Навола - Паоло Бачигалупи

class="p">За ним шли люди. Люди с железными ломами, готовые сорвать двери библиотеки с петель. Я ощутил проблеск надежды, но постарался скрыть его. В библиотеке их поджидает драконий глаз. Я не знал, на что он способен, но я чувствовал его нетерпение. Его голод.

Лишь бы они не прикончили меня, прежде чем снесут двери.

— Вы заключили союз с Мераи, — обратился я к калларино, пытаясь выиграть время. — Вы заключили союз против собственного народа.

— Против Регулаи.

Я вспомнил, как обиды калларино вызывали у отца лишь улыбку. Много лет назад мне хотелось спрятаться под стол, когда разъяренный калларино врывался к нам. Хотелось позвать на помощь, убежать, но отец легко манипулировал им. Считал его псом на поводке. Все так считали. Отец. Мерио. Каззетта. Никто не воспринимал его всерьез. Однако у меня были причины бояться.

— Так вот как тебе удалось войти в город с армией, — сказал я парлу. — Тебя впустил калларино.

— Он даже одолжил для этого люпари. Хотя... — Парл задумался. — Сивицца был рад. Он не любит приключения в чужих странах. Ему по душе наволанские мальчики и наволанские вина. Как он говорит, война — дело молодых.

— И ты... Твои люди смешались с нашими? Перерезали наших, а потом открыли ворота остальным?

— Чи, Давико. — Калларино неодобрительно посмотрел на меня. — Подумай! Однажды я попытался внедриться в ваш палаццо, и у меня почти получилось. — Он поморщился, тронув шрам на щеке. — Но вы оказались слишком ловкими, и пришлось принять рану, чтобы отвести подозрения. Я знал, что твой отец чересчур умен, чтобы дважды попасться на один крючок. Вот и пришлось найти иной способ разыграть карту убийцы.

— Кто?

Он фыркнул:

— Не догадываешься?

Я непонимающе уставился на него.

Слуга? Кто-то недовольный? Тот, кто смог убить Каззетту, а значит, очень опасный человек. Однако мне не приходила в голову догадка.

Делламон вздохнул:

— Удивительно, что Девоначи верил, будто этот парень сможет ему наследовать. Мальчишка глуп, как безумный попрошайка на куадраццо.

По лестнице с лязгом поднялись новые солдаты. Лучники, которых обещал парл. Руле посмотрел на них, затем на меня.

— Давико, твое время вышло. Спасай свою сестру. Сдавайся. Давай положим конец этому конфликту. Клянусь, что с тобой обойдутся достойно.

— Я тебе не верю.

— Чи. Твоя семья уничтожена. Нет причин продолжать кровопролитие.

Калларино нетерпеливо нахмурился:

— Убейте его, и покончим с этим.

Парл вскинул руку, останавливая его.

— Давико? Конец действительно будет таким?

Калларино махнул людям с топорами и ломами. Они приблизились ко мне и Челии. Мы медленно отошли от дверей, и круг противников сдвинулся вместе с нами. Люди калларино принялись рубить дверь. Мы смотрели. Я старался не выказать своей последней надежды. Призрачной надежды. За дверью драконий глаз пульсировал жизнью. Разбуженная кровью колоссальная ревущая сила только и ждет, когда ее выпустят. Разбуженная кровью.

Мне нужно всего лишь тянуть время.

Я не знал, как поступлю, когда двери откроются, но внезапно понял — понял с уверенностью — что если положу руку на драконий глаз, то одержу победу. При каждом ударе топора, вгрызавшегося в резное дерево, я чувствовал, как вспыхивает драконья мощь. Удивительно, что больше никто ее не ощущал. Наша кровь общая, моя и дракона. Если мы сможем соединиться...

— Что предлагаешь? — спросил я. — Какие условия сдачи?

Парл пожал плечами:

— Сложите оружие.

— И каковы гарантии?

Он посмотрел на калларино, на Делламона.

— Думаю... — Парл рассмеялся. — Никаких. — И махнул лучникам. — Убейте их.

— Нет!

Я метнулся вперед с обнаженным мечом. Все произошло слишком быстро. Я увидел изумление на лице парла. Он едва успел вскинуть меч, чтобы отбить удар. Отскочил назад, а его люди ринулись вперед. Я был быстр. Клинок задел мою руку, но мерайцы были так удивлены, что удар пришелся плашмя. Рукоять меча врезалась мне в ребра, но я не остановился. Парл пятился, и теперь к нему присоединился калларино. Толпа была слишком плотной для стрельбы из луков, а я был быстр.

