Верь в мою ложь - Элизабет Джордж

Да, это был вопрос всех вопросов. Линли посмотрел в окно машины. Он находился на дороге А592, в лесистой местности, где деревья, казалось, спускались к самому берегу озера Уиндермир. Кое-где за ветки клёнов и берёз упорно держались последние листья, но один хороший порыв ветра стряхнёт все их на землю.

— Думаю, довольно скоро, — сказал он. — Может быть, даже завтра. Или послезавтра. Здесь со мной Саймон, и он уже закончил свою часть работы. Но Дебора продолжает в чём-то разбираться. Мне нужно будет проверить её результаты. Я не уверен, что они имеют отношение к делу, но она упорно стоит на своём, так что я не могу оставить её здесь в одиночестве, на тот случай, если что-то пойдёт не так.

Изабелла некоторое время молчала, и Линли знал, что ей приходится выбирать из двух возможных ответов после его упоминания о Саймоне и Деборе. Когда Изабелла наконец пришла к решению, Линли хотелось думать, что оно далось ей без усилий, но он понимал, что вряд ли это действительно так.

— Хорошо, что они могут тебе помочь, Томми, — сказала Изабелла.

— Да, верно, — согласился он.

— Ладно, поговорим, когда вернёшься.

— Конечно.

Разговор закончился, и Линли ещё некоторое время оставался на месте, глядя в никуда. Имелись факты и чувства, и нужно было отделить одно от другого, и инспектор знал, что ему придётся это сделать. Но в данный момент главным была Камбрия и всё то, в чём необходимо было разобраться именно здесь.

Он добрался наконец до Айрелет-холла и увидел, что ворота распахнуты настежь. Подъехав к дому, Линли обнаружил, что перед ним стоит какая-то машина. Он узнал её — это был один из тех автомобилей, которые он видел в Грейт-Урсвике. Значит, приехала дочь Файрклога, Манетт.

Как оказалось, она приехала не одна. С ней был её бывший муж, и Томас нашёл их вместе с родителями Манетт в большом холле, переживавшими недавний визит Николаса. Когда Линли и Файрклог переглянулись, заговорила Валери:

— Боюсь, мы не были до конца откровенны с вами, инспектор. И очень похоже на то, что теперь как раз и настал момент истины.

Линли снова посмотрел на Файрклога. Тот отвёл взгляд Томас понял, что по какой-то причине он предпочитает молчать, и тут же внутри у него вскипел бессмысленный гнев. Он сказал, обращаясь к Валери:

— Если вас не затруднить объяснить…

— Разумеется. Это ведь из-за меня вы приехали в Камбрию, инспектор. И никто об этом не знал, кроме Бернарда, А теперь Манетт, Фредди и Николас тоже об этом знают.

На какое-то безумное мгновение Линли почудилось, что эта женщина, по сути, признаётся в убийстве племянника своего мужа. В конце концов, обстановка была самой подходящей, даже безупречной, в лучших традициях столетних историй об убийстве в доме викария или в библиотеке, что излагаются в романах, продающихся на железнодорожных станциях. Правда, Линли даже вообразить не мог, почему бы она решила признаться, но он никогда не понимал этого и читая романы, — просто детектив собирал всех действующих лиц в тихой гостиной или в библиотеке, выкладывал улики, и убийца тут же сдавался на милость провидения. И никто никогда не требовал присутствия адвоката при этой пустой болтовне. Нет, этого Линли не мог понять.

Но Валери быстро прояснила дело, возможно, в ответ на растерянное выражение его лица. Всё оказалось просто: это она, а не её муж, хотела расследовать смерть Яна Крессуэлла более тщательно.

Это, решил Линли, многое объясняет, в особенности если подумать о том, что он узнал о личной жизни Файрклога. Но это объясняло не всё. Потому что оставался открытым вопрос: почему именно Валери, а не Бернард? Почему вообще?.. Ведь могло обнаружиться, что виновен кто-то из членов её семьи…

— Да, ясно, — сказал Линли. — Но я не уверен, что понимаю всё до конца.

Он рассказал о результатах своего изучения всех фактов, так или иначе связанных со смертью в лодочном доме. О том, что он исследовал сам, о том, что исследовал Саймон Сент-Джеймс, о его согласии с выводами коронёра. Жизнь Яна Крессуэлла прервалась в результате трагической случайности. Это могло случиться с любым, кто бывает в лодочном доме. Камни причала слишком стары; некоторые из них расшатались. Те камни, что упали в воду, не были сдвинуты с места по злому умыслу. Если бы Крессуэлл вышел тогда на озеро в какой-то другой лодке, он мог просто споткнуться. Но выбор судёнышка оказался роковым. Сочетание неустойчивости самой лодки и расшатавшихся камней привело к падению. Крессуэлл сначала сильно пошатнулся вперёд, ударился головой, упал в воду и утонул. Никто в этом не виноват.

