Мегаморф, или Возвращение Реликта - Василий Головачев

Ощущения можно было разложить на категории типа «чёрный свет» и «твёрдое ничто». Остальное не переводилось ни на какой язык и воспринималось как кипение информационной «лавы» в жерле вулкана. На голову обрушились уже не световые узоры, но ливни и ураганы, грозящие затопить и раздробить сознание на части по мере погружения мысль-воли Ясена в глубь чужого космоса.

И всё же он сумел уберечься от гроз и волн, вцепившись в «борта лодочки своих эмоций», и выплыть обратно, не потеряв человеческого «я», а точнее – «мы», потому что вместе с ним «плыла» в океане неведомых энергоинформационных структур и переживаний Истома.

Ясен ощутил себя стоящим в объятиях девушки.

Крест тартарианина ломала и корчила какая-то сила. Казалось, он бьётся в конвульсиях и вот-вот развалится на куски.

«Уходи! – собрал Ясен силы на совет. – Скажи всем, что я не нуждаюсь ни в советчиках, ни в начальниках, ни в поводырях!»

Неизвестно, понял ли тартарианин сказанное.

Крест потрясла крупная вибрация, на песок под ним посыпались чёрные тающие хлопья. Задымив, как древний паровоз, он подался в сторону, постепенно набирая скорость, оставляя за собой хвост опадающей чёрной пыли.

Последнее, что услышал и понял Ясен, было:

«Ты будешь…»

Улетел.

– Что он сказал? – прошептала Истома; её била крупная дрожь.

Ясен очнулся. Его тоже «колбасило», потеря энергии от контакта с тартарианином была очень значительной, отчего хотелось лечь на песочек и уснуть. Но он всё же нашёл в себе силы передать девушке «тёплое дыхание», снизив негативное влияние стресса.

– Он сказал: ты будешь.

– Что это значит? – Истома продолжала цепляться за него, подняла голову.

И тогда он её поцеловал.

Впрочем, поцелуй был недолгим, скорее эдакое робкое касание губ. Ясен тут же попытался отодвинуться от геянки, но она не дала это сделать.

– Ещё…

Он с недоверием заглянул в глаза девушки, мерцавшие таинственным зовущим светом, потянулся к ней губами.

Из-под ног в расщелину сорвался камень.

Оба невольно вздрогнули, посмотрели вниз, потом друг на друга.

– Упадём – костей не соберём! – пробормотал Ясен.

– Не упадём, – слабо улыбнулась Истома. – У тебя очень крепкие руки.

Он разомкнул объятия, сделал вид, что поправляет комбинезон. Момент был упущен, и поцелуй в условиях надвинувшейся суровой реальности уже не был романтическим продолжением взглядов.

Отдохнули несколько минут, посматривая на пустое белёсое небо, полизали желеобразный «кефир».

– Почему он улетел? – спросила наконец Истома. – Он же мог нас запросто раздавить.

– Это не входило в планы тартариан.

– Но его ведь послал Кроули.

– Он проверял.

– Что?

Ясен помолчал, вспоминая необычные «переговоры» с тартарианской колонией, проживающей внутри креста. Её можно было сравнить как с командой корабля, так и с семьёй, разместившейся внутри геометрически правильного объёма – креста.

По рассказам учителя он знал, что раньше никакая связь с тартарианами была невозможна. До них не доходили передачи людей, а если и доходили, то исследователи не получали внятных ответов. Массив Тартара влиял физически на окружавший его космос, излучал «психогеометрические» поля – поля искажений трёхмерности, которые и полями-то назвать было нельзя, но они сильно влияли на психику людей. Однако прямые переговоры с обитателями Тартара, облик которых так и остался тайной (даже их потомки – Сеятели не смогли объяснить людям, как выглядели их предки), не увенчались успехом. И если в нынешние времена диалог с тартарианами стал возможен, это говорило о близком изменении статуса бывшей планеты, о неминуемом переходе «зародыша» иной Метавселенной в саму Метавселенную. Что в этом случае ожидает Великую Равнину, думать не хотелось.

– Что он проверял? – повторила вопрос Истома.

– Мои кондиции, – сморщился он смущённо. – Точнее – наши. Если бы мы сдались, тартарианин либо доставил бы нас обратно к Тартар-Горе, либо…

– Уничтожил?

– Не знаю. Но мы не проиграли.

– Я не ожидала от тебя… ладно, не суть. Неужели Кроули так рисковал? Он же хотел видеть тебя союзником.

– Он хотел видеть меня прежде всего исполнителем своих замыслов.

– Всё равно нелогично. Предлагать дружбу и сотрудничество и одновременно пытаться убить.

– Он всё равно остался бы в выигрыше. Проиграй я…

– Мы, – ревниво перебила его девушка.

– Ну, мы, и он с лёгкой душой махнул бы рукой: чёрт с ними, ошибся.

– Как же он теперь будет подсчитывать свои дивиденды? Выиграл он или проиграл? Мы же отказались сотрудничать с ним.

– Не знаю, он хитрый и умный, придумает что-нибудь.

– Пусть ищет ветра в поле! Главное – ты с нами! – Истома не заметила, что оговорилась, хотя Ясен понял это позже. – Поехали!

Сели на мотоцикл, повернули вдоль расселины на левек и через час объехали её, чтобы потом снова вернуться на дорогу к Орилоух-Горе.

Никто их больше не преследовал.

Ясен после обеда связался с отцом, рассказал ему о встрече с тартарианином.

«И он улетел?» – поразился Велич-старший.

«Мне показалось, что он устал».

«Что ж, вполне возможно, запасы энергии внутри креста не безграничны, и ему, как ныряльщику в воде нужен воздух, тоже нужен «воздух» – энергия».

«Ещё он на прощание сказал странную фразу».

«Сказал?»

«Ну, я так понял его эмоции».

«Что он сказал?»

«Ты будешь».

Влад помолчал.

«Ладно, при встрече поговорим об этом. Он прав – ты будешь! Это здорово!»

«Где вы?»

«Оторвались от преследования, едем к Орилоуху, будем там через пару дней».

«Мы будем раньше».

«Дождитесь нас».

Связь прервалась.

К вечеру невольные путешественники достигли Великих Болот и заночевали на зелёном островке среди роскошных белых цветов, похожих на лилии. Спали на охапках травы и порознь. Не обнимались и не целовались, хотя обстановка и располагала к этому.

На следующий день впереди выросло невесомое туманное облачко Орилоух-Горы.

Остановились, впечатлённые близившимся окончанием пути.

– Как ты думаешь, – проговорила Истома, – нам удастся реанимировать твой катер?

– Когг, – поправил Ясен. – И он не мой. С отцом сделать это нам не удалось.

– Там не было меня, – уверенно заявила девушка. – Если мы отбились от тартарианина, то уж запустить машину сможем наверняка.

Возражать Ясен не решился. Ему тоже очень хотелось оживить древний летательный аппарат и подняться в воздух над Великой Равниной как птица, но не всё зависело от его желаний.