Любовница короля (СИ) - Квей Клик

— Все мы верим во всевышние силы, так? — облокотившись на стол, сказал он. — Мы верим, но до конца не знаем, существуют ли они на самом деле.

— Костин, сейчас не время богохульствовать, — промолвила Хлоя.

— Я к тому и веду, — улыбнулся он. — Всем в детстве рассказывали притчу о мальчике, который кричал: волки, волки! Люди суеверны, доверчивы и очень ранимы, когда речь идет о всевышних силах. Мы можем этим воспользоваться.

— Как? — спросила Алекса.

— Человек особо рьяно реагирует, когда слышит слова пожар, даже если не видит огня и не чувствует дыма, — продолжал Костин. — Что если мы используем это? Я предлагаю поднять сумасброд в рядах армии. Мы будем подкидывать людям сведения о том, что Предвестницу видели в каком-то месте. Не все, но кое-кто отреагирует. Такая большая толпа пойдет нам на руку. Заставим их побегать, подумать, напрячься. Пусть решат, что все их посиделки возле костра не что иное, как притча про мальчика.

— Я немного не поняла, — задумалась Алекса. — Чем нам это поможет?

— Мы ударим по самому больному месту: по вере, — понял Карл. — Спровоцируем людей, заставим их гоняться за призраком. Рано или поздно, некоторые начнут задумываться о том, что Предвестница это миф. Возможно, тебя кто-то видел и знает о твоём существовании, Алекса. Однако посиделки у костра ничем хорошим не закончатся. Пока они сидят, им в уши льют проповеди. Но если мы лишим их этой возможности, заставим бегать по материку, это начнет вносить разлад. Сначала кто-то задумается о том, что тебя не существует. Потом люди начнут задаваться вопросом о том, а за тем ли мессией они пошли. И что, черт возьми, вообще тут делают.

— Именно! — подтвердил Костин. — Пробежка позволит проветрить мозги и задуматься о том, к чему все это ведет. Пусть на это клюнут единицы. Однако зараза начнет распространяться. Ивар сам не заметит, как из его рядов будут уходить люди, которым стало либо скучно, либо их вера дала трещину.

— Это поставит жирную точку на крестовом походе! — улыбнулась Алекса. — Мне нравится этот план. Никогда ещё не была в роли наживки.

Хлоя Холл

***

— Ты знала? — оглядываясь на мужчин, которые легли спать, Алекса сидела за столом и смотрела на маленькую свечку. Пламя то почти потухало, то разгоралось с новой силы. Это завораживало. Как и разговор с тетушкой, с которой она очень хотела поговорить.

— О том, что Кларк выбросил тебя из окна? — уточнила Хлоя. — Да, Алекса, я знала.

— Почему ничего не сказала?

Графиня тяжело вздохнула.

— У нас с твоим дядей всегда были натянутые отношения, — едва слышно призналась она. — Стоило выйти за него замуж и стать Холл, как я поняла, что он ко мне будет холоден до конца жизни. Алекса, мы много лет жили с ним под одной крышей, спали в одной постели, ели с одного стола. Вот только я его никогда не интересовала. Твой отец часто говорил брату о том, что нам нужно завести детей. А мой муж всегда отшучивался, придумывал отговорки. По правде говоря, мы с ним даже никогда не занимались любовью. У нас не было близости, понимаешь?

— Как же ты… — задумалась Алекса.

— Другие мужчины. Кларк не возражал. Он говорил, что я женщина и мне нужно мужское внимание, какое он не сможет дать. Он сразу расставил все по своим местам. Сказал, если я понесу от кого-то ребенка, он признает его своим наследником. Это избавит от проблем с бумагами.

— Допустим, вы не занимались любовью. Это все равно не отменяет факта того, что ты покрывала его.

— А вот это, милая, обратная сторона нашего брака. Твой дядя меня пугал. Знаю, что ты достаточно натерпелась, когда поехала в двенадцать лет в твердыню Оран с человеком, который пугает. Карл Масур способен запугать любого, потому что этот взгляд убийцы, это жуткий голос и характер делают его жутким монстром. Кларк Холл не был монстром. Он был настоящим чудовищем. Этот человек был помешан на медицине, а на ком стоит проверять новые реагенты? Разумеется, для этого подойдет любимая жена.