Линли тут же подумал, что при подобных обстоятельствах в комнате следовало бы раздаться всеобщему вздоху облегчения. И Валери Файрклог вполне могла бы воскликнуть что-нибудь вроде: «Слава богу!» Но когда он замолчал, в холле наступило долгое напряжённое молчание, и инспектор наконец осознал, что настоящей причиной следствия было что-то другое, не смерть Яна Крессуэлла. А потом на фоне гробового молчания распахнулась входная дверь, и в дом вошла Миньон Файрклог, толкавшая перед собой ходунки. И сразу заговорила:

— Фредди, милый, ты не мог бы закрыть дверь? для меня это немножко трудновато.

Но когда Макгай поднялся с места, Валери резко бросила:

— Думаю, ты и сама прекрасно можешь с этим справиться, Миньон.

Миньон вскинула голову и удивлённо посмотрела на мать.

— Ладно, хорошо. — Она разыграла целый спектакль, разворачивая ходунки и закрывая дверь. После чего сказала: — Что за день сегодня, дорогие мои, сплошные визиты! Манетт и Фредди — вдвоём! У меня просто сердце трепещет при мысли о том, что это может означать. Да ещё Ник примчался, как сумасшедший. А потом так же умчался. А теперь и наш красавчик детектив из Скотленд-Ярда вернулся к нам, чтобы вызывать трепет в коллективном сердце. Уж простите мне праздное любопытство, матушка и папа, но я просто не смогла остаться в стороне в подобный момент.

— Это весьма кстати, — сообщила ей Валери. — Мы тут обсуждаем будущее.

— Могу я спросить, чьё именно?

— Всех и каждого. Включая твоё собственное. Я как раз сегодня узнала, что некоторое время назад ты стала получать гораздо больше денег каждый месяц. Теперь с этим покончено. Как и вообще с пособием.

Миньон явно была потрясена. Ничего подобного она, конечно же, не ожидала.

— Мама, милая, но ясно же… я же не в состоянии зарабатывать! Вряд ли я смогу куда-то отправиться и наняться на службу. Так что ты не можешь…

— Вот в этом ты ошибаешься, Миньон. Я могу. И я это сделаю.

Миньон оглядела всех, очевидно пытаясь найти причину столь внезапных перемен в её жизни. Её глаза остановились на Манетт. Она прищурилась и сказала:

— Ах ты, сучка! Мне бы сразу догадаться, что это твоих рук дело!

— Поосторожнее, Миньон! — предупредил её Фредди. — Это я сказал.

— Конечно, ты, — ответила Миньон. — А что ещё ты скажешь, когда речь зайдёт о ней и о Яне, а, Фредди?

— Между мной и Яном ничего не было, и ты прекрасно это знаешь, — вмешалась Манетт.

— Зато есть целая обувная коробка писем, милая ты моя, и некоторые из них обгорели, зато другие в прекрасном состоянии! И я могу хоть сейчас принести их. Уж поверь, я долго ждала случая сделать это!

— Да, я была по-детски влюблена в Яна. Можешь выдумывать и большее, если тебе хочется. Тебе это не поможет.

— Уверена? даже такие твои заявления, как «хочу тебя так, как никогда никого не хотела», или «Ян, дорогой, будь моим первым»?

— Ох, умоляю! — с отвращением произнесла Манетт.

— Могу и продолжить. Я запомнила бесконечное множество отрывков.

— Вот только никому из нас не хочется их слушать, — рявкнула Валери. — Довольно! Мы уже всё решили.

— Не так уж и всё, как тебе кажется! — Миньон двинулась к диванчику, на котором сидели её сестра и Фредди Макгай, говоря на ходу: — Если ты не против, милый Фредди…

И собралась сесть. Фредди ничего не оставалось, как освободить место, чтобы Миньон не очутилась у него на коленях. Он вскочил и присоединился к бывшему тестю, стоявшему у камина.

Линли буквально чувствовал, как всё мысленно перегруппировались. Казалось, каждый из присутствующих видел, что на них надвигается нечто, хотя Томас предположил, что никто не знает, что это такое. Миньон, судя по всему, годами копила разные сведения о своих родственниках. В прошлом у неё не было необходимости воспользоваться своими знаниями, но теперь она явно готовилась это сделать. Миньон бросила взгляд на сестру, потом на отца. На отце её глаза задержались, и она заговорила с улыбкой:

— Знаешь, мама, я не думаю, что всё изменится так уж кардинально. Да и папа тоже, осмелюсь предположить.

Валери с лёгкостью отбила удар:

— Переводы на счёт Вивьен Талли тоже прекращаются, если ты об этом. А ты ведь именно об этом хотела поговорить, да, Миньон? Полагаю, ты долгое время пугала отца этой самой Вивьен Талли. Нечего и удивляться тому, что он осыпал тебя деньгами.