Мир Стругацких. Полдень и Полночь (сборник) - Елена Клещенко

Мир Стругацких. Полдень и Полночь (сборник)

Роман Злотников

Вместо предисловия

Вообще-то я не люблю историй из области «я и великие». Не слишком активно, но… не люблю. Нет, кое-какие жертвы в виде «фотографий с» и «автографов от» я на этот алтарь положил. Грешен. Но считаю, что это были, так сказать, минуты слабости. Однако когда мне предложили написать что-то по этому поводу в мемориальный сборник, посвященный памяти несомненных кумиров моего поколения – братьев Стругацких, отказать я не смог. Так что «я и великие», внемлите ☺…

Когда я прочитал их первую книжку – я уже и не помню. В третьем классе или четвертом… Вряд ли позже. Прочитал и пропал. «Страна багровых туч», «Полдень, XXII век», «Стажеры», «Трудно быть богом», «Понедельник начинается в субботу», «Обитаемый остров», «Парень из преисподней»… ой как меня начинало корежить, когда заканчивалась очередная книга. Мне хотелось, чтобы продолжение было сейчас, немедленно, тут же. Я, как мне представляется, и писать-то сам в конце концов начал потому, что ну не было мочи терпеть, пока появится продолжение какой-нибудь полюбившейся мне книги. Вот и принялся сначала додумывать, представлять, воображать, как оно там должно быть дальше, а потом и сам вляпался…

В 1977 году я, будучи вполне себе стеснительным мальчиком (как минимум в обращении со взрослыми), неожиданно для себя умудрился написать братьям Стругацким письмо. Вот так – взял и написал. Мол, задумал книгу, хочу посоветоваться… Если честно – врал. Всегда ненавидел писать, так что даже представить себе не мог, что способен не то что придумать (воображение-то было), а вот просто записать на бумаге объем, равный книге. Поэтому то, что я как-то в конце концов после всех наездов преподавателей на слишком скудные записи лекций и семинаров и проверяющих из вышестоящего штаба на слишком «тощие» конспекты и планы занятий с личным составом и т. п. умудрился-таки стать писателем, – меня до сих пор удивляет до крайности. Но – письмо написал. И принялся ждать ответ. А он все никак не приходил… Прошел месяц, потом второй, потом третий. И я понял, что ждать бессмысленно. Ну не общаются великие с такими, как я… Не скажу, что так уж сильно расстроился, но некоторое разочарование – было. А потом, месяца уже через четыре, меня подозвал отец и торжественно вручил конверт с листком, на котором были напечатанные на машинке несколько строчек и закорючка подписи Бориса Стругацкого… Короче – ответ пришел, но так испугал моих родителей, что они почти два месяца не решались мне его отдать. Ну как же – письмо от самого Стругацкого! Мои родители были, как это тогда называлось, – ИТР, и Стругацких читали и сами. А тут письмо мальчику-школьнику. А ну как это плохо отразится на его психике? Но все-таки отдали. И оно и сейчас хранится у меня…

Не скажу, что я был на седьмом небе. Нет, письмо было добрым и каким-то… отеческим, что ли. Мол, это хорошо, Рома, что ты задумал книгу, а еще нарисуй рисунки космических кораблей, которые у тебя будут по сюжету, и следи за орфографией. А то слово «…» пишется через «е», а не «и»… Так что я, конечно, обрадовался, но и подосадовал на себя по поводу того, что, блин, не проверил письмо на ошибки. И что с того, что я так никогда не делал? То есть ни на диктантах, ни на сочинениях, ни на изложениях. Школа – это школа, там – можно, а тут письмо самим Стругацким… То есть к реально ощущаемому внутри восторгу примешивалась и досада на самого себя. Возможно, именно в тот момент я и начал серьезно заниматься собственной грамотностью.

И еще – книжку я не написал. Даже не начал. Так все и осталось в воображении. Ну лентяй был – что поделаешь…

Второй мой личный, так сказать, контакт со Стругацкими состоялся уже гораздо позже. В начале «нулевых». И был он уже именно личным. Лицом, так сказать, к лицу.

Это произошло на Санкт-Петербургском конвенте «Интерпресскон».

Дело в том, что до того как вышла моя первая книга, я ничего не знал о жизни фэндома. я рос, учился, служил, получал звания, переходил на более вышестоящие должности, после распада Советского Союза и резкого сокращения армии уже в звании капитана перешел на службу из спецчастей внутренних войск МВД в учебное заведение милиции, начав преподавать единственное, что знал из всей сложной и многогранной милицейской работы, – боевую подготовку. И параллельно начал пытаться писать. Фантастику. Но о том, что существует некая и весьма многочисленная общность людей, объединенных именно любовью к моему любимому жанру… ну или направлению литературы, – я ничего не знал. И узнал, только когда стал «молодым, но перспективным автором», которого творческий дуэт Димы Громова и Олега Ладыженского, творящих под псевдонимом Генри Лайон Олди, пригласил на свой конвент.

Помню, я тогда еще не понял и уточнил как-то вроде: «Куда-куда сбегать?» Тем более что Дима и Олег к тому моменту уже были вполне себе маститыми, а я, повторюсь, всего лишь «молодым и перспективным». Ну они мне и объяснили, есть в фантастике такое явление, как конвенты, что существует это везде и в любой стране мира, что даже в маленькой Болгарии в год проводятся два конвента, вот и они затеяли нечто подобное в Харькове и желают меня там видеть. Вот после этого я и начал потихоньку кататься. «Звездный мост» в Харькове (ныне усопший, к сожалению, но будем все же надеяться, что не навсегда), «Роскон» и «Басткон» в Москве, «Интерпресскон» и «Странник» в Питере, «Аэлита» в Екатеринбурге… На самом деле конвентов в нашей стране куда больше, но сейчас речь не о них.

Так вот, на «Интерпресскон» меня тогда пригласил Саша Сидорович, один из главных его организаторов. Опять же как «молодого, но перспективного автора». А я тогда возьми и закинь удочку насчет встречи с Борисом Натанычем (старшего из братьев – Аркадия, к тому времени уже, к сожалению, не было в живых). На что Саша ответил:

– Да без проблем. Он на нашем конвенте вручает свои премии (АБС-премия и «Бронзовая улитка»). Так что непременно будет. И мы тебя ему представим.

И он таки был!

После вручения премий я не утерпел и не стал дожидаться того, чтобы меня представили Борису Натановичу лично, а «внедрился» в толпу, окружившую его. К тому моменту уже вышло несколько моих книг, и парочку из них я засунул в пакет, который держал в руках, собираясь вручить их «легенде» с соответствующей прочувственной речью. Но вокруг стояла целая толпа таких же поклонников их творчества, как и я, поэтому обратить на себя внимание «мэтра» все никак не получалось… И тогда я начал «работать бедром», потихоньку отодвигая других претендентов на внимание «мэтра». Паренек я был дюжий, и мои усилия через некоторое время увенчались некоторым успехом. Так что я наконец улучил момент: