Младший сын. История зимы, что окрасила снег алым - Марина Лаврук

с самого младенчества была глубоко привязана к отцу и после смерти матери некоторые званые вечера глава клана проводил со спящим младенцем на руках. Что касается близнецов, замечая холод со стороны матери к младшему, отец пытался полностью заменить любовь своему сыну, не упуская его из рук и никогда не ругая. Он старался делать это в равной мере, но за этим всегда сложно уследить и порой Мудзан ловил на себе ревностный взгляд старшего.

Младенцу, спустя почти 20 дней так и не дали имя. В голове у всех крутилось, что-то вроде «крайне шумный» или «малыш», но имя никак не шло в голову. Мудзан решил уважить императора и дать возможность выбрать ему лично имя младшему сыну.

Настал день приезда правителя, погода выдалась дождливой и весь день небо было затянуто серыми тучами, дождь моросил, порой переходя в безумный поток с неба. Лишь белая повозка, достаточно скромная — императорского величия в ней совсем не было, появилась на подъезде на фоне абсолютно серой пелены.

Простые люди выглядывали из окон домов и если взрослые уже ничему не удивлялись, то детей брало в восторг увиденное, ведь повозку вели никто иные как императорские лошади, белые с красными полосами пульсирующей в них крови, глаза лошадей горели огненным цветом и шикарные гривы разливались на ветру. Это особенности императорской семьи, использование подобного рода животных подконтрольно не всем так как требует большой затраты сил, но могущество императора не может быть поставлено под угрозу, его сил хватит на контроль всей империи и этот маленький жест, лишь напоминание об этом.

Повозка подъехала и императора уже встречали слуги предлагая промасленные зонтики ярко синего цвета.

Мудзан наблюдал в окно за происходящим и увидел, что в след за императором из повозки выбираются три темных фигуры в плащах невысокого роста, вероятно жены. Затем появилась фигура еще ниже, вероятно сын, жаль Мудзан не помнил, как его зовут. Глава уже планировал идти ко входу встречать как увидел, что одна из фигур протягивает руки к повозке и забирает оттуда кого-то маленького, возможно кто-то из жен также любит животных, как и Луна когда-то.

Двери распахнулись, и комната напиталась светом и запахом дождя с улицы, свет исходил от яростно улыбающегося Адъяна.

— Брат! — распахнув руки и отбросив все приличия бросился в объятия император.

— Брат, — нежная улыбка расцвела на лице главы, всегда приятно встретить старого друга, а они не виделись уже почти долгих 3 года.

Адъян зажал ребра Мудзана и поднял его над землей, словно не был ниже его. Императора это веселило, а вот сорокалетнему главе от подобного было уже не удобно. Толкая его в плечи и всем лицом выражая негодование у него удалось в итоге выбраться.

Наконец внимание Адъяна привлекли Луна и Аи, стоящие сразу за главой семьи. Император любезно и более сдержано поклонился им, девушки ответили приветственным поклоном. Аи любила императора как дядю, он был весел и скорее даже безрассуден, а детям это всегда нравится. Только вот Аи уже стояла молодой девушкой, и дядя ласково и печально взглянув на нее вдруг подумал о течении времени, о скоротечности жизни о многом в общем, он был человеком семидел одновременно и для таких философских тем ему хватало несколько минут.

— А вы должно быть госпожа Луна, верно? Крайне приятно с вами познакомится, — кокетливо улыбаясь и прищурив свои бесстыжие глаза сказал император, голосом томным насколько это было возможно

Мудзан еле сдержался, чтобы не закатить глаза, выдавил улыбку и представил свою жену.

Луна ответила императору мягкой улыбкой, раньше этого было достаточно, чтобы все его мысли теперь были заняты только ей, но удивленное лицо Мудзана говорило само за себя — что-то тут не так.

Младенец пока спал, поэтому императору не представили младшего члена семьи. А вот близнецы очень его заинтересовали

— Ну и где эти твои бедствия, которые разрушат твою жизнь? — с иронией произнес император, он никогда не понимал верований клана Маруяма в подобные бредни.

Словно ответив не зов за спиной Аи выглянули две мордашки, практически одинаковые, незнакомому человеку нужно приложить усилие, чтобы разглядеть разницу. Император расцвел в самой широкой улыбке и поклонился детям. Близнецы изобразили самый нелепый поклон, такой что Аи хотелось провалится под землю. А Луна и Мудзан подумали про себя «не упали и уже хорошо».

Теперь очередь императора представлять своих спутников.

Скинув плащи перед семьей Маруяма выстроилась вся императорская чита, но новые лица — особенно привлекшие внимание всех гостей, не были им еще знакомы.

Мудзан подошел к первой жене императора, они давно были знакомы и зная особенности главы клана Маруяма, девушка с иронией проговорила:

— Давно не виделись, я Макото, — язвительно произнесла она, одарив всех присутствующим холодным взглядом.

Щеки Мудзана и всей его семьи обдались краской, но он не растерялся и лишь сделал комплимент красивому имени.

Однако сегодня она выглядела крайне подавлено и даже не удостоила Луну вниманием. Сделав пару комплиментов повзрослевшей Аи и потрепав близнецов за щечки, что им крайне не понравилось Макото словно вспомнив про сына пошла помогать маленькой фигуре разобраться с плащом.

Одной из высоких фигур среди гостей оказался старший императорский сын, юноша Исао. Ему уже исполнилось 16 и хоть он и был претендентом на женитьбу с Аи, однако Мудзан выразил категоричное несогласие сославшись на чувства детей и не возможность принимать решение за них. На самом деле в основе его решения лежала лишь неприязнь к парню, он был слишком обычным для его дочери.

Фигурой поменьше оказался младший сын, его звали Масаши и родители вложили в него все, что нужно и что могли. Хоть Мудзан и видел его последний раз, когда мальчишке было 4, сейчас перед ним стоял смешной и надменный ребенок, явно не ощущающий землю под ногами, хотя возможно он и ошибается, о детях рано судить в таком возрасте.

Мудзан представил малышей друг другу и неожиданно близнецам так приглянулся их новый друг, что они позвали его в свою комнату для какой-то очередной затеи.

— Надеюсь они не увидели в нем собаку для битья, — спокойно сказала Аи.

Лицо Макото явно исказилось от сказанного, но она решила промолчать.

Что касается последней высокой фигуры и как оказалось не собачки в руках, это и есть та самая «чистая, нежная и единственная любовь» императора, которую он встретил в странствиях. А на руках результат этой любви.

Все в комнате, кроме Макото, явно пытались сдержать удивление или отвести глаза, чтобы это не выглядело так нелепо, но