Брат-зверь - Игорь Дроздов

— И бабахнуло.

— Да, бабахнуло. Особенной для меня неожиданностью стало мое воплощение в тело оборотня.

— В чье тело? — подскочил Сергей.

— Волка-оборотня. Только не ори так. Горыня смотрит.

— Пусть смотрит. Только там не только Горыня смотрит, но и гномы и Грымт…

— Стоп-стоп, хватит. И не ори же ты.

— Вау! А как это бегать на четвереньках? А кусаться? Меня научишь?

— Учился бы чему доброму. Вон по математике опять двойку принес.

Сергей замахал руками.

— Папа, папа, не отвлекайся. Ты мне рассказывал про оборотней.

— Я-то тебе расскажу, но знай, что я и про двойку не забыл. Вернемся-поговорим.

— Хорошо, поговорим, но только там. Пап, а правда, что собаки все видят черно-белым?

— Не помню. Я в основном ориентировался нюхом.

— Здорово. Научишь?

— Для этого требуется другое тело. И хватит меня перебивать.

— Все, слушаю.

Алексей быстро, словно стараясь избавиться от этого, выложил сыну все случаи странных видений. А на закуску поведал произошедший после разговор с директором и ученым. Сергей слушал, временами вставлял «вау», «классно», «мне бы так». А когда Алексей рассказал, что и в этом мире уже успел один раз погрузиться в другой. Сергей вообще зашелся от восторга.

— Значит, как только ты переходишь в другой мир, ты автоматически начинаешь посещать другой мир следующий по очереди.

— Наверное. Я еще в этом не разобраться.

— Зато я разобрался. В мамином мире ты ходил в мир Ольги, где был первым, а в этом ты стал ходить во второй. Все правильно. Видишь?

— Наверное.

— Какое «наверно». Все правильно, Здорово. И… — неожиданно Сергей замолчал, растянул рот в улыбке. Лицо стало заговорщеским-заговорщеским.

— Сергей, ты что замолчал?

— Пап, — протянул Сергей и заулыбался еще сильнее. — А ты пробовал сам?

— Что? — спросил Алексей, хотя уже сам догадался, что именно имеет в виду сын.

— Ты пробовал сам переместиться? Не так, где тебя швыряет куда попало, а по собственному выбору.

— Нет, не пробовал, — нахмурился Каширцев.

— А почему? Мне такое, да я бы все испытал, все испробовал. Это же пистолетик у тебя из маминого мира. Видишь, здесь работает. А что еще можно придумать… Здорово!

— Вот когда у тебя появится, тогда и попробуешь.

— Что значит, появятся, — опешил подросток.

— Ты же мой сын все-таки. И ты уже идешь по своему первому миру как я когда-то. Так что.

— Вау! — взвыл Сергей и заскакал вокруг отца индейскими прыжками. — Здорово.

— Да тише ты.

Их попутчики, наконец, не выдержали. Подошли к ним, выдвинув вперед Горыню.

— Что сей отрок так веселится? — осторожно спросил богатырь.

— Э-э-э… — Алексей пожевал губами. — Я научил его новому заклинанию.

Сергей услышал, крутнулся на месте.

— Да, новому заклинанию. И я обязательно его попробую.

— А может, не надо, — неожиданно тонким голосом проговорил Грымт. — Солнце такое яркое. Травка зеленая. Лес… ну лес конечно темноват, но все равно не хочется пропадать в такой день.

Постепенно начинало темнеть. Солнце закатилось за деревья. Все вокруг сразу стало серым, словно в последний миг перед закатом, да так и застыло в густом сумраке. Алексей снова позвал к себе сына. Сергей возбужденно что-то объяснял Аленке. У той ротик приоткрыт, глаза с блюдца, восхищенно кивает. Но на зов отца Сергей явился сразу.

— Как, время уже наступило?

Сергей хмыкнул.

— Пап, я же сказал ночью. А сейчас только вечер.

— Это что — вечер?

— Да, лесной вечер.

— А по-моему, уже ночь, — сказал Алексей. — И поэтому мы пойдем и проверим, раскрывается дверка или нет.

Сергей хмыкнул, пожал плечами. Потом махнул рукой и двинулся вслед за отцом.

Вечерняя полянка ничем не напоминала себя же дневную. Они вдруг словно попали на новогодний бал маскарад. Казалось, на каждом дереве кто-то развесил призрачные огоньки. Огоньки горели также на листьях крапивы, на траве. Домик бабы Яги вообще казался неоновым рекламным плакатом. Весь горел ярким и разноцветным.

— Красиво, — проговорил Алексей, — ничего не скажешь. Есть вкус у бабки.

Грымт мелко вздрагивал. Гномы прятались за его ноги, но топоры не выпускали. Горыня шагнул вперед. Лук наготове, натянул. Только что мелькнет, сразу в глаз, чтобы шкуру не испортить. Алексей протянул левую руку — в правой пистолет — подхватил ближайший огонек. Поднес к лицу. На ладошке сидел небольшой черный жучок. Усища огромные, раза в три больше тела, шевелятся. Низ брюшка светится ярко. Но свет холодный, синеватый. Алексей разжал ладонь. Светлячок покрутил головой. Потоптался лапками. Жесткие надкрылия поднялись, словно люки у танка. Из под них вылезло полупрозрачное, невесомое. Расправилось, превратившись в крылышки. С легким жужжанием жучок взлетел. Тело почти сразу растворилось в темноте, а вот огонек остался. Влился в стайку таких же. Они закружились на месте, создавая вихрик. Перед Алексеем словно открылась миниатюрная модель галактики. Обьемная, движущаяся. Он поводил рукой. Жучки прыснули в стороны как искры из костра, если туда ткнуть палкой.

Горыня храбрился, держался. Но уголок левого глаза стучал в тике.

— З-заклятие… — сказал он.

— Я его развеял, — ответил Алексей. — Ты же видел.

— Видел, — проговорил богатырь.

Жучки летали везде, но на тропинке, где все стало золотым, садиться не торопились, и она выделялась как черная линия на белой бумаге. Они пошли вперед. Не наступая на острую металлическую траву, а пригибая ее ногами к земле. Трава гнулась легко. Иногда ломалась.

Жучки плотно, так что не было видно дерева, облепили дверь. По краям сидели красные, в центре синие. На косяках зеленые.

— Красиво, — снова повторил Алексей и провел рукой. Миг и жучки разлетелись. Казалось, дверь исчезла, остался только черный провал. Но она была тут. Через несколько секунд они смогли разглядеть деревянную поверхность в слабых отблесках летающих светлячков.

Стемнело окончательно. Где-то, на невидимой из-за деревьев равнине, солнце закатилось за горизонт, и мир погрузился во тьму. Мир, но не поляна.

В круглое озерцо неба, обрамленное верхушками деревьев, заглянула первая звезда. За ней проклюнулась вторая, третья. Почуяв звездный свет, светлячки словно обезумели. Роями носились в воздухе. Цвета перемешались, и казалось, что по поляне носится взбесившаяся радуга. Но как только показался тонкий серпик месяца, ласковый неяркий свет залил поляну и жучки сразу успокоились. Блестящим покрывалом опустились вниз. Рассеялись среди травы. Вскоре их свет погас и они пропали. Алексей зябко повел плечами. Сразу стало неуютно.