Книга 3_Город богов - Юлиана Суренова

Ларс смотрел на нее с удивлением.

– Ты не уйдешь? – осторожно спросил он.

– Я уже вернулась, – улыбнулась ему Нинти, – когда мгновение прошло.

– Госпожа, Ты нашла способ спасти город? – спросил Евсей.

– Если кому это и под силу, то только Шамашу, – проговорила она, глядя на караванщика, ожидая, что тот как-то отреагирует на ее слова, словно нуждаясь в поддержке смертного -Тогда поговори с Ним, – летописец качнул головой в сторону сидевшего на камне, опустив на грудь голову и закрыв глаза, отдыхая после боя, Шамашу.

– Я? – Нинти вздрогнула, бросила взгляд на бога солнца, вновь повернулась к караванщику. В ее глазах замерцали тусклые, недоверчивые огоньки надежды: "Да, он может изменить судьбу… Ну что ему стоит вдохнуть жизнь в камень этого города!" И, все же… – Я не смею, – смущенно опустив глаза, прошептала Нинти. – Поговори ты, – поведя худыми, острыми плечами, попросила она караванщика.

– Но я ведь всего лишь простой смертный! – удивленно воскликнул Евсей. – В то время, как Ты – небожительница, равная Ему…

– Я – только младшая богиня, – напомнила ему она. – Мне ли сравнивать свое могущество с повелителем небес ни прежде, ни, тем более, теперь?

– И, все же…

– Ты – один из спутников Шамаша, его друг… А для него это всегда имело огромное значение. В отличие от того, кто ты: бог, демон, священный зверь, смертный или даже призрак…

– Госпожа, – Евсей чуть наклонил голову, словно в укоре. – Смогу ли я упросить Его помочь в той беде, которая не касается меня?

– Разве тебе не жаль этих несчастных? – в голосе Нинти зазвучало осуждение. Ее собственная душа разрывалась на части от нестерпимой боли, и она не могла поверить, что в мироздании есть существо, которое не разделяло бы ее отчаяния.

– Мне жаль, госпожа, – караванщик тяжело вздохнул, – искренне жаль… Но это все.

Я вновь и вновь прислушиваюсь к своему сердцу, стараясь понять, почему оно бьется так ровно и спокойно, словно все беды уже позади, вместо того, чтобы трепетать, рыдая от отчаяния… Шамаш не исполнит моей просьбы, когда почувствует, что она неискренна, идет от жалости…

– Может быть, ты и прав… – задумчиво проговорила Нинти. – Хорошо, я поговорю с ним сама, – наконец, решившись, кивнула она. – Но обещай: если он заговорит об этом с тобой, ты поддержишь меня.

– Конечно, госпожа… …Шамаш задумчиво огляделся вокруг. В его глазах не было ни торжества победы, ни зажженной ею радости – лишь грусть и тоска по чему-то необъяснимому и далекому.

Его взгляд, скользнув по полумраку подземелья, холодному и мутно-слепому, остановился на подростках. Ри и Сати по-прежнему стояли, глядя себе под ноги, на том самом месте, где их оставили взрослые.

Колдун качнул головой. Ему не нравилось то состояние, в которое погрузились молодые караванщики. От него веяло стремлением к смерти. Хотя… Чего еще можно было ожидать после всего, что им пришлось пережить?

Шамаш вспомнил слова высших: "Отчаявшаяся душа…" Эти слова лишали всякой надежды… Ему ли было не знать, что с высшими не поспоришь. Они всегда найдут способ настоять на своем, ослепив, отняв время, связав по рукам и ногам… И все же… Должно ведь быть что-то… Не могут же Они не оставить никакого пути вперед, ведь если так, нет смысла жить, незачем бороться, не во что верить…

Он не заметил, как к нему осторожно подошла Нинти, остановилась рядом.

Взглянув в ту сторону, куда, не отрываясь, смотрел бог солнца, она не смогла сдержать тяжелого вздоха. Ее глаза подернулись еще большей печалью, хотя всего лишь миг назад ей казалось, что боль достигла своего апогея и сильнее быть просто не может. Она ошиблась, когда чувства не имеют предела, словно пространство и время. Они меняются, перетекая из одного в другое, усиливаются или ослабевают, не зная при этом ни меры, ни границ.

Нинти тихо проговорила:

– С ним все будет в порядке, но вот она… – богиня врачевания безнадежно качнула головой.

Колдун молчал, не спуская печального взгляда с Сати. В его глазах были жалость и грусть, даже скорбь, которые усиливались осознанием того, что единственное, чем он мог помочь девочке, пытаясь облегчить ее боль, это забрать память. Но и в этом случае ей уже никогда не стать прежней… Что бы он ни сделал, ей никогда не стать вновь самой собой…

– Шамаш… – наконец, осмелилась заговорить с ним Нинти.

– Что, девочка? – колдун повернулся к ней. Его полные тихого тепла глаза задумчиво взглянули на собеседницу, но в них не было ни узнавания, ни любопытствующего интереса, лишь усталое ожидание.

– Я… – богиня растерялась.

Нинти не знала, что ей делать, как быть. Она пришла просить его о помощи, но не могла вымолвить ни слова…

– Нет, ничего, – качнув головой, проговорила она, мысленно повторяя: "Не сейчас.

Только не сейчас…" К ним подошел Евсей, бросил быстрый взгляд на богиню. Он полагал, что прошло достаточно времени, чтобы небожители обо всем договорились, и ему казалась непонятной эта беспомощная боль в глазах Нинти.

"Неужели Шамаш отказался ей помочь? – мелькнуло у него в голове. – Странно… – Конечно, человеку не понять бессмертного и, все же, за то время, что бог солнца шел с караваном, Евсей успел узнать некоторые Его черты. – Он не оставил бы в беде того, кому мог помочь. Видно, этому городу действительно суждено умереть и никто не может изменить этого, даже Он…" -Как ты? – прервал его размышления голос повелителя небес.

– Нормально, – осторожно проговорил Евсей. В его голосе была тень сомнения, когда он не был до конца уверен, что это так… В сущности, в этот миг он был готов поставить под сомнение все, что угодно: твердость земли и прозрачность воздуха, жар солнца и холод снега, – все, за исключением незыблемой веры в своего бога.

После всего увиденного, он никак не мог прийти в себя. Перед его глазами вновь и вновь проносились образы, не желая пропадать в черных глубинах памяти, губы в который уж раз беззвучно шептали отзвучавшие слова, не отпускающие душу, продолжая повторяться в ней вновь и вновь ней. – Ничего, я… – он вдруг понял, что с ним случилось: – я приду в себя. Как только запишу все увиденное, – летописец, он не мог расстаться с минувшим до тех пор, пока не даст ему иную жизнь – вечность легенд. – Мне будет трудно передать словами величие того, свидетелем чему мне выпало стать. Это было… – его глаза вспыхнули восторгом и гордостью, однако тотчас погасли, как только караванщик увидел болезненную гримасу, скользнувшую по лицу Шамаша. – Что с Тобой? – взволнованный, спросил он.

В голове мелькнуло всколыхнувшую всю душу опасение: что если сражение не прошло бесследно? Силы Губителя могли ранить бога солнца… – Шамаш, здесь богиня врачевания. Она исцелит те раны, с которыми не справился смертный лекарь…