Невеста фараона - Анна Трефц

— И где искать того демона-захватчика?

Танеферт снова вздохнула, она не сводила глаз с Ахмеса:

— Если бы этот парень не скакал как павиан, получивший связку бананов, он может и додумался бы.

— Ты ему теперь доверяешь?

Я должна раскрыть Танеферт правду, какой ее Ахмес на самом деле предатель. Но как такое скажешь девушке, которая смотрит на этого подлеца с любовью? Или грустью? Или даже тоской? Я запуталась.

— Мне кажется, демон бывал в вашем мире и до того, как мы поменялись телами. Скорее всего, это и случилось по его вине. Значит, он прорвался в дыру не в наш мир, а в ваш!

— Логично. В нашем времени люди давно забыли о законах Маат. Нечего удивляться, что стенки между мирами истощились. И я думаю, это далеко не первый прорыв. У нас много страданий. Недавно вон эпидемия была. Он-лайн выпускной, ни за что не забуду.

Танеферт уставилась на меня с неподдельным удивлением. Обидно даже стало.

— Мне твой Ахмес мозги промыл. Еще и Джи-Джи добавил. Кстати, он тоже был ничего, пока в него демон не вселился.

— Джи-Джи? Этот тюфяк?

— Ты не знала, что он предводитель дворцовой оппозиции? Подбивал меня стать регентом малолетнего царя и отобрать у Небмаатра трон!

— Но это же… это против законов Маат.

Она прикрыла рот ладонью, на пальцах сверкнули массивные кольца, а в глазах ее мелькнуло что-то… Неужели она поняла?

А потом разговоры и раздумья отошли на задний план. Потому что раздался всплеск и спустя пару секунд Романов завопил так, что даже тьма частично рассеялась. Натурально немного посветлело. Мне кажется, Дуат вздрогнул. Мы с Танеферт, понятно, подскочили, и даже прыгнули на два шага вперед. Но моя подруга преградила мне путь рукой. И правильно. Помочь ему я не могла. А вот попасть под хаотично размахиваемый меч запросто. Как я поняла, кроме игр с оружием Сашка продолжал развлекать себя тем, что кидал Оскара в реку. Но в последний раз, что-то пошло не так, и к позолоченной статуэтке прилепилась серая тень. Еле видимые пальцы сжимали ее, утягивая в реку.

— Что это за хрень?! — вопил Романов и тряс рукой, — Она тянет меня к себе!

Ахмес быстро сориентировался, тоже обхватил Оскара за голову. Ногами уперся в палубу, которая тут же затрещала. Началось нехитрое противостояние. Я и не подозревала, что Река вдруг заинтересуется премией Американской киноакадемии.

— Ща я покажу тебе тварь! — взвыл Романов и замахнулся мечом, намереваясь отсечь призрачную руку.

— Нет! — разом вскрикнули Ахмес и Танеферт.

А Ахмес еще и скрестил свой меч с Сашкиным. И они уставились друг на друга с видом воинов в поединке. Танеферт всхлипнула. Не то испуганно, не то облегченно. Я не успевала удивляться. Казалось бы, почему не отсечь тень от реки световым мечом. Его ведь не зря в лодке оставили. Как раз для такого случая.

— Нельзя, — гаркнул Ахмес в лицо Романову, — Это Ба ушедшего за горизонт. Он напуган больше тебя и ищет утешения.

— Я тоже ищу утешения. Я же не пристаю к незнакомцам! — прорычал на это Сашка.

Их мечи теперь не только гудели на низких частотах, но и противно скрежетали друг о друга. У меня скулы зачесались от этого звука. Но никто не из парней не думал отступать. И что-то мне подсказывало, дело тут не только в несчастном недоупокоенном духе. Они сверлили друг друга непримиримыми взглядами и перешли на зловещий шопот, который до нас с Танеферт не долетал.

— Они не слушают своих сердец! — прошептала Танеферт.

Я же выразилась проще и понятнее:

— Идиоты!

Мы синхронно кивнули. Интересно, в чем суть их противостояния? Не за нас же с Фриш они пытаются сражаться. Хотя эта мысль мне почему-то очень понравилась. Пусть Романов наконец-то настучит этому зазнайке Ахмесу по башке. Хотя… вряд ли будущий режиссер способен физически наказать древнеегипетского мага и воина. Разве что снять о нем фейковый ролик. Но это сейчас не актуально.

— Надо их успокоить! — моя подруга метнулась к борту ладьи и замерла там, раскинув руки в стороны.

Я нерешительно шагнула следом. И офигела. Тьмы над водой уже не было, теперь над ней клубился серый туман. Хотя… и не туман вовсе. Над Рекой парили слегка светящиеся изнутри души. Много тысяч, а может и миллионов когда-то живых людей, а теперь перешагнувших за горизонт и попавших зачем-то сюда. Как? По каким законам? Кто они?

— Я думала, все кто верит… ну, уходят в другой мир по дорожке своей веры, — попыталась я сформулировать.

Танеферт мотнула головой:

— Верить недостаточно. Нужно совершать таинства.

Поняв, что объяснения не поняты, она заговорила:

— Допустим ты хочешь похудеть на десять килограммов. Ты ведь не похудеешь, если ничего для этого не сделаешь. Ты должна сесть на диету, начать бегать, или хотя бы перестать есть по ночам. Так и с верой. Если ты просто веришь во что-то, это ничего не дает. Это все равно, что читать статьи в журналах о том, как лучше похудеть. В каждой религии есть таинства. Это обряды, это и есть путь в другую жизнь. Если ты исполняешь их, готовишься к будущему, то за горизонтом ты следуешь в указанном направлении. А если нет, если ты всю свою жизнь только читал молитвы и ставил свечки в храмах, ты попадаешь куда угодно. Как вы говорите, рандомно. Кто-то сюда, кто-то в другие давно забытые карманы бытия. Этим Ба, можно сказать, сегодня повезло. Больше, чем тем, которые, к примеру, осели в древнегреческом царстве Аида. Или вообще в шумерском Куре.

— Ты все это успела узнать, пока была в моем теле?

— Я люблю учиться, — она пожала плечами.

Завидую таким людям. Я учиться ненавижу. Я люблю жить. А Сашка все тряс рукой, безрезультатно борясь с настойчивой тенью, поистине мертвой хваткой вцепившейся в его Оскара. И тут Танеферт запела. Не знаю как, но голос ее лился над рекой, достигая самых берегов. Она пела красивым, чистым, спокойным голосом. И мелодия, и слова, успокаивали и вдохновляли. Это был гимн вечной жизни, гимн Маат, согласно которой все души должны попасть на небесный суд, и никто не может затеряться по пути. Я замерла, заслушавшись. Вместе с песней меня заполняла уверенность, что так и будет. Что нужно лишь немного подождать. Когда песня стихла, я выдохнула и огляделась. Сашка и Ахмес стояли с опущенным мечами и вдохновленными лицами, обращенными к Реке. А серая рука больше не сжимала статуэтку. Клубы светящегося пара преобразовались во множество человеческих