Кровавая луна (ЛП) - Несбё Ю

— Теперь я понимаю, что это важно. Я читал о тебе в газетах, Холе. Я прямо сейчас сделаю несколько звонков, а потом перезвоню вам...

Они завершили разговор.

Члены группы посмотрели друг на друга.

— Кто-нибудь голоден? — спросил Эуне.

Четверо остальных покачали головами.

— Давненько никто из вас не ел, — сказал он. — Из-за этого запаха пропадает аппетит?

— Какого запаха? — спросил Эйстейн.

— Запаха из моего кишечника. Я ничего не могу с этим поделать.

— Доктор Столе, — сказал Эйстейн, похлопывая Эуне по руке, лежащей на одеяле, — если здесь и есть какой-то запах, то он исходит от меня.

Эуне улыбнулся. Были ли его слёзы от боли или он был тронут, сказать было невозможно. Харри смотрел на своего друга, пока эти мысли проносились у него в голове. Или, скорее, как будто он рылся в своём сознании в поисках какой-то мысли. Он знал, что чего-то не хватает, и ему нужно было это выяснить. Но он понимал, что дело было срочное.

— Джибран, — медленно произнёс он.

Возможно, услышав что-то в его тоне, остальные повернулись к нему, как будто он собирался сказать что-то важное.

— А как пахнут кишечные соки?

— Кишечные соки? Я не знаю. Судя по запаху изо рта людей с кислотным рефлюксом, возможно, что-то похожее на запах тухлых яиц.

— Хм. Значит, не как мускус?

Джибран покачал головой.

— Только не у людей, насколько мне известно.

— Что значит «не у людей»?

— Я вскрывал кошек, их желудки отчётливо пахнут мускусом. Его источник — анальные железы. Животные используют мускус, чтобы пометить свою территорию или привлечь партнёров в брачный сезон. В древней исламской традиции говорилось, что запах мускуса — это запах рая. Или смерти, в зависимости от того, как на дело посмотреть.

Харри смотрел на ветеринара. Но в сознании Харри звучал голос Люсиль. «Мы слышим это так, потому что считаем, что автор думает в той же последовательности, в которой пишет. Это не удивительно: люди склонны верить, что происходящее — результат произошедшего ранее, а не наоборот».

Мухлёж с наркотиками, подозрения и раскрытие информации о том, что груз с наркотиками был разбавлен. Такова была последовательность событий, которую они автоматически приняли на веру. Но кто-то, являющийся автором, изменил порядок. Теперь Харри понял, что их одурачили, и что, возможно, он, в буквальном смысле, разнюхал — кто это сделал.

— Трульс, мы можем поговорить наедине?

Остальные трое наблюдали за Харри и Трульсом, когда они выходили в коридор.

Харри повернулся к нему.

— Трульс, я знаю, ты говорил, что это не ты жульничал с кокаином. Я также знаю, что у тебя есть все причины лгать об этом. Мне насрать, ты ли это сделал, и я думаю, ты мне доверяешь. И я собираюсь спросить тебя ещё раз. Это был ты или, может, некто, кого ты знаешь? Подумай об этом пять секунд, прежде чем ответить.

Трульс нахмурился, как сердитый бык. Кивнул, но ничего не сказал. Сделал пять глубоких вдохов. Открыл рот. Снова закрыл его, как будто ему что-то пришло в голову. Затем заговорил.

— Ты знаешь, почему Бельман не запретил нашей группе продолжить расследование?

Харри отрицательно покачал головой.

— Потому что я пришёл к нему домой и сказал, что, если он это сделает, я сообщу, что он убил наркоторговца из мотоклуба в Алнабру, тело которого я спрятал, залив его цементом на террасе нового дома Бельмана в Хойенхоле. Всё, что нужно сделать, это откопать это тело, если ты мне не веришь.

Харри долго смотрел на Трульса.

— Зачем ты мне это рассказываешь?

Трульс фыркнул, его лоб всё ещё был раскрасневшимся.

— Потому что это доказывает, что я тебе доверяю, верно? Я только что дал тебе достаточно информации, чтобы упрятать меня за решётку на долгие годы. Почему я должен признаваться в этом и не признаваться в том, что подсыпал немного дерьма в кокаин, за что отправился бы за решётку самое большее на пару лет?

Харри кивнул.

— Понял.

— Хорошо.

Харри почесал затылок.

