Беглые взгляды - Вольфганг Киссель

638

Ср.: Струве Г. Русская литература в изгнании. New York: Изд-во им. Чехова, 1956. С. 349. Соответствующие строки гласят: «Люблю тебя, проклинаю, / Ищу, теряю в тоске, / И снова тебя заклинаю / На страшном твоем языке» (цит. по: Терапиано Ю. Странствие земное. Paris: la Maison du livre étranger, 1951. C. 38). Далее — Терапиано Ю. Странствие земное.

639

Струве Г. Русская литература в изгнании. New York: Изд-во им. Чехова, 1956. С. 37.

640

В стихотворении Бальмонта «Челн томления» третья и четвертая строки звучат следующим образом: «Близко буря. В берег бьется / Чуждый чарам черный челн».

641

Ср.: Goethe J. W. Faust. Der Tragödie erster Teil (501–509). Ders Werke III. Darmstadt: Wissenschaftliche Buchgesellschaft, 1998. S. 27. «Geburt und Grab, / Ein ewiges Meer, / Ein wechselnd Weben, / Ein glühend Leben, / So schaff’ ich am sausenden Webstuhl der Zeit, / Und wirke der Gottheit lebendiges Kleid». («Смерть и рожденье —/ Вечное море; / Жизнь и движенье / В вечном просторе. / Так на станке проходящих веков / Тку я живую одежду богов». Пер. Н. А. Холодковского).

642

Это указывает на стихотворение Лермонтова «Выхожу один я на дорогу» (1841).

643

Цит. по: Терапиано Ю. Странствие земное. С. 15.

644

То обстоятельство, что оцененный положительно «выход» в смысле преодоления негативного опыта и освобождения от его пут является ступенью духовного развития, которой Терапиано достиг только со временем, отражает стихотворение из цикла «На ветру» (1938). В «Письме» обозначенного цикла читаем: «Весь мир, как будто поневоле, / томится в скучном полусне. / Поехать в лес? Поехать в поле? / Теперь все безразлично мне». Терапиано представляет в этом цикле разочарованность эмиграции, о чем свидетельствуют многочисленные взятые из стилистического дискурса эмиграции и негативно переиначенные цитаты из стихотворений 2 и 4 («к светлой цели»; «дело нас в России ждет»; «воздухом вольным дышим»; «мы — в послании» etc.). В проблемном контексте разочарованной и разобщенной эмиграции пространственный выход не является действительным. Перед эмигрантами, которые воспринимают себя с экзистенциальной точки зрения как «чужих», уже не «посланников», а «проклятых судьбой» («странные гости везде»; «чужие»; «любимые нигде»; «обреченные судьбою»), снова возникает вопрос «куда?» в смысле упомянутого выше поиска новых возможностей возврата. «Пространственный» выход здесь бессилен; только духовный отрыв от русского контекста, последовательный отказ от физического возвращения открывает новые пути. В указании на пенистый песок и снежные горные вершины (в структурном отношении противопоставление «чужому небу» слова «лишь») все-таки уже обозначено вездесущее духовное измерение времени и пространства.

645

Используя концепт вездесущности, в контексте выше упомянутого кризиса культуры ex post Терапиано придерживается точки зрения, которая приписывает воспоминанию руководящую роль, нечто вроде «mémoire pure» Бергсона, придающего активному воспоминанию статус живого восприятия (ср.: Bergson Henri. Matière et mémoire. Paris: PUF, 41993.

646

Цит. по: Одоевцева И. Новый журнал. 82 (1966). С. 292–294. Здесь с. 294.

647

Так, Д. В. Иванов отсылает к русской энциклопедии мировых религий, в которой сообщается, что Терапиано до революции посетил Персию и там интенсивно общался с проповедником зороастризма (см.: Иванов Д. В. Тело света: http://zhumal.lib.ru/i/iwanow_d_w/svetochhtm.shtml (22.07.2006).

648

Terapiano Georges. La Perse secrète. Aux sources du mazdéizme. Paris: Le courrier du livre, 1978. S. 10. Далее: Terapiano G. La Perse secrète.

649

Кроме того, здесь можно предположить, что на роман Терапиано в тридцатые годы повлияло описанное Николаем Рерихом пребывание в Гималаях. Подтверждением этому у Терапиано служит переписанная им секвенция «Предание об Иссе Милостивом», так как Рерих считается одним из главных распространителей легенды о пребывании Иисуса в Индии.

