Под Куполом - Стивен Кинг

Пайпер взяла с консоли между сиденьями бутылку воды «Поланд спринг», скрутила крышку. Женщина выхватила у нее бутылку, прежде чем Пайпер успела ее предложить, принялась жадно пить, вода выплескивалась на шею, с подбородка капала на футболку.

— Как вас зовут?

— Сэмми Буши. — И потом, пусть ее желудок и раздулся от воды, та самая черная роза вновь начала расцветать перед глазами Сэмми. Бутылка выпала из ее рук на коврик перед сиденьем, забулькала выливающаяся вода, а Сэмми потеряла сознание.

Пайпер ехала, как могла, быстро, то есть очень быстро, учитывая, что Моттон-роуд пустовала, но, прибыв в больницу, узнала, что доктор Хаскел умер днем раньше, а фельдшера Эверетта нет на месте.

Сэмми осмотрел и принял известный медицинский специалист Дуги Твитчел.

8

Пока Джинни пыталась остановить вагинальное кровотечение Сэмми Буши, а Твитч ставил капельницу с физиологическим раствором сильно обезвоженному Литл Уолтеру, Расти Эверетт спокойно сидел на парковой скамейке на городской площади, с той ее стороны, что примыкала к зданию муниципалитета. Скамейку поставили под раскидистыми ветвями голубой канадской ели, и он полагал, что в такой солнечный день тень делала его невидимым. Если, конечно, особо не шевелиться. А он сидел тихо.

И видел много интересного.

Расти собирался прямым ходом пойти в склад-хранилище, который находился за зданием муниципалитета (Твитч называл его сараем, но на самом деле речь шла о более серьезном сооружении, длинной деревянной постройке, где также стояли четыре снегоочистителя Милла), и проверить, как обстоят дела с пропаном, но тут подъехала одна из полицейских машин, за рулем которой сидел Френки Дилессепс. Из нее вышел Ренни-младший. Они поговорили минуту-другую, а потом Дилессепс уехал.

Младший поднялся по ступеням здания полицейского участка, но, вместо того чтобы войти, сел наверху, потирая виски, словно его донимала головная боль.

Расти решил подождать. Не хотел, чтобы кто-то увидел, как он проверяет городские запасы пропана, — особенно сын второго члена городского управления.

В какой-то момент Младший достал из кармана мобильник, раскрыл. Послушал, что-то сказал, вновь послушал, опять сказал, закрыл мобильник. Продолжил потирать виски. Доктор Хаскел что-то говорил об этом молодом человеке. Вроде бы мигрень? Да, точно мигрень. Расти судил не только по потиранию висков. Младший, похоже, старался не поднимать голову.

Чтобы максимально избегать яркого света, подумал Расти. Наверное, оставил имитрекс или зомиг дома. При условии, что Хаскел прописал ему какой-то из этих препаратов.

Расти уже поднялся, собираясь пересечь аллею Благополучия и подойти к муниципалитету сзади — Младший определенно не тянул на бдительного часового, — когда заметил еще одного человека и снова опустился на скамью. Дейл Барбара, повар блюд быстрого приготовления, которому, по разговорам, присвоили звание полковника (согласно некоторым, по указу президента), стоял под навесом «Глобуса», прячась в тени, как и Расти. И Барбара, судя по всему, тоже наблюдал за Младшим.

Любопытно.

Вероятно, Барбара пришел к тому же выводу, что и Расти: Младший не караулил, а ждал. Возможно, чтобы его куда-то подвезли. Барбара пересек улицу и, как только здание муниципалитета скрыло его от глаз Младшего, остановился, чтобы прочитать объявление у двери. Потом вошел в муниципалитет.

Расти решил, что посидит еще какое-то время. Под деревом ему нравилось, да и хотелось узнать, кого дожидается Младший. Люди все расходились из «Дипперса» (некоторые задержались бы и дольше, если б продавали спиртное). Большинство из них, как и молодой человек, сидевший на лестнице у полицейского участка, опустили головы. Не от боли, предположил Расти, а в унынии. А может, в сложившейся ситуации боль и уныние являли собой одно и то же. Об этом стоило поразмыслить.

Но тут появилось огромное, раздутое черное страшилище, которое Расти хорошо знал: «хаммер» Большого Джима Ренни. Послышался нетерпеливый гудок: три человека, шагавших по мостовой, торопливо, как испуганные овцы, отскочили на тротуар.

«Хаммер» остановился перед полицейским участком. Младший поднял голову, но не встал. Дверцы раскрылись. Энди Сандерс вылез из-за руля, Ренни — с пассажирского сиденья. Ренни позволил Сандерсу управлять своей любимой черной жемчужиной? Расти вскинул брови. Насколько он мог вспомнить, за рулем этого чудовища всегда сидел только Большой Джим. Может, он решил повысить Энди из ишаков в шоферы? — подумал он, но, наблюдая, как Большой Джим поднимается по ступеням к тому месту, где сидел его сын, изменил свое мнение.

Как и большинство медиков с серьезным опытом, Расти мог поставить достаточно точный визуальный диагноз. Он никогда не стал бы основываться на нем при назначении лечения, но мог только по походке определить: то ли человеку шестью месяцами раньше заменили тазобедренный сустав, то ли он на текущий момент страдает от геморроя; мог сказать, что женщине продуло шею, если она поворачивалась всем телом и не оглядывалась; знал, что в летнем лагере ребенок подцепил вшей, если тот постоянно чесал голову. Большой Джим уложил руку на верхнюю часть своего внушительного живота, когда поднимался по лестнице, и это однозначно указывало, что недавно он потянул плечо или верхнее предплечье, а может, и первое, и второе. И уже не приходилось удивляться тому, что Сандерсу доверили управление чудовищем.

Трое поговорили. Младший не встал, зато Сандерс присел рядом с ним, порылся в кармане и достал что-то блеснувшее в дымчатом солнечном свете. На зрение Расти не жаловался, но расстояние составляло никак не меньше пятидесяти ярдов, и он не смог разглядеть, что это за предмет. Стекло или металл — больше сказать ничего не мог. Младший убрал его в карман, и все трое еще какое-то время поговорили. Ренни указал на «хаммер», — сделал это здоровой рукой, — и Младший покачал головой. Тогда Сандерс указал на «хаммер». Младший отклонил и его предложение, опустил голову, вновь принялся массировать виски. Двое мужчин переглянулись. Сандерсу пришлось задрать голову, потому что он сидел. И в тени Большого Джима, как отметил Расти. Ренни пожал плечами, раскинул руки, как бы говоря: Что тут поделаешь? Сандерс поднялся, и мужчины вошли в полицейский участок. Большой Джим задержался лишь для того, чтобы похлопать сына по плечу. Младший не отреагировал. Остался на прежнем месте, будто собирался пересидеть вечность. Сандерс послужил Большому Джиму и швейцаром — распахнул дверь и вошел следом.