Фабрика грез - Луиза Бэгшоу

— Теперь, принцесса, тебе не придется полагаться на помощников, — сказал ей Билл Бартон.

Элеонор покачала головой. Эти ребята с техническими мозгами жили в собственном мире. Но он заявил. «Ты будешь целовать мне задницу за это, Маршалл. Я тебе точно говорю».

Надо послать ему цветы, подумала Элеонор благодарно, нажимая коды Джейка Келлера и давая команду машине найти и напечатать расхождения, которые обнаружатся в сравнении с первоначальными записями.

У меня есть коды Келлера. У него моих нет, торжествовала Элеонор. Так что читай это и рыдай, сукин сын. Я пока еще здесь президент. И что бы ты себе ни воображал, так и останется.

У нее на столе зазвонил телефон. Элеонор взяла трубку левой рукой, правой продолжая нажимать на клавиши. Глаза были прикованы к экрану. Боже, невероятно. И за всем этим стоит Джейк Келлер… Доказательства разворачиваются перед ее глазами и выстреливают из цветного принтера по четыре страницы в минуту. Губы Элеонор сжались.

— Маршалл, — сказала она.

— Элеонор, это Том.

— Привет, Том. Ты не можешь подождать? Я как раз на середине одного дела.

— Нет, я должен увидеть тебя немедленно.

Голос звучал настойчиво, и Элеонор сказала:

— Буду через пять минут — .

Потом она вынула из сумочки золотую пудреницу, посмотрелась в зеркальце, добавила немного помады на губы, а принтер тем временем выплюнул последние листки Она собрала их все и сложила в кейс, закрыла его. Потом взяла список, подготовленный по указаниям Алекса Розена, побрызгала на шею «Шанелью № 5». Элеонор пребывала сегодня в прекрасном настроении.

Разве не смешно? Она сражалась за свою должность, за то, чтобы не рухнула ее карьера, и через пару часов ей лететь на Сейшелы. Ей надо волноваться за работу, а она нисколько не волновалась. Она чувствовала себя превосходно.

И уверенно.

Входя в кабинет Голдмана, Элеонор ощутила некоторые угрызения совести от радостного возбуждения, которое испытывала. Она собиралась расправиться с Джейком Келлером. Покончить с его карьерой. И не только в «Артемис», но и в любом другом месте. И если Тому это не понравится, то очень плохо. Она приперла Джейка Келлера к стенке и понимала это. Может, это не слишком по-женски — испытывать восторг от перспективы мщения? Но черт побери, ее это все равно не остановит.

— Элеонор, входи, — сказал Том Голдман, поднимаясь и приветствуя ее. Он неловко переминался с ноги на ногу, чувствуя себя неуютно. — Как Пол?

— Да спит, — пренебрежительно ответила она, удивляясь себе. Какой смысл сейчас в этих личных разговорах?

Том никогда раньше не тратил время на предварительный обмен любезностями.

— Выглядишь ты прекрасно, — сказал Голдман искренне, оглядывая ее костюм от Донны Каран и яркую губную помаду. — Замужем ты расцвела.

Элеонор подошла к столу Голдмана, взяла стул и, уверенно поставив его, села.

— Да не так чтобы… Но при чем тут это, Том? Ты сказал, что хочешь меня видеть.

Он тяжело опустился в кресло.

— Мне очень не хочется говорить об этом, Элеонор, поверь. Но я должен. Мы работаем вместе столько лет. Так долго, что я обязан тебя предупредить. — Голдман тяжело вздохнул, ненавидя себя за то, что сейчас скажет. — Джейк Келлер собирается все твои решения по производству фильма разбомбить. Он хочет поднять вопрос о выборе съемочных площадок, о наборе актеров. Обо всем, что связано с фильмом «Увидеть свет». И для контраста предъявить записи, которые ты в свое время заставила его сделать по всем .спорным вопросам. У нас будут проблемы с этим фильмом, Элеонор. Если сейчас пойдут слухи, наши акции рухнут.

Студии конец. — Он посмотрел на нее и отвел взгляд. — Келлер говорит, у него есть детальный план завершения фильма при минимальных расходах. Но цена, которую он за это требует, — твое увольнение, о котором я должен объявить публично. Он хочет услышать это на сегодняшнем совещании.

Голдман остановился перевести дыхание. А почему он все это вот так излагает? Предполагалось, он должен сказать: Я намерен сделать это на сегодняшнем совещании. Мне очень жаль, но у меня нет другого выхода. А он сидит и подыскивает слова помягче, предупреждая Элеонор Маршалл о грозящем увольнении.

Ведь это его обязанность.

Другого пути нет. Во всем этом нет ничего личного. Так?

Элеонор посмотрела на него, и в ее сверкающих глазах он увидел спокойствие — ни тени паники. Он почувствовал, как его сердце сжалось от любви. Элеонор была сейчас такой же храброй, как и тогда, когда он впервые встретил ее пятнадцать лет назад. Он смотрел в те же самые глаза.

Теплые, яркие. Как в постели в Нью-Йорке, — полные всепоглощающей любви и страстного желания.

А сейчас он должен смотреть в глаза этой женщины, которая была его другом и партнером пятнадцать лет, и сказать ей, что она уволена.

— И что? Ты собираешься это сделать, Том? — спросила она спокойно.

На секунду Элеонор Маршалл задержала дыхание. Вот оно. Он собирался предать ее. Ради бизнеса. Ради своего места. Она понимала, что Алекс Розен может спасти ее карьеру, но он не сможет спасти ее любовь к Тому Голдману.

Когда она мысленно произнесла эти слова, с любовью было покончено.

Том Голдман посмотрел на Элеонор Маршалл и вдруг, против всякой логики, почувствовал, что огромный груз свалился с его плеч. Он не может этого сделать. Вот и все.

— Нет, — сказал он. — Нет. Я не собираюсь. Я не могу это сделать, детка. Правда, я не в состоянии помочь тебе.

Правление «Артемис» все равно выкинет тебя в мгновение ока, ноя не буду указывать тебе на дверь. Я первый подам в отставку. — Он пожал плечами. — В конце концов, в чем дело? Мы пришли вместе, и мы уйдем вместе.

Элеонор посмотрела на него, и необыкновенная волна любви захлестнула ее. Боже мой, подумала она. Если бы я помедлила еще хотя бы день, было бы слишком поздно.

Голдман не так понял ее молчание и ощутил укол боли и сострадания.

— Слушай, я на самом деле знаю, как тебе тяжело. Если хочешь от меня чего-то, скажи. Я сделаю все.

Элеонор покачала головой и улыбнулась.

— Том, извини, я думала о другом. — Она откашлялась, взяла лежавший перед ней список Алекса Розена и спокойно продолжила:

— А теперь дай-ка я тебе расскажу, что происходит на самом деле. Мой адвокат первым же самолетом вылетает из Нью-Йорка. Он будет здесь к ленчу. Так что ты сможешь все это просмотреть вместе с ним. Но я подумала сначала ввести тебя в курс дела. Во-первых, мой контракт как президента «Артемис» утверждает, что никто не может меня уволить без моего согласия до тех пор, пока компания не продана. Я предъявлю обвинения «Артемис» за то, что он передает мой фильм Джейку Келлеру и таким образом смещает меня. Суд согласится с моими претензия — . ми. Они вынуждены будут расторгнуть контракт, Том, а я намерена начать судебное дело против студии сегодня же.