Пути Деоруса - Пётр Машьянов

— Где остальные твои люди? — пробасил Габха, не подав и виду, что понял намек Ганнона.

— У меня еще только один человек…

— Ложь.

— И он на Малом Аторе, ждет нас с собратьями-легионерами.

— Я правда не хочу тебя убивать, судья, — усталым голосом проговорил старик, проигнорировав угрозу. — Они ведь придут из-за этого. Хотя в лесу тебя могли и медведи задрать… Я снова прошу, скажи, что тебе нужно от нас?

— Выяснить, для чего вам лишний уголь, что не записан в бумаги Илларин, — невозмутимо ответил юноша. — Не для старых ли домов, чтобы они плавили курум на Аторе? — Ганнону уже и самому эта легенда казалась шаткой, но Габха только кивнул.

— Вот это дерево, повыше, — он указал на одно из крупных, — заберись туда и посмотри в сторону горы. Ребята, подсадите-ка его.

Лесорубы без всякого такта подтащили пленника к дереву и почти что закинули на нижние ветви. Делать было нечего, пришлось карабкаться вверх. Оказавшись выше крон прочих деревьев, Ганнон с удивлением осознал, что вне леса еще довольно светло. Он сощурился, его глаза слишком долго пробыли в лесном полумраке.

То, о чем говорил Габха, не заметить было очень трудно: широкое черное пятно посреди леса, наползавшего на гору. Огромные деревья обуглились целиком, не потеряв целостности, черные ветви лишились листьев, но все так же смотрели в небо. Аккуратно спустившись до места, куда его закинули, Ганнон с опаской посмотрел вниз: до земли было еще два человеческих роста. Аторцы внизу и не думали помогать. Выругавшись, он решил обхватить ствол и сползти вниз. У него почти получилось, но на пол-рубба от земли руки не выдержали, и Ганнон сорвался, упав на спину. Когда юноша сумел поднялся, старик уже стоял рядом с ним.

— Пытаемся убрать эту дрянь, уж не знаю, откуда она появилась, — устало проворчал король, с ненавистью взглянул на чужаков. — Чтобы такие, как вы, не думали лишнего. Не похоже ведь на работу углежогов, а? — обратился он к Ганнону. Тот лишь тряхнул головой. — Боги свидетели, только этого мне не хватало. Что за напасть… — Старик пнул подвернувшийся камень. — Пойдете посмотрите, что там на самом деле. А потом, клянусь, если не уберетесь…

Несколько мрачных аторцев двинулись навстречу своему лидеру. Спустя десять секунд яростного шепота конфликт был исчерпан, и они отошли с поклоном. Ганнон медленно подошел к своему оружию, Габха кивнул, после чего юноша опоясался мечом и кинжалом. Роннак молча сделал то же.

— Амхор, возьми еще троих и отведи чужаков к этой молковой роще. Пусть посмотрят, что хотят, а потом – на пристань их, — распорядился старик.

Светловолосый молодой лесоруб кивнул и вместе с тремя другими двинулся в сторону черной рощи. Ганнон с тревогой отметил, что их с подземником спутниками были те же, кто спорили с Габхой. Аторцы шли по лесной чаще уверенно, двое впереди и двое позади чужаков. Пара перед ними иногда отрывалась от Ганнона и Роннака, что в лесу были не такими быстрыми, как местные, тогда двое сзади окликали идущих впереди товарищей птичьим криком и группа снова собиралась вместе.

***

Спустя десять минут пути снова послышался странный хлопок. Идущие впереди дали знак остановиться и ждать. Один пошел на разведку, пока остальные пятеро – двое чужаков и трое аторцев – остались ждать. Пленники, именно так Ганнон думал о них с Роннаком, присели у дерева. Рядом с ними остался Амхор, еще двое караулили по сторонам. Разведчик все не возвращался, на секунду юноша забылся и расслабился. Он откинул голову назад и, не рассчитав расстояния, приложился затылком. Это вывело его из забытья, заставив собраться и сосредоточиться, но удар был очень мягким, да и звук странным. Юноша с подозрением оглядел светлый ствол. Он был бугристым, как будто состоял из отдельных деревьев поменьше, но кора покрывала их все. Заметив любопытство чужака, к нему обратился Амхор:

— Пустые клены, эти молодые, мягкие еще. Тут подводный ключ должен бить, им воды много надо. Иначе не росли бы так под горой.

Роннак пробурчал что-то себе под нос. Ганнон же только кивнул, он раз за разом оглядывал чащу и своих провожатых, чтобы почувствовать хоть какой-то контроль за ситуацией, хотя толку от этого было мало. Спустя еще десять минут поток мыслей вновь смыл сосредоточенность, судья поймал себя на том, что расковыривает ногтями ствол дерева — мягкая кора поддавалась на удивление легко. Юноша посмотрел на труху в своих пальцах и поразился тому, о какой же чуши он думает перед лицом опасности. «А может, наоборот, правильно? А то так и умру, не узнав», — усмехнулся он про себя и с этими мыслями отправил кору в рот, постаравшись ее прожевать. Горечь разлилась по рту, обволакивая язык, небо и даже щеки. Но хуже было другое: древесный порошок мгновенно высушил рот и схватил глотку так, будто Ганнон наелся песка.

Юноша яростно откашливался под изумленные взгляды всех присутствующих. Аторцы на страже стали оглядываться, опасались, что если это и не сигнал, то уж точно может привлечь ненужное внимание. Когда Ганнон, наконец, немного пришел в себя и утер проступившие слезы, к нему снова обратился светловолосый лесоруб:

— Ты чего творишь? — зашептал он. — Из ума выжил?

— Нет, кхм, просто говорят, что эта кора похожа… да неважно. — Юноша только махнул рукой: глотка все еще саднила, не было желания объяснять.

— Пфф, вы, чужаки, все и правда тронутые: тянете в рот всякую погань, — насмешливо проговорил Амхор.

— Слушай сюда, аторская ты погань, — прошипел Роннак сквозь зубы. К ужасу Ганнона, подземник вышел из ступора и теперь выплескивал накопившиеся злость и стыд. — Если судье Избранника угодно пробовать эту вашу… да Молк знает чего… как хочет, так делает! Понял, грязь?

Судя по взгляду застывших, словно лед, голубых глаз, аторец все понял. Он, не мигая, смотрел на подземника, тот отвечал тем же. «Молк, и оба при оружии», — стиснув зубы подумал Ганнон и приготовился броситься между ними, но от беды спас вернувшийся разведчик, он подал сигнал, что можно было идти дальше. Амхор молча поднялся и зашагал прочь, сжав кулаки.

Пройдя еще несколько сот шагов, группа вышла из-под зеленого покрова леса на небольшую поляну, на другой стороне которой уже стояли обугленные трупы деревьев. Сама прогалина была разделена на две