Алекса поморщилась, но промолчала.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Не знаю, помнишь ты это или нет, но мы часто куда-то уезжали. Дело в том, что у него в столице была лаборатория, где он ставил опыты на крысах, на лягушках и прочих тварях. Если опыты показывали положительное воздействие, как любил выражаться Кларк, их следует провести на человеке. Он вкалывал в мой организм жуткие смеси, а мне оставалось молиться, чтобы не умереть в страшных муках. Порой, лекарства вызывали такие жуткие эффекты, что просто кошмар. Я теряла сознания, из памяти пропадали дни, недели, месяцы. Всевышние силы, я не знаю, что делала, когда мне было двадцать три. Я до сих пор не помню тот год.

— Прости, тетушка, — промолвила Алекса. — Я этого не знала.

— Твой дядя был помешан на медицине. Я ложилась спать и боялась, что никогда не проснусь. Он столько раз обследовал меня, что можно сбиться со счёта. Разумеется, когда ты упала, я попыталась с ним поговорить. Кларк ничего не сказал. Только посмотрел на меня так, словно хотел препарировать как лягушку, а потом сделал вид, будто бы ничего не случилось.

Алекса снова промолчала.

— В ту ночь, когда твоя сестрица вышла замуж, они с графом занимались любовью, а я читала книгу в кровати, до меня донесся крик, за которым последовал глухой хлопок. Кричал Костин, а хлопком была ты. Ты выпала из окна, Алекса. Я вышла из комнаты, пытаясь понять, что случилось, и увидела мужа твоей сестры без одежды. Он быстро спрятался в комнате, а я, поправив халат, пошла вниз и увидела, как Кларк ведет нянечку в спальню. Эта милая женщина подняла голову и посмотрела на меня остекленелым взглядом, словно из неё высосали душу и забрали сердце. Потом в дом вошел Костин. Он орал до безобразия громко, однако я видела, как Кларк смотрел. Когда Роберт занес тебя в комнату, всю окровавленную и поломанную, как тряпичную куклу, все были в ужасе, а Кларк смотрел так, словно находился на пике удовольствия. Будто бы он смотрел не на израненную девочку, а на голую женщину, с которой хочет заняться любовью.

— Он мог мне помочь, — сказала Алекса. — Я много раз об этом думала. Он мог бы меня не убивать и в любой момент мог спасти жизнь. Пока я жила в доме Грез, до меня доходили слухи о том, как Орлан де Месс проводит операции. Он спасал людей с такой легкостью и изящностью, с которой танцуют на балах. Странно конечно. Он спас столько жизней, а мою жизнь чуть не загубил.

— Это так, — подтвердила Хлоя. — Пока Роберт бегал за единственной знахаркой в округе, мы с твоей сестрой пытались снять с тебя одежду, промыть раны, сделать хоть что-нибудь. Карла рыдала, пыталась разбудить нянечку, полагая, что женщина изрядно выпила, а я смотрела на мужа и взглядом умоляла его помочь тебе. Он ничего не сделал. Утром, когда за тобой присматривала мать Костина, я уже с трудом держалась на ногах, падала и хотела спать. Роберт сказал, что все будет хорошо, хотя в душе тоже плакал, но все равно верил в лучшее. Именно в то утро, когда мы с мужем пошли спать, случилось необъяснимое. Я хотела с ним поговорить, а он вытащил какой-то футляр и посмотрел мне в глаза. Я побоялась открыть рот. Он сказал, что никогда меня не любил, и не будет любить так, как любит науку и самую красивую женщину на земле. Сказал, если я буду хорошо себя вести, проснусь, а через несколько дней мы уедем. Сказал так, чтобы я поняла. И я поняла, что если начну говорить, больше никогда не проснусь. Я так и ничего не сказала.

— Да, — кивнула Алекса. — Мне он об этом тоже сказал. Кларк, или точнее, Орлан де Месс полюбил маленькую графиню Анну Стариц. Он был от неё без ума. Так любил, что убил остальные дары королевы, дабы спасти беременную возлюбленную.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Я об этом не знала, — задумалась Хлоя. — Эта Анна Стариц была беременна? От Кларка?

— Он сам так сказал. По всей видимости, ей было одиннадцать, когда он начал проявлять к ней знаки внимания. По правде говоря, встретив эту девочку в трактире, где состоялась моя первая встреча с Роксаной Остин, я невольно задумалась о том, как все мы похожи. Светлые волосы, голубые глаза, почти гармоничные точечные черты лица. Королева искала идеальное чрево для будущего наследника и выбирала его по своему образу и подобию. Не знаю, может быть, это глупое совпадение. Вот только меня давно не покидает мысль, что Кларк был влюблен в мою маму. Офелия де Месс ведь тоже была прекрасной светловолосой женщиной с голубыми глазами, как у меня. Возможно, дядюшка тоже положил на неё глаз, но не мог пройти против родного брата.