Фаты свидетельницы, я был быстр.

Казалось, сам Аган Хан направлял мой меч. Словно его дух вселился в меня. Я знал, откуда последует атака. Угадывал движения, прежде чем они были сделаны. Мой клинок встречал чужие клинки, парировал удары, наносил ответные. Проворный, как змея, я ударил. Пролилась кровь. Человек упал. Потом еще один, но враги были повсюду. Они задавили меня своей массой. Я рухнул на колени, а затем кто-то врезался в меня и повалил. От этого человека сильно пахло луком. Я нащупал кинжал. Чьи-то руки стиснули мои запястья. К горлу прижалась холодная сталь. Я замер.

Парл, Делламон и калларино оправились от испуга. Краем глаза я заметил Челию, бившуюся в хватке других солдат. Она тоже поразила противника, и его внутренности вывалились на мрамор; враги скользили и оступались, волоча ее.

— Брось оружие, — тихо сказал люпари, державший лезвие у моего горла.

— Убей меня, — прохрипел я. — Убей, и я принесу Скуро вести о твоем предательстве. — Я посмотрел на калларино. — Вы осквернили себя. Вы отравили Наволу. Будьте вы прокляты.

На лице калларино была написана скука:

— Это твое последнее проклятие? Я надеялся на что-нибудь посерьезнее.

Челию швырнули на колени рядом со мной. Солдат приставил нож к ее шее. Она пыталась вдохнуть, пыталась пошевелиться, но он держал железной хваткой. Челия в отчаянии смотрела на меня.

— Брось оружие, — повторил мой пленитель.

— Убей меня, и покончим с этим, — ответил я.

И стал ждать, когда он откроет улыбку в моем горле. Когда оттуда хлынет кровь. Но солдат ничего не сделал.

— Покончим с этим, — повторил я. — Будьте вы все прокляты.

— Покончить с чем? — Калларино рассмеялся.

Они с парлом обменялись хитрыми улыбками.

— Видите? Тупее самого тупого ножа, — сказал парл.

— Иногда гадаешь, действительно ли он ди Регулаи.

— Убейте меня! — выкрикнул я. — Давайте! Я не боюсь! — Это была ложь, но я был в ярости и знал, что проиграл.

— О нет, маленький господин. Регулаи нам еще пригодится. — Калларино покосился на Челию. — Однако, быть может, мы убьем девчонку. Она нам ни к чему.

— Нет! — заорал я, когда солдат занес меч над головой Челии. — Я сделаю все, что вы захотите, но отпустите Челию.

Если Челия останется на свободе, у меня будет надежда. Лишь бы их убедить...

— Она не имеет отношения к вашим интригам. Она была пленницей моего отца. Она невинна.

— Ай. Наш маленький господин очень ее любит, — заметил парл. — Быть может, она пригодится.

Калларино с отвращением посмотрел на парла.

— Она сидела с ними за одним столом, — возразил он. — Она одна из них, а потому должна умереть. Изнасилуйте ее, если хотите. Или бросьте люпари. Но она должна умереть.

— Нет! — возразила Челия. — Пожалуйста, — обратилась она к парлу, — умоляю вас. Я была их товаром для обмена. Вот и все. Прошу, пощадите. Я была лишь картой, которую они хотели разыграть в свою пользу.

Парл посмотрел на Делламона. Тот пожал плечами.

— Либо девчонка близка к маленькому господину — и слишком близка к Регулаи, — либо она бесполезная карта, которую можно сбросить. Не вижу разницы. — Он снова пожал плечами. — Пусть решает наш друг калларино.

Парл с явным сожалением кивнул:

— Увы, Челия, вас вырастили как сестру Давико. Он писал вам с большим чувством. Думаю, вы очень близки.

— Най! — Челия яростно затрясла головой. — Меня вырастили в его доме. Но я никогда не была его сестрой. Я была пленницей, я зависела от них. Что мне оставалось, кроме как изображать покорность? Конечно же, я пыталась выжить, как могла. Но у меня не было выбора.

— Не было выбора? — недоверчиво спросил калларино. — Никакого выбора, кроме как обедать за их столом, учиться у их наставников, пить их вино и носить их одежду? Если она не принадлежит Быку, то я кукарекающий на рассвете петух.

— Я была их пленницей! — настаивала Челия. — Делала,