Мир Стругацких. Полдень и Полночь (сборник) - Елена Клещенко

– Аниточка! – воскликнула она, чуть растягивая согласные. – А у нас же тут весело! У нас же тут мальчики! И для тебя есть очень славный, тоже русский, как ты любишь, Юрой зовут. Юрец-молодец! Ну пойдем же, познакомлю. А где музычка моя?

– Кончилась, – сказала Анита. Эма обняла ее и потащила в комнату.

– Это моя соседка и подруга Анита! – объявила она громко. – Она очень хороший человек! И не пьет, – подумав, добавила она. – Аниточка, это мой новый друг Арсен по прозвищу Хром, его не трогай, его я буду сама, я просто влюблена в его длинные ресницы! Вот тут Юрец – я тебе говорила, мы с ним оба сюда пришли из двухтысячного года, только он из Таганрога, а я – из Тими… Тимишоары…

Эма была настолько пьяна, что уже начинала заикаться. Анита кивнула гостям, присела у края стола, положила себе салат. Еще немного, и Эма полезет на стол – танцевать. Хотелось успеть поесть.

– Вы такая красивая… и не пьете?! – к Аните склонился Юрец – провинциальный бычок под тридцатник, крупные губы, голубые глаза в белесых ресницах.

– Угу, – кивнула Анита и поднажала на салат.

– Ну а если со мной? – спросил Юрец томно. – Может быть, даже… на брудершафт?

Анита отодвинулась от него, но он налил две рюмки и настойчиво ей протягивал одну. Водка выплескивалась на его удивительно волосатое запястье. Аните захотелось встать, поднять стул и с размаху опустить на белобрысую голову так, чтобы щепки полетели во все стороны.

Она отстраненно вспомнила, как Наставник нелепо охнул, теряя равновесие. Подумала о том, что если у пропасти нет дна, то он и сейчас там летит вниз – в темноте, раскинув руки. И будет вечно лететь, пока не умрет от истощения. Хотя… не будучи человеком, может ли он умереть?

– Нужно ли Наставникам пить и есть? – спросила она вслух.

Высокий сумрачный Арсен услышал ее через стол, чуть вздрогнул и посмотрел внимательно. Пьяная Эма ластилась к нему с соседнего стула, но он выглядел совершенно трезвым. Ресницы у него действительно были необыкновенно густыми и длинными, затеняли глаза.

– Им, может, и не надо, – жарко забормотал Юра. – А тебе, вижу, надо. Давай же рюмочку. Со мной-то, а?

– Отстань от девочки, Юр, – сказал Арсен задумчиво. Голос у него был густой, сухой, прохладный.

– Не, ну а чо, Хром, пусть выпьет!

Внутри, в голове, Анита летела с Наставником в бесконечную пропасть, бессмертная, отчаявшаяся. Чтобы прервать это падение, она взяла поставленную перед нею рюмку и выпила одним глотком. Потянулась и налила себе еще. Выпила. Молча. Еще раз. И еще. Отставила тарелку и рюмку, поднялась из-за стола. Все смотрели на неё.

– Приятно было познакомиться, – кивнула Анита и ушла на балкон своей комнаты. Из оставленной гостиной раздался смех, веселые возгласы Эмы, потом в коридоре снова заиграла кассета. К счастью, стены глушили переживания певцов. Анита сидела с закрытыми глазами, вдыхала и выдыхала сигаретный дым, слушала, как жаркое водочное опьянение начинает расходиться по телу, туманить голову.

Когда она открыла глаза, на соседнем балконе, через полутораметровый пролет, стоял Арсен. Он смотрел на нее серьезно и внимательно, будто пытался в ней кого-то угадать.

– Где же Эма? – спросила Анита.

Арсен пожал плечами, не отрывая от нее своего теплого, темного взгляда.

– Она там… с Юркой… Ей уже все равно с кем.

– А тебе?

– Мне никогда не все равно, – сказал Арсен, глядя ей прямо в глаза, и Аните вдруг стало ужасно горячо. Она шагнула назад.

Арсен легко, как огромный черный кот, перемахнул через перила, прыгнул и оказался рядом с нею на ее балконе. Он взял Аниту за подбородок, поднял ее лицо к своему.

– Не вздумай спорить, – сказал он.

Он накрыл ее рот своим, и Анита как будто исчезла, растворилась в горячем потоке. Они шагнули в комнату, упали на кровать, срывая друг с друга одежду. Тела двигались, набирая ритм, а самой Аниты при этом как бы и не было, была лишь слегка помнящая себя блаженная пустота, и от этого стало так мучительно хорошо, что она не смогла удержать крика.

И снова.

И снова.

Она проснулась голой, на сброшенном на ковер одеяле. В балконную дверь лился желтый фонарный свет.

– Откуда ты взялась, чудо такое? – спросил Арсен. Он лежал рядом и улыбался. – Почему я тебя раньше не встречал никогда? я же по всему Городу работаю, много людей вижу. Ты кем работаешь?

– Была секретарем в мэрии, – сказала Анита. – Теперь буду продавщицей в «Эксперименте». Знаешь супермаркет за площадью Ганди?

– Ну, значит, познакомились бы не сегодня-завтра, – улыбнулся Арсен. – я продукты доставляю от фермеров в магазины Города. В «Эксперимент» мясо подвожу. Овощи сезонные. У тебя какие любимые?

– Помидоры, – сказала Анита мечтательно, сглатывая и вдруг понимая, какая она голодная. – У нас в Краснодаре были летом такие вкусные, мясистые, сочные, знаешь?

– Ха! – усмехнулся Арсен, вытягиваясь на полу и забрасывая руки за голову. – Краснодарские помидоры – ерунда против армянских! А как моя бабушка их мариновала – ах! Знаешь, с кинзой и острыми перчиками?

– Что же ты сюда сбежал от своих помидоров с перчиками? – язвительно спросила Анита и тут же пожалела, мысленно бросилась вслед за слетающими с губ словами – удержать, поймать, прежде чем они вонзятся в эту смуглую грудь.

– Прости, прости, – зашептала она, потянулась поцеловать, загладить свою оплошность – ведь нельзя о таком спрашивать, это почти как о Наставнике спросить, как обнажиться заставить, да не по-постельному, а куда глубже.

Арсен усмехнулся, будто понял ее испуг и порыв. Прижал ее плечи к полу, бросил свой горячий вес сверху.

– Восемьдесят восьмой год, – сказал он. – Спитак. Землетрясение. Одиннадцать с половиной баллов по двенадцатибальной шкале. Тридцать секунд. Двадцать минут до полуночи. Город в развалинах. Весь. Те, кто проснулся, позавидовали тем, кто не проснулся. Мне было двадцать пять. У меня была беременная жена…

– Ты ее любил? – спросила Анита сквозь выступившие слезы.

– Не знаю, – ответил Арсен. – Родители нас поженили. Мы еще не успели разобраться. Но возможно, наверное – да. Поэтому когда мне предложили принять участие в Эксперименте, я думал недолго. Что не отменяет моей тоски по помидорам. Вот уже пять лет я тут, а по ним все скучаю.

– У нас в холодильнике есть банка, – всхлипнула Анита. – С уксусом. Хочешь?

– После, – сказал Арсен и поцеловал ее страстно и требовательно, потянул, перевернул на живот.

Одной из последних в Анитиной голове промелькнула мысль «лишь бы он не спросил, почему я здесь». И потом еще немножко про Наставника, все летящего сквозь пустоту.