Восхождение самозваного принца - Роберт Сальваторе

— А не многого ли ты от меня хочешь?

— А тебе хотелось бы увидеть войну между Хонсе-Биром и моим народом? — резко спросила госпожа Дасслеронд. — Кто предскажет, как поведет себя в таком случае королева Джилсепони?

Смотритель считал, что он достаточно хорошо знает Джилсепони, чтобы ожидать от нее подобных действий. Однако в словах Дасслеронд был определенный смысл. Кентавр много лет старался держаться подальше от людских интриг и того странного лабиринта, который у них именовался политикой. Сейчас он понимал, что поступал правильно. В конце концов он согласился с доводами предводительницы эльфов и вдобавок пообещал ей внимательно следить за этими местами, а если Ночной Ястреб снова сюда залетит, немедленно дать ей знать об этом.

Простившись с госпожой Дасслеронд и ее сопровождающими, кентавр долго бродил по лесным тропам. Много раз он подносил к губам свою волынку, намереваясь выплеснуть грусть в музыке, но после первого же извлеченного звука прекращал игру.

В лесу по-прежнему царила тишина, но не было ни тишины, ни покоя в сердце Смотрителя.

Он отправился к могиле Элбрайна и провел там немало времени, вспоминая старого друга.

Вспоминая и надеясь.

ГЛАВА 24

ДОРОГА В УРСАЛ

— Думаю, нам лучше объехать город стороной, — обращаясь к Садье, заметил Де'Уннеро, когда спутники поднялись на гребень холма.

Совсем невдалеке раскинулся огромный и величественный город. Над ним, на другом холме, возвышались громады королевского замка и монастыря, обращенные в сторону пестревшей множеством парусов гавани.

— Боишься, что Эйдриан может услышать там разговоры про свою владычествующую матушку? — спросила Садья.

Они оглянулись. Юноша, восседавший на Даре, пересекал овраг у подножия холма.

— Я боюсь, что он услышит совсем не те разговоры, — отозвался Де'Уннеро. — По-моему, он вполне готов узнать правду, но ему лишь повредит вся эта приукрашенная ложь, которая неизбежно соседствует с правдой на улицах столицы.

Бывший монах вновь обернулся в сторону Эйдриана.

— Спеши сюда, дружище, — позвал он. — Полюбуйся на величайший в мире город.

Юному рейнджеру не понадобилось пришпоривать коня, Дар сам взлетел вверх, едва они выбрались из оврага. Лицо Эйдриана выражало неподдельное восхищение, даже благоговение. Он широко раскрытыми глазами смотрел на панораму Урсала. На губах юноши играла торжествующая улыбка. Почти не задумываясь, он пришпорил Дара, однако Де'Уннеро крепко схватил коня за поводья.

— Разве мы не въедем в Урсал? — спросил удивленный Эйдриан.

— Непременно въедем, только не сейчас, — ответил Де'Уннеро. — Сейчас мы двинемся дальше на восток, где нас ждет одно дело. Очень важное дело. И потому нам предпочтительнее пока не появляться в Урсале.

Последние слова бывшего монаха только подстегнули любопытство юного рейнджера, и он вопросительно взглянул на Де'Уннеро.

— Видишь замок? — спросил тот.

— Как не видеть! — усмехнулся Эйдриан.

— Расскажи мне еще раз о своей матери, — попросил бывший монах, и улыбка мгновенно сбежала с лица юноши.

— Я ничего не знаю о ней, даже имени, — с грустью ответил он. — Она умерла в родах…

— Представь себе, не умерла, — холодно произнес Де'Уннеро.

Лицо Эйдриана окаменело.

— Когда мы были в Дундалисе, я получил подтверждение этому, — солгал Де'Уннеро. Бывший монах не хотел, чтобы его спутник догадался, что он лгал ему с первого дня их встречи, пусть и не совсем преднамеренно. — Надежные источники подтвердили мои подозрения. У твоего отца, Полуночника, была всего одна любимая женщина — его жена. Она не умерла, производя тебя на свет, хотя если бы это случилось, мир избежал бы многих трагедий.

От этих жестоких слов Садья невольно вздрогнула.

— Итак, парень, ты видишь этот замок? — вновь спросил Де'Уннеро. — Там живет твоя мать Джилсепони, ныне — королева Хонсе-Бира.

— К-как ты с-сказал? — заикаясь произнес юноша.

— Джилсепони, некогда жена Элбрайна, теперь является супругой короля Дануба Брока Урсальского, — пояснил Де'Уннеро. — Она-то и родила тебя на поле битвы возле Палмариса. Сомнений в этом быть не может.

— Но госпожа Дасслеронд…

— Лгала тебе, — договорил за него бывший монах. — Тебя это удивляет?

Эйдриан безуспешно пытался что-то сказать в ответ, но каждый раз его слова превращались в сдавленные стоны и проклятия.

— Уверяю тебя, ты ничего не потерял, не узнав об этом раньше, — заверил его Де'Уннеро.

Юноша резко повернулся к нему. Подъехавшая к ним Садья сдвинула брови и укоризненно покачала головой, давая понять своему возлюбленному, что тот действует слишком поспешно и бесцеремонно.

— Ну ладно, хватит нюни распускать, — грубо произнес Де'Уннеро.

Бывший монах воздел вверх руки.

— Смотри на Урсальский замок, юный воин. Сейчас там живет Джилсепони, твоя мать. Смотри и верь, что однажды этот замок будет твоим.

На лице Эйдриана по-прежнему отражались боль и смятение чувств. Но при этих словах искусителя Де'Уннеро его глаза ярко блеснули.

— Ты еще услышишь, как Джилсепони назовет тебя королем, — пообещал бывший монах. — И заставишь ее поведать об обстоятельствах твоего рождения. Когда власть окажется в твоих руках, матери придется рассказать тебе правду.

— Однако перед этим тебе предстоит еще многое узнать и о мире, и о Джилсепони, — продолжал Де'Уннеро. — Я буду и дальше учить тебя. Мне нужно подробно рассказать тебе о твоей матери.

Он жестом велел спутникам следовать за ним и пустил лошадь рысью, намереваясь обогнуть Урсал с юга. За несколько дней, пока все трое двигались по холмистым плодородным землям южной провинции Йорки, Маркало Де'Уннеро, верный данному обещанию, рассказал Эйдриану о Джилсепони. Но в отличие от рассказов о Полуночнике, о котором бывший монах всегда отзывался с уважением и называл достойным противником, мать Эйдриана он представил далеко не в лестном свете. Де'Уннеро говорил о Джилсепони в самых глумливых и оскорбительных выражениях, какие только мог подобрать. Он утверждал, что в сражениях она действовала обманным путем, прибегая к различным недостойным уловкам. Де'Уннеро даже намекнул юноше, что мать, скорее всего, просто бросила его сразу же после родов.

— По твоим словам, можно подумать, что Джилсепони, а не Полуночник была твоим самым ненавистным врагом, — заметила Садья, когда вечером они устроили привал и отправили Эйдриана за хворостом для костра. — А то, что ты представил как обманные уловки, было всего-навсего магией самоцветов. Не так ли? Помнится, Маркало Де'Уннеро тоже вовсю пользовался силой своего любимого камня — тигриной лапы.