Се, творю - Вячеслав Рыбаков

И потом они долго молчали. Медленно подошли к площади. Миновали памятники великим индийцам, перешли на улицу Дружбы; когда показался пруд, Сима сказала только: «Вот тут…» – и снова отрешенно умолкла, словно напряженно думала о чем-то.

Тормошить ее Вовка не стал. Они просто гуляли, а значит, можно и не трещать без умолку. Они не отличались ничем от других парочек и группочек, еще фланировавших кое-где, несмотря на довольно поздний час; разве что одеты были легковато. Но, в конце концов, кому какое дело. А как они сюда добрались, чтобы прогуляться, на них и вовсе не было написано. Крутил пыль и листья темный, уже совсем сентябрьский ветер; шепелявый механический гул переполненных магистралей давил сзади, подгонял, а впереди уже открывался полный далеких огней простор – точно огромный плоский стол ночного ресторана, заваленный грудами светящейся икры.

– Значит, мышка убежать смогла, а кошка мышку съесть – нет? – вдруг спросила Сима.

Вовка не сразу понял, о чем она. Потом сообразил.

– Именно так.

– А вы биографии тех трех человек, которые тоже увидели Таити, изучали?

– Не знаю, – сказал Вовка. – Не было разговора. Я – нет.

Она, продолжая глядеть прямо перед собой, покачала головой, будто мудрый учитель, огорченный небрежностью даровитого, но безалаберного ученика.

– Твой папа как-то объяснял все эти эффекты?

– Может, как-то и объяснял, – ответил Вовка. – Но ничего не говорил. Может, ничего еще не придумал, может, придумал, да не додумал и не хотел болтать прежде времени. Понимаешь, вот буквально перед самым его исчезновением более или менее приличная статистика набежала. До этого и анализировать-то было нечего.

– Понимаю, – сказала она и снова надолго умолкла.

Становилось зябко, но она так ушла в себя, что не замечала треплющего ей волосы и хозяйничающего под сарафаном ветра. Ей было не до пустяков – она думала. Вовка тревожился; он был уверен, что она вот-вот замерзнет, но все не мог решить – обнять ли ее за плечи, чтобы хоть так укрыть от когтисто нападавшей из темноты осени, или это тоже нельзя. Ничто иное ему не шло на ум. Сима с досадой передернула плечами.

– Совершенно загадочна суть процесса, – сказала она. – Жизнь положу, чтобы разобраться, обещаю. Но уже сейчас, если попросту… Посмотри, кто поводыри. Твой папа. Я его не знала, но все, что ты рассказал… Да и по тебе судя… Очень хороший человек.

– Ну…

– Наталья Арсеньевна. Я ее видела. Очень хороший человек. Чтобы так переживать за мужа и за… Добрая, как святая. Теперь – ты. Ну, ты вообще лучший человек на Земле.

Она произнесла это, как если бы между делом упомянула общеизвестную истину. У него перехватило горло.

– Бережный русский богатырь, радетель сирот и вдов, бескорыстный заступник родной земли… Я не прикалываюсь. Так это все и называется, если не стесняться называть вещи своими именами. Только не задавайся.

– И ты… – чуть хрипло сказал он.

– И я, – согласилась она. – Ну, про себя трудно говорить. Может, я столько про тебя думаю и так из-за тебя переживаю, что во мне меня теперь меньше, чем тебя… А может, и нет. Может, я сама ангелица. Папа меня вечно зовет: шестикрылая… У меня родители тоже замечательные, их бы попробовать… – мечтательно сказала она. – Очень интересно было бы встретиться с этим твоим Фомичевым. И те трое… И мышка с кошкой. В общем, у вас получилось то, о чем в каждой второй сказке рассказывается. Хорошего человека слушается, плохого – нет. Спасти может, погубить – нет. Помочь можно, повредить – нельзя. Это не оружие. Его бессмысленно секретить и надеяться использовать в разведке или, скажем, для террора. Понимаешь? Оно не пригодится никакой сволочи. Ни один урод не сможет им воспользоваться.

– Сима, это очень трудно доказать. Попробуй ляпни все это Наилю.

– Понадобится – ляпну. Попробуй доказать, что я не права.

– Материала мало.

– Да, с этим надо работать. Для начала очень тщательно разобраться с Фомичевым, раз уж он тоже, прямо скажем, член семьи. Потом с теми тремя… Но на основании того материала, которым мы располагаем, можно с достаточной вероятностью предположить, что я права. Больше того, на основании этого материала ничего иного и предположить нельзя.

– Ну у тебя и хватка, – с немного озадаченной улыбкой он покачал головой. – Я тебя такой еще не видел.

– Ты меня много какой не видел, – тихо сказала она после паузы совсем иным тоном. Искоса вскинула на него короткий просящий взгляд, опять уставилась вперед и опять замолчала. Обиделась, панически подумал он. И на этот раз ошибся. Она уже опять думала.

Они забыли, зачем пришли; ночная панорама с ее красотой и едва ли не круглосуточным веселым многолюдьем, каруселью автомобилей и шелестящим пролетом рейсовых автобусов оказалась им не нужна. Они свернули в одну из аллей.

– Ты сказал, что ни ты, ни Наиль не знаете, что делать? – наконец подала голос Сима, и у него отлегло от сердца: не обиделась.

– Ну, в общем…

– Я вам сейчас скажу. Только не смейся. Ты в шпионов веришь?

Он даже сбился с шага.

– То есть?

– Ну ты в шпионов веришь? – Фраза казалась ей такой элементарной и однозначной, что она даже не потрудилась ее как-то переформулировать.

– Что они – черти, что ли? – с некоторым раздражением ответил он вопросом на вопрос. – Верить в них еще… Они нам вон когда жизнь уже портили.

– Думаешь, они тогда были, а теперь их нет?

– Ну, в принципе…

– Раз тогда были, то и теперь есть. Да если бы даже их тогда и не было, все равно. Неподалеку от такого дела кто-то обязательно дежурит. Может, и не один. Космос же. Мы сейчас не можем доказательно предполагать, что именно они успели выяснить. Но, скорее всего, про нуль-Т они не знают. Интересуются по старинке ракетами.

– Сима, тебя несет.

– Погоди. В какой-то книжке персонаж говорил: мне пришла в голову мысль, отчего бы ее не высказать?

– Ну, высказывай.

– Или ты полагаешь, что у бабы только волос долог?

– Я раб тапки. Говори.

– Надо, чтобы обо всем как можно скорее узнали основные державы мира. И не через газеты, которым то ли верить, то ли нет, а они еще приврут и приукрасят, и наболтают черт-те чего… Чтобы не обыватель узнал, а сначала ответственные чины. Чтобы они не кормились слухами. Чтобы им не шарахнуло в их дурные бошки за нуль-Т бороться, воровать у вас секрет, совершать преступления, кровь лить… А это удобнее всего через разведку. Называется – организованная утечка. Есть, мол, такая вещь, о которой все мечтают. Есть дорога к звездам. Есть дорога к абсолютному транспорту. Есть дорога к совершенной экологии, не нужны ни нефть, ни бензин, ни керосин… Но. Пользоваться могут только очень хорошие люди. Вот такие, как ты. Каких один на тысячу. По уши в идеалах культуры с ее добротой, жертвенностью, бескорыстием… Русской культуры.