, приведенным к Согласию силами Шестьдесят третьей экспедиции.

Согласие, по мнению Локена, не пошло ему на пользу.

Пустынная поверхность местами запеклась глинистой коркой, сквозь которую пробивалась скудная растительность, а местами заросла высокими деревьями, источающими сильный аромат. Население сосредоточилось в примитивных городах вдоль плодородных речных долин, но было и множество кочующих племен, бродивших по обширным, кишащим змеями пустыням.

Локен хорошо помнил все сражения, которые произошли, прежде чем Давин был приведен к Согласию. Это были короткие яростные схватки с армиями местных вождей, не прекращавших в то же время воевать друг с другом. Междоусобица почти полностью истощила их силы. Несмотря на численное меньшинство и отсталые технологии, местные жители проявляли чудеса храбрости и, до того как сдаться, выполнили все, чего требовала их честь.

Их смелость и сильное желание перенять новые порядки произвели большое впечатление на Лунных Волков, и их командир — тогда еще не Воитель — заявил, что его воины могут многому научиться у отважных противников.

Вследствие тысячелетней изоляции от остального человечества коренные жители Давина были мало похожи на поселенцев, пришедших после космодесантников, но они с таким энтузиазмом приняли имперский уклад жизни, что Хорус позволил диким племенам остаться на планете.

В те времена летописцы и итераторы еще не стали неотъемлемой частью Великого Крестового Похода, но ученые и другие гражданские лица, всегда следовавшие за военными кораблями экспедиций, отправились на поверхность и пропагандировали среди населения светлые истины Империума. Их встретили с распростертыми объятиями, что в основном было заслугой капелланов Семнадцатого Легиона Несущих Слово.

То была хорошая война; победа была одержана стремительно и без потерь (по крайней мере, для Лунных Волков). Побежденный народ быстро и успешно был приведен к Согласию, что позволило командующему оставить Кора Фаэрона из Легиона Несущих Слово продолжать работу по просвещению Давина.

Да, это была хорошая война, и Локен был уверен в этом.

Струйка пота стекла с затылка под доспехи; их зеленоватый металлический блеск все еще казался ему странным, хотя Локен собственноручно их перекрасил несколько месяцев назад. Он мог поручить эту работу подмастерьям Легиона, но Локен всегда считал, что должен сам ухаживать за своей броней, а потому старательно перекрашивал каждый сегмент доспехов собственными руками. Он скучал по девственно-белому блеску прежних доспехов, но Воитель объявил, что наряду с новым именем Сынов Хоруса они получают и новый цвет.

Локен хорошо помнил рукоплескания и одобрительные крики, когда прозвучало заявление Воителя. Сжатые кулаки без устали взлетали вверх, а глотки охрипли от ликующих возгласов. Локен радовался вместе со своими друзьями, но, услышав новое имя своего любимого Легиона, ощутил смутную неловкость.

Вечный насмешник Торгаддон не оставил без внимания легкую тень на его лице.

— Что случилось? — спросил он. — Или ты хотел, чтобы это были Сыны Локена?

— Нет, — улыбнулся Локен. — Просто…

— Просто — что? Неужели мы этого не заслуживаем? Или наш командир не достоин такой чести?

— Что ты, Тарик! — громко воскликнул Локен, чтобы быть услышанным в ликующем реве Легиона. — Командир, как никто другой, достоин этого, но не считаешь ли ты, что имя несколько отдает стремлением к величию?

— Стремлением к величию? — рассмеялся Торгаддон. — Наверно, эти летописцы, что ходят за тобой по пятам, словно побитые собаки, научили тебя новым словам. Ну же, порадуйся вместе со всеми и не будь таким спесивым!

Энтузиазм Тарика оказался таким заразительным, что Локен, незаметно для себя, стал громко кричать, пока не запершило в горле.

Он понял, что и сейчас чувствует боль в горле. Локен сделал глубокий вдох, и глотку действительно обожгло, но на этот раз причиной был горячий и сухой ветер Давина, дующий с севера. В этот момент Локен хотел оказаться где угодно, только не здесь. Этому миру нельзя было отказать в красоте, но Давин не нравился ему, хотя Локен и не мог сказать, что именно его тревожило. Неприятное ощущение возникло в его душе еще во время перелета с Ксенобии на Давин, но он решительно отогнал беспокойные мысли и впереди своего командира шагнул на поверхность планеты.

Тому, кто, как Локен, вырос в кошмарных промышленных катакомбах Хтонии, просторы Давина не могли не показаться опьяняюще красивыми. К западу от места высадки возвышались горные вершины, достающие до самых звезд, а дальше к северу, как было известно Локену, простирались долины, хранящие удивительные захоронения древних королей.

Да, они выиграли хорошую войну на Давине.

Но почему Несущие Слово снова позвали их сюда?

Несколькими часами раньше на капитанском мостике Малогарст активировал электронный блокнот, который держал в изувеченной руке. Несмотря на все усилия апотекариев Легиона, кожа плохо приросла и осталась ярко-розовой. Он еще раз прочитал послание, содержащееся в блокноте, и употребляемые просителем выражения снова вызвали у него гнев.

Перспектива показывать это письмо Воителю совсем не радовала его, и на мгновение Малогарст задумался, нельзя ли проигнорировать послание и сделать вид, что оно никогда не попадало в его руки. Но он не дослужился бы до высокого положения советника Воителя, если бы осмелился ограждать своего патрона от неприятных известий. Малогарст вздохнул; слова любого льстивого чиновника в эти дни несут в себе частицу могущества Императора, и, как ни хотелось бы, послание невозможно оставить без внимания.

Воитель наверняка не согласится на это предложение, но Малогарст обязан показать ему блокнот. Преодолев момент слабости, он повернулся и захромал по стратегической палубе к личным покоям Хоруса. Он решил оставить послание на столе, где Воитель сам найдет его, когда придет время.

Дверь личных покоев плавно скользнула в сторону и открыла вход в уютное полутемное помещение.