— А как насчёт тех двоих, что вместе с тобой забирали наркотики?

— Без вариантов, — сказал Трульс. — Я был тем, кто нёс наркотики всю дорогу от таможни в аэропорту до машины, а из машины — до склада конфиската.

— Хорошо, — сказал Харри. — Я уже сказал, что, по-моему, наркотик размешал один из таможенников или кто-то из склада конфиската. А как ты думаешь?

— Я не знаю.

— Нет, но что ты думаешь?

Трульс пожал плечами.

— Я знаю людей, которые хранили его на складе конфискатов, и никто из них не является мошенником. Думаю, просто неправильно взвесили.

— И я думаю, что ты прав. Потому что есть третья возможность, которую я — такой уж я идиот — не учёл. Возвращайся в палату, я пойду вслед через секунду.

Харри попытался дозвониться до Катрины, но безуспешно.

— Ну? — спросил Эйстейн, когда Харри вернулся и снова сел у кровати. — Что мы трое не могли услышать после всего, что прошли вместе?

Джибран улыбнулся.

— Нас ввела в заблуждение последовательность действий, — сказал Харри.

— Что ты имеешь в виду?

— Когда в Кримтекниск поступила партия кокаина, никто её не разбавлял. Как и сказал Трульс, они просто немного ошиблись при взвешивании, так возникло небольшое расхождение в весе. Кокаин разбавили после этого. Его разбавил человек из Кримтекниск, который анализировал его.

Остальные уставились на него с недоверием.

— Подумай об этом, — сказал Харри. — Ты работаешь в Кримтекниск, и тут присылают партию почти чистого кокаина, потому что таможенники подозревают, что кто-то разбавил его и украл разницу в весе. Ты понимаешь, что он абсолютно чистый, никто его не разбавлял. Но, видя, что таможенники уже подозревают кого-то другого, ты не упускаешь свой шанс. Берёшь немного чистого кокаина, добавляешь немного левамизола и отправляешь партию обратно с заключением, подтверждающим, что да, кто-то разбавил наркотик до того, как он поступил в Кримтекниск.

— Прекрасно! — пропел Эйстейн быстрым вибрато. — Если ты прав, то этот человек чертовски коварен.

— Или коварна, — сказал Эуне.

— Это мужчина, — сказал Харри.

— Откуда ты знаешь? — спросил Эйстейн. — Разве в Кримтекниск не работают женщины?

— Да, но помните того парня, который подошёл к нам в баре «Ревность» и сказал, что подавал заявление в полицейский колледж, но не пошёл на собеседование, потому что хотел изучать что-то другое?

— Парень Братт?

— Да. В то время я не придавал этому особого значения, но он сказал, что выбранная им сфера деятельности означает, что он, возможно, всё-таки мог бы заниматься расследованиями. А ранее этим вечером Катрина проговорилась, что они собирались поужинать в ресторане «Фрогнерсетерен» так поздно, потому что в Кримтекниск было так много дел. Это не у неё много дел, а у него. Ты слышал о ком-нибудь по имени Арне из отдела криминалистики, Трульс?

— Сейчас там много новых людей, и я не умею... — он покачал головой, словно подыскивая нужное слово.

— ... легко заводить новых друзей? — предположил Эйстейн.

Трульс бросил на него слегка обиженный взгляд, но кивнул.

— Я понимаю, как это мог быть кто-то из криминалистов, — сказал Эуне. — Но почему ты так уверен? И причём здесь парень Катрины? Ты намекаешь на случай Кемпера?

— И на это тоже.

— Привет, — вмешался Эйстейн. — О чём вы двое сейчас говорите?

— Эдмунд Кемпер, — сказал Эуне. — Серийный убийца 1970-х годов, которому нравилось дружить с полицейскими. Что типично для некоторых серийных убийц. Они ищут копов, которые, как они предполагают, будут вести расследование совершённых ими убийств. Кемпер также подавал заявление в полицейский колледж.

— В этом заключается сходство, — сказал Харри. — Но больше всего меня беспокоит этот резкий запах. Запах мускуса. Так пахнет влажная или тёплая кожа. Хелена Рё сказала, что почувствовала этот запах на вечеринке. Я почувствовал этот запах в морге, когда там лежала Хелена Рё. Я почувствовал этот запах, когда мы разрезали глаз Сюсанны Андерсен. И я почувствовал его в баре «Ревность» в тот вечер, когда мы познакомились с этим парнем Арне.