Красное на красном - Вера Викторовна Камша

Если Фердинанд сохранил документ в тайне, братец королевы будет осторожен. Ги достаточно образован и хитер, чтобы понимать – его воинскую карьеру спасет лишь отступление, да и плести интриги в столице приятней, чем искать по предгорьям бирисские банды, рискуя своей завитой головой.

– Ваше величество! – Ариго вскочил стремительно и красиво. В алом родовом одеянии он походил на язык пламени. – Армию держат для того, чтобы она воевала. Грош нам цена, если мы не поставим на место всех, кто это забыл. Бириссцы будут уничтожены, и пусть Дивин и его толстосумы лопаются от злости!

Знает. Кто же ему рассказал – сам король или сестра? Выходит, супруги встречаются не только во время церемоний? Это плохо, клан Ариго может стать слишком сильным. Ги нужно убрать. Проклятье, убирать нужно многих, а тут бириссцы, имперский ультиматум, Алва со своими пьянками и дуэлями, Раканы, астрологи, старые сказки…

– Маршал Юга готов к бою, – удовлетворенно произнес Фердинанд. – Есть ли кто-то, кто с ним не согласен?

Первым руку поднял кансилльер.

– Ваше величество, господа, маршал Ариго… Бириссцев, без сомнения, следует изгнать, а еще лучше – уничтожить, иначе у нас будут крупные неприятности. Но, – Август сделал паузу, – я полагаю, что нынешний маршал Юга не справится с этой задачей. Война с многочисленными головорезами, имеющими надежные и неприступные укрытия, требует не только и не столько смелости и теоретических знаний, сколько неожиданных решений. При всем моем уважении к графу Ариго – он эту кампанию проиграет. Во всем Талиге есть только один человек, способный выиграть навязанную нам войну, – герцог Алва. Каюсь, я не испытываю к Первому маршалу Талига теплых чувств, но если Варасту не спасет он, ее не спасет никто.

– О да, государь! – Королева порывисто повернулась к супругу, схватив его за руку. – Где Ворон – там победа, это знают все! Пошлите его, и люди смогут вернуться в свои дома…

Король молчал, хотя у него лежал заготовленный манифест об отступлении за Рассанну. Фердинанду следовало сказать, что не все войны выигрывают силой оружия, и зачитать документ, однако Оллар продолжал сидеть, переводя взгляд с Ги Ариго на кансилльера и обратно.

– Ваше величество, – голосок королевы умолял, – мы должны думать о народе. Нам нельзя терять время!

– А что скажут тессорий и комендант Олларии?

Леопольд Манрик, несмотря на возраст – столь же рыжий, как и его сыновья, покачал головой.

– Нынешний урожай не спасти, а восстанавливать всегда дороже, чем просто строить. – Манрик старательно обходил гайифский демарш. – Мне представляется разумным остановить разбойников на естественном рубеже, каковым является Рассанна. Я смогу занять беженцев на дорожных работах, хотя налоги и пошлины придется поднять, но если нас втянут в войну, расходы будут несопоставимо больше.

– Килеан-ур-Ломбах?

– Мой государь, приток беженцев увеличит число преступлений, – твердо произнес комендант столицы. – Нам не хватит хлеба, придется закупать его за баснословную цену. Кроме того, мы не должны выказать слабость перед лицом наших врагов. Если герцог Алва способен очистить Варасту, нужно рискнуть.

Это был заговор. Сильвестр уже не сомневался, что о нападении кансилльер узнал раньше его. Узнал и придумал, куда и как бить. Теперь сторонники отступления станут всеобщими врагами. Еще бы! Трусы не только бросили на растерзание варварам целую провинцию, они взвинтили налоги и подняли цены.

Штанцлер с Ариго останутся в белом. Манифест подпишет король, но обвинят во всем кардинала, и правильно обвинят, потому что решения принимает он. И будет принимать, Леворукий всех побери!

– Могу я сказать? – Если бы спруты разговаривали, они бы делали это как Придд.

– Говорите, супре́м[109].

– Мне кажется, герцогу Алва следует дать полномочия Проэмперадора Варасты. Это облегчит его задачу.

А заговор-то не только против Талига и кардинала, но и против Рокэ! Проэмперадор обретает королевские полномочия, но, если не выполняет возложенную на него миссию, лишается головы. Люди Чести неплохо рассчитали – Рокэ хлебом не корми, дай принять чей-нибудь вызов.

– Ваше величество, – вновь подал голос Манрик, – я полагаю, посылать армию на юг нецелесообразно.

На Фердинанда было жалко смотреть. Он обещал одно, а хотел другого. Кто же беднягу так обработал? Катарина, больше некому! Воспользовалась своим положением супруги, пусть не в постели, но за утренним столом. Как странно у него блестят глаза. Надо узнать, что он ел и пил за завтраком.

Что ж, будем знать – с королем следует говорить непосредственно перед Советом, а не накануне. Ну а Катарине Ариго пора отправляться в монастырь, а еще лучше – в Рассветные Сады.

– Кто-нибудь разделяет мнение графа Манрика?

Дальновидных людей, к счастью, хватало. Сторонников отступления было заметно больше, чем сторонников войны. Нездоровый огонек в глазах короля стал гаснуть; к несчастью, кансилльер это тоже заметил.

– Ваше величество, – Штанцлер, как всегда, говорил веско и убедительно, – Лучшие Люди хотят слышать Первого маршала Талига. Готов ли он возглавить армию или полагает сие предприятие неосуществимым? В последнем случае не о чем и говорить.

– Рокэ Алва, – голос Оллара дрогнул, – если мы дадим вам чрезвычайные полномочия, обещаете ли вы, что до зимы в Варасте не останется ни одного бириссца?

– Вы сможете защитить наш народ и нашу гордость? – пролепетала королева, вновь вцепившись в супруга и одновременно заглядывая Алве в глаза. – Сможете?

Ворон изысканно поклонился их величествам.

– Я обещаю, что до зимы в Варасте не останется ни одного бириссца, способного навредить Талигу.

– Быть по сему, – торжественно провозгласил Фердинанд Оллар. – На время кампании Рокэ Алва, Первый маршал Талига, назначается Проэмперадором Варасты. Победа или смерть!

– Победа или смерть… – прошептала Катарина, переводя взгляд с мужа на любовника.

В синих глазах Рокэ был вызов. Он получил что хотел. Кансилльер и его сторонники тоже.

Глава 2

Талиг. Оллария

398 год К.С. 23–24-й день Летних Скал

1

О том, что нарочный привез герцогу письмо из Надора, Ричарду сказали на конюшне. Пако, разумеется, не представлял, что было в послании, а вот Дик знал. Эйвон Ларак писал, что герцогиня Мирабелла опасно больна, хоть и не осознает всей тяжести своего положения, и просил Первого маршала Талига разрешить сыну свидание с матерью. «В этом, – уверял эр Август, – не откажет даже Ворон». Ричард немного боялся этого письма – ведь лгать про здоровье кровных родичей значит накликать… К несчастью, другого выхода кансилльер не видел, и юноша согласился, но тут произошло непредвиденное. Когда писалось письмо, Алва на войну не собирался, теперь же отъезд оруженосца могут принять за трусость, особенно если выяснится, что мать здорова.

Окделл не может быть трусом,