Через годы и расстояния (история одной семьи) - Олег Трояновский

Время от времени даже напряженные беседы между нами оживлялись юмором. Помню первый обед, который Цянь Цичень дал в мою честь вскоре после моего приезда в Пекин в 1986 году. Во время беседы он высказал недоумение по поводу того, что уже в течение нескольких лет в Китай с официальным визитом не приезжал ни один высокопоставленный гость из Москвы, в то время как только за последние четыре года он три раза посетил советскую столицу. В ответ я позволил себе несколько рискованную шутку. Сказал, что это понятно: в Китае за это время было гораздо меньше похорон, чем в СССР. Эти слова вызвали веселую реакцию у китайских собеседников, которые быстро сообразили, что все три раза Цянь Цичень ездил в Москву на похороны — сначала Брежнева, а потом Андропова и Черненко.

В конце 1988 года министр иностранных дел Китая посетил Москву и при встрече с Горбачевым передал советскому руководителю приглашение посетить Пекин в следующем, то есть 1989 году. Чтобы предотвратить дискуссию о том, кто должен был совершить визит первым, Цянь Цичень сказал, что если китайский руководитель посетит Москву первым, то Горбачев сможет встретиться и обменяться мнениями только с одним лицом, в то время как посещение Пекина даст ему возможность встретиться со всеми руководящими деятелями Китая. Он подчеркнул при этом, что формальный акт нормализации отношений между двумя странами произойдет, когда Горбачев встретится с Дэн Сяопином.

Такой план был вполне приемлем для советской стороны. Полагаю, что Горбачев с самого начала предвкушал поездку в Пекин, так как это было бы значительно более эффектным событием, чем прием в Москве даже самого высокопоставленного китайского лидера. Кроме того, нам было очевидно, что Дэн, учитывая его возраст, вряд ли смог бы совершить поездку в Москву. А Горбачев к тому времени, возможно, уже решил для себя играть роль более молодого деятеля, прибывшего, чтобы отдать долг уважения патриарху. Уже в Пекине, непосредственно перед встречей с Дэн Сяопином, он сказал нам, сопровождавшим его: «Мы будем вести себя как более молодые деятели в присутствии старшего. Это производит хорошее впечатление на Востоке».

Но это случилось позднее. А пока, в феврале 1990 года, Пекин посетил Эдуард Шеварднадзе. К тому времени стало очевидным, что поездка Михаила Горбачева в Китай состоится, и отношения между двумя странами будут нормализованы. Поэтому было ясно, что цель визита Шеварднадзе состояла в том, чтобы подготовить предстоящее примирение. В целом пребывание нашего министра в Китае прошло достаточно гладко. Он беседовал с премьер-министром Ли Пэном и Цянь Циченом, а заместитель министра Рогачев, потомственный китаист, работал с китайскими коллегами над текстом совместного заявления. Через несколько лет он займет пост посла в Китае.

Затем мы отправились в Шанхай для встречи с Дэн Сяопином. По-видимому, он предпочитал проводить зимние месяцы подальше от довольно тяжелого пекинского климата. Мы убедились, что Дэн для человека его возраста находится в хорошей физической форме. Нас поразило, например, что он узнал Рогачева, который много лет назад переводил беседы советских руководителей с китайскими деятелями. Он помнил имена и других русских китаистов, переводивших ему в далеком прошлом. Я заметил только одну старческую слабость — Дэн плохо слышал правым ухом. Из-за этого гости, вопреки обычной практике, располагались слева от него. Кроме того, он по-прежнему много курил, хотя вскоре отказался от этой привычки.

Когда я смотрел на этого человека, совсем небольшого роста и хрупкого, уже ставшего живой легендой, невольно задавался вопросом: как у него хватило сил пережить столько взлетов и падений, какими жизненными силами надо было обладать, чтобы пережить жизнь подпольщика при гоминьдановском режиме и японской оккупации, тяготы Большого похода, войну против японских агрессоров и гражданскую войну, затем период тяжких репрессий в годы «культурной революции». А вернувшись на вершину власти, найти силу воли, чтобы вытащить страну из омута «культурной революции» и начать сложнейшие реформы, которые в корне преобразили весь Китай. У него к тому же достало мудрости не ворошить прошлую историю и не рушить памятников даже тем, от кого он сам пострадал. Из песни слова не выкинешь. К этим достижениям я бы добавил соглашение с Великобританией о возвращении процветающего Гонконга под суверенитет КНР.

Конечно, успехами своими Китай обязан не одному человеку, а всей команде руководителей, которую Дэн Сяопин сумел создать. Этот командный механизм прекрасно функционирует и обновляет себя без потрясений для страны. Мне, правда, показалось, что процесс принятия решений в Китае чрезмерно длительный и сложный. Прежде чем принимается важное решение, оно проходит через Постоянный комитет Политбюро, через Политбюро полного состава, иногда через Центральный Комитет КПК. Кроме того, при этом учитывается и мнение ветеранов революции, которые пользуются немалым влиянием за политическими кулисами. Не следует забывать и о важной роли Государственного совета. А над всей этой пирамидой — Дэн Сяопин, который, во всяком случае во время моего пребывания в Пекине, играл роль последней инстанции, от него зависела судьба наиболее важных решений. Правда, в памятном 1989 году нам пришлось наблюдать, как этот механизм стал давать сбои, что привело к трагическим последствиям. О них я еще скажу. А сейчас хочу вернуться к встрече Дэн Сяопина с Эдуардом Шеварднадзе.

Дэн изложил нашему министру иностранных дел основные этапы во внешнеполитической деятельности Китая за последние 15 лет. Он рассказал в деталях, как Китайская Народная Республика нормализовала свои отношения по очереди с каждой из великих держав.

Теперь, сказал Дэн, пришло время нормализовать наши отношения с Советским Союзом; положить конец прошлому и открыть будущее — такова стоящая перед Китаем задача. Это весьма сложная задача, потому что она затрагивает ряд трудных вопросов. Многие из них связаны с прошлым. Но знать прошлое не значит возрождать его. Мы должны знать прошлое, помнить о нем и учитывать его уроки для того, чтобы двигаться вперед. Главное же состоит в том, чтобы открыть будущее. Дэн Сяопин сказал далее, что он рассматривает полную нормализацию китайско-советских отношений как неотъемлемую часть стратегической задачи Китая — внести свой вклад в укрепление мира, установление нового международного политического порядка и модернизацию китайского общества.

Нам всем показалось, что беседа прошла даже лучше, чем можно было ожидать. Личность Дэн Сяопина, как и то что он говорил, как держался — все это произвело большое впечатление.