Конец российской монархии - Александр Дмитриевич Бубнов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
В результате наличие упомянутых отрядов и дружин на фронте увеличило число недовольных и количество поводов к волнениям. Что же касается рабочих-китайцев, то они, вероятно, составили кадры для сформирования впоследствии большевиками китайских карательных отрядов, столь прославившихся своею жестокостью.
БОРЬБА НА «ИСТОЩЕНИЕ» И «ОСКУДЕНИЕ» РУССКОЙ ЗЕМЛИ
Боевые действия, как уже отмечалось, постепенно выродились на сухопутье в форму позиционного сидения, охватившего сплошною стеною все европейские фронты от моря до моря или до границ нейтральных государств.
Что касается морских пространств, то и здесь державы Согласия, обладавшие более сильным флотом и занимавшие внешнее положение, тесно блокировали центральные державы, прервав или до крайности затруднив их сообщение с внешним миром.
В свою очередь, Германия ответила на эту блокаду жестокой подводной войной, в которой гибла масса судов, доставлявших в Европу разного рода товары и продукты.
Таким образом, мировая война приняла невиданный до того времени характер борьбы народов на «истощение». Очевидно, что этот характер ее должен был явиться особенно неблагоприятным именно для России, как страны, хуже других организованной экономически и социально да к тому же почти отрезанной от своих более сильных в экономическом отношении западных союзников.
Я упоминал уже, что наша отечественная промышленность, как общая, так и специально военная, была развита недостаточно и не могла удовлетворить даже обыкновенные потребности государства в мирное время. С наступлением военной обстановки пришлось часть общей промышленности перевести на изготовление предметов военного снабжения, и тем не менее свыше двух лет мы продолжали чувствовать крайнее стеснение в оружии, огнестрельных припасах и других предметах военного снабжения.
Но что же оставалось для удовлетворения общих нужд страны после выделения значительной части фабрично-заводских производительных сил на усиление средств специальной военной промышленности?
Ответ получался неутешительный. Государство и население должны были мириться с невозможностью удовлетворять свои потребности, что отражалось, конечно, очень невыгодно на многих сторонах народной жизни…
Одним из прямых последствий этой обстановки явилась крайне неудовлетворительная работа железных дорог.
Недостаток рельс и шпал, усиленная «заболеваемость» паровозов и вагонов, уменьшение добычи угля, равно как и ухудшение его качества, и многие другие обстоятельства привели к тому, что уже в середине 1916 г. развал транспорта был у нас налицо.
Из-за нарушений правильного железнодорожного подвоза начали останавливаться некоторые заводы, затруднялось обеспечение армии и населения продовольственными продуктами и хлебом.
Постепенно стал существенно страдать солдатский желудок. С большими затруднениями связано было раздобывание для войск сахара и белой муки — этих единственных лакомств ежедневного солдатского пайка. Затем стали встречаться серьезные препятствия в обеспечении солдат свежим мясом и овощами. Приходилось довольствоваться рыбой, консервами и сушеной зеленью.
При общей скуке и утомительном однообразии окопной жизни продовольственные лишения были весьма ощутимы и не способствовали, конечно, поднятию настроения.
Разумеется, и население, особенно городское, не избегло тех же продовольственных затруднений. Жизнь бешено вздорожала, перед хлебными и съестными лавками стали постепенно образовываться по утрам длинные хвосты, в коих люди простаивали часами в ожидании очереди для текущих закупок.
Между тем вера в прочность и обилие сельскохозяйственных богатств России была у нас столь сильна, что в начале войны никому из правительства не приходили в голову мысли о необходимости заблаговременного принятия каких-либо мер к облегчению рабочего вопроса в деревне и к установлению правильного учета и расходования сельскохозяйственных продуктов.
Известие о введении в Германии хлебных карточек и об учреждении там продовольственного диктата вызвали у нас лишь иронические рассуждения на тему о надвигавшемся на нашего военного противника голоде. Мы льстили себя надеждой, что этот последний явится могущественным помощником нашим в деле скорейшего одоления врага.
На самом же деле отлив рабочих рук, явившийся в результате усиленных призывов, равно как и невозможность обновления и заведения вновь сельскохозяйственного инвентаря вследствие прекращения ввоза и сокращения отечественного производства, не могли не отразиться самым глубоким образом на производительности деревни.
На эту опасность, впрочем, указывала правительству группа членов Государственного совета в 1916 г. В особой записке, поданной ему, между прочим, говорилось: «Уже теперь свеклосахарные заводы не в состоянии выкопать и свезти весь урожай свеклы…»
Но было уже поздно: беда была налицо.
Я не берусь выяснить по имеющимся в моем распоряжении материалам вопрос, в какой мере продовольственные затруднения явились результатом действительного «оскудения» русской земли и в какой мере они находили себе объяснение в разрезе транспорта.
Для целей настоящих очерков это и неважно, важно констатирование факта, что по мере приближения к 1917 г. в экономической жизни России наступало положение, близкое к параличу.
Дальнейшее выкачивание из страны сил и средств для ведения войны являлось почти невыполнимым…
У ВЛАСТИ СТАВЛЕННИК РАСПУТИНЦЕВ
Б. В. ШТЮРМЕР
На фоне столь безотрадной обстановки на фронте и в тылу с особою стремительностью стал падать авторитет центральной власти, при которой великая страна дошла до состояния почти полного бессилия. Но с окончательным выяснением характера этой власти, все более подпадавшей под невежественное влияние злого гения тогдашней России «старца» Распутина, чувства населения стали приобретать еще более угрожающие формы прямого негодования.
В возможности капитуляции власти перед безответственными влияниями и заключалась одна из худших сторон русского самодержавия.
Во второй половине января 1916 г. император Николай решил наконец расстаться с И. Л. Горемыкиным.
Но причины, по которым принято было подобное решение, не знаменовали каких-либо перемен во внутренней политике. Они заключались в том, что предстоял новый созыв Государственной думы и появление Горемыкина в залах Таврического дворца являлось весьма рискованным.
Горемыкин был предупрежден о враждебном отношении к нему Государственной думы и предполагал противопоставить этому настроению краткосрочность намечавшейся к созыву сессии, долженствовавшей ограничиться одним лишь утверждением бюджета. Однако из переговоров с лидерами думских фракций для него с очевидностью должно было выясниться, что подобный прием невозможен и что он не устранит неприятных для власти запросов о внутреннем положении страны и безответственных влияниях.
Чтобы найти из положения выход, государь и решил расстаться с тем, кого считал столь преданным себе и своим взглядам. Об уходе дряхлого Горемыкина жалеть, конечно, не приходилось, но заместителем его был назначен член Государственного совета Б. В. Штюрмер — государственный деятель, еще менее приемлемый для общественных кругов, чем его