650

Терапиано Ю. Путешествие в неизвестный край. Paris: Дом книги, 1946. С.11. (Далее — Терапиано Ю. Путешествие в неизвестный край.). Такого рода комментарий к «не-намеренному» рассказчик то и дело вставляет в текст, никак не формулируя конкретных намерений своих записей.

651

Kasack Wolfgang (Hg.). Lexikon der russischen Literatur im 20. Jahrhundert. Munchen: Otto Sagner, 1992. Sp. 1298.

652

Терапиано Ю. Путешествие в неизвестный край. С. 15.

653

«Мне нужно было надолго забыть самого себя» (Там же. С. 12; ср. с. 107). Resumé: «Я шел как пленник — и должен был возвратиться царем» (Там же. С. 109).

654

Ср.: Марков Б. В. Путешествие как признание другого // Путь Востока. Международная коммуникация (серия Симпозиум 30). СПб., 2003. С. 186–196. Здесь с. 188. Электронная версия: http://anthropology.ru/ru/texts/markov/east06_28.html (23.11.2005).

655

Как Шарль де Монтескье в «Персидских письмах» и Александр Радищев в своем известном «письме» «Путешествие из Петербурга в Москву», стоившем ему ссылки.

656

Терапиано Ю. Путешествие в неизвестный край. С. 7.

657

Terapiano G. La Perse secrète. S. 154 («На Востоке сам мастер часто придумывает для наглядности символический рассказ, ядром которого является духовное учение. Мастер, старающийся таким способом облегчить для своих слушателей, соответственно их личным возможностям, понимание определенного духовного принципа, зачастую рассказывает им сказку или апологию»).

658

В связи с этим см., в частности, стихотворение «Выйду в поле». Толкование метода монтажа у Адорно как «антитезы», в особенности по отношению к импрессионизму, проливает свет на комбинирование монтажа и импрессионизма у Терапиано: на самом деле у него происходит не отмена смысла, а подавление линейности изображения. Подобно монтажу киноленты, у Терапиано он осуществляется не гетерогенно, не «обрывом», но развитием различных возможностей, которые сами по себе не «бесполезны», но их аллегорический смысл открывается только в общем контексте (ср.: Adorno Theodor Asthetische Theorie. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1970. S. 232–233).

659

Терапиано Ю. Путешествие в неизвестный край. С. 22.

660

Там же. С. 107.

661

В своем некрологе Юрию Терапиано Ирина Одоевцева упоминает перевод французского романа, который, по крайней мере под этим названием, не удается разыскать (см.: Одоевцева И. Светлой памяти Юрия Терапиано // Новое русское слово. 1980. 24.08. С. 5). Каталог Французской Национальной библиотеки приводит под рубрикой «Терапиано» роман с французским названием «Samsara» (1978), но при этом вновь не указывается оригинальное русское название (как приведено в указателе — «Сансара»). Так как второй роман Терапиано не упоминается ни одним из комментаторов, возможно, речь идет об ошибке в каталоге, возникшей вследствие того, что «Samsara» является французским названием переработанного перевода «Путешествия в неизвестный край».

662

В тексте упоминается «колесо жизни», распространенный в Тибете образ при изображении вечного круговорота: в урагане жизни и вечных изменений Индия достигла наивысшей степени покоя, и тем, которым удается ее достичь, позволено выйти из «колеса» обыденной жизни (см.: Терапиано Ю. Путешествие в неизвестный край. С. 136).

663

Там же. С. 76.

664

Терапиано Ю. Путешествие в неизвестный край. С. 143.

665

Форма «пустой орех» — форма, в которой сначала обитал дух, — символизировала отмену различия между формой и содержанием (С. 143); ее отношение к целостности позволило Бахтину теоретически соединить взаимозаменяемость формы и содержания и присутствующую в эстетическом объекте творческую личность (Bachtin Michail. Das Problem von Inhalt, Material und Form im Wortkunstschaffen // Bachtin Michail. Die Ästhetik des Wortes / Hg. Rainer Grübel. Frankfurt am Main: Suhrkamp, 1979. S. 95–111). Концепт круговорота новых рождений должен был в принципе исключить двоякое понимание формы и содержания, против которого выступал Бахтин.

666

Терапиано Ю. Путешествие в неизвестный край. С. 168.

667

Там же. С. 10.

668

Терапиано Ю. Путешествие в неизвестный край. С. 104.