Сломанная роза - Джо Беверли

Алина не сказала «да». И «нет» тоже не сказала…

Поцелуй его был сладок — именно таким он был и в ее мечтах, но губы не просто касались губ. Пусть он не прижимался к ней так же, как тогда, в Уолтхэме, но сейчас Алине казалось, будто душа его сливается с ее душой, обволакивает ее, обтекает, будя в ней желание столь сильное, что она обвила его обеими руками и воодушевленно ответила поцелуем на поцелуй.

Покрывая ее губы легчайшими лобзаниями, он медленно высвободился из объятий.

— Только недавно, — посетовала Алина, — я вообще ни с кем не целовалась. А теперь, наверно, не смогу без этого жить!

Рауль нежно разгладил ее брови.

— Не хмурься. Обещаю, в этом ты не будешь знать недостатка.

— Только если останусь с тобою.

— Да, думаю, это непременное условие.

— Но ты ведь не хочешь жить в Нортумбрии…

Алине совсем не хотелось говорить об этом, но именно здесь была загвоздка, и даже поцелуи не могли ничего поделать. Даже поцелуи Рауля де Журэ.

Он перестал дразниться и посерьезнел.

— Алина, место жены — в доме мужа.

— Но твой дом так далеко!

Он посмотрел на нее, потом улыбнулся — чуть-чуть, но и этого оказалось достаточно, чтобы Алина возрадовалась, что позади нее стена, на которую можно опереться.

— Все это свалилось на тебя так внезапно, — сказал он. — Месяца не прошло, как мы с тобою встретились. Быть может, ты даже еще не до конца поняла, хочешь ли вернуться к мирной монашеской жизни.

В его голосе прозвучал вопрос, и надо было ответить.

— Да, я еще не вполне уверена.

Но она солгала, ибо знала, что теперь уже никогда не сможет спокойно вернуться к целомудренной и мирной жизни в обители.

— Ну, так отправляйся домой с Галераном и подумай об этом хорошенько. А я приеду за твоим решением на будущее лето.

— Через год! Ах, негодник! Сначала приучаешь меня к поцелуям, а потом велишь ждать целый год?!

Рауль изумленно воззрился на нее.

— Но как же?..

Но тут же в его глазах зажегся озорной огонек. Он понял, понял все слишком даже хорошо. Как всегда. Видимо, это его свойство разражало Алину больше всего.

Она сделала шаг в сторону от стены и от него.

— По-моему, ты просто ищешь повода поскорее уплыть восвояси и забыть обо мне. Ты любишь странствовать и не любишь сидеть дома. Ты оказываешься в постели с любой податливой бабенкой, которая тебе попадется. В любом городе вмиг найдешь злачные места. Конечно, у тебя жены по всему миру…

Проявив военную сноровку, он схватил ее за плечи, зажал рот ладонью.

— Алина, нет нужды выводить меня из терпения глупыми речами. Просто вели, и я уйду сам.

И убрал ладонь с ее губ.

— Не знаю! — всхлипнула Алина и разрыдалась, уткнувшись ему в грудь.

Сесть в закутке было не на что. Рауль опустился на пол, усадил Алину к себе на колени и принялся ждать, пока она наплачется всласть.

— Сама не знаю, что со мною творится, — обиженно вздыхала Алина, втайне блаженствуя в его мощных объятиях.

Он прижал ее к себе, успокаивая, баюкая, как малого ребенка.

— Любовь моя, верно, я сошел с ума, понуждая тебя к ответу так скоро. Отложи на время раздумья, дай уняться первому пылу.

Она отважилась взглянуть ему в глаза.

— А ты — ты тоже пылаешь?

Он шевельнул бедрами, и она ясно ощутила его пыл.

— Похоть, только похоть, — пробормотала она, чувствуя, как горят щеки. — Рауль, ты и впрямь хочешь взять меня в жены?

— Да.

— Почему? — И она открыто посмотрела на него, ожидая ответа.

— Потому, — просто сказал он, — что никогда прежде не встречал женщины, к которой меня влекло так сильно. Признаюсь, мне многие нравились, пару раз я даже думал, что влюбился, но такого со мною никогда еще не бывало. Впервые я чувствую, что потеряю часть себя, если покину тебя.

Алина все смотрела на него, выискивая, в чем бы усомниться. Стать необходимой для другого — тяжелое бремя. Конечно, и он ей столь же необходим. Если б он уплыл и не взял ее с собою, до конца своих дней она осталась бы живою лишь наполовину.

Он нежно провел пальцами по ее щеке.

— Маленькая моя, я могу подождать, пока ты не разберешься в себе.

— Я и так все про себя знаю, — неразборчиво пробормотала Алина. — Я очень несчастна! И я жажду тебя, — добавила она чуть тише. Как раз перед нею была его чудесная, сильная рука, и она погладила эту руку, наслаждаясь ее теплом и мощью. — Я томлюсь по тебе. — И она робко шевельнулась, чтобы прильнуть к нему еще ближе.

Усмехнувшись, Рауль положил руки ей на бедра.

— Многообещающее начало.

— Ха! — Алина заставила себя оторваться от его рук и посмотреть ему в глаза. — Половина всех знакомых тебе женщин сохнут по тебе, Рауль де Журэ, а ведь они тебя не любят.

— Только половина?

Она оттолкнула его и вскочила на ноги. Он же продолжал сидеть, развалясь, небрежно отряхивая пыль с одежды.

Это дало Алине редкую возможность посмотреть на него сверху вниз, но легче ей, увы, не стало и ни в коей мере не остудило ее томления. Быть может, лучше отослать его прочь, чтобы никогда больше не видеть, чтобы никогда…

— Если бы мы познали друг друга, — с пылающими щеками предложила она, — то я поняла бы, похоть или любовь правят нами.

Он выгнул бровь.

— В этом случае, виноградинка моя, ты была бы привязана ко мне на всю жизнь.

— Ах, ты… ты… Самоуверенный петух!

Рауль хохотал, но она продолжала допрос.

— А нам хватит желания на всю жизнь?

Рауль задумался.

— Если оно вызвано любовью, то да. Если лишь похотью — нет.

— Но как же мы разберемся, не попробовав? Может быть, мне это вовсе не понравится, будь то любовь или похоть.Ведь не всем же нравится. Тогда я и пойму, что мое место в монастыре…

Она пыталась найти обоснования своей просьбе, но правда была в том, что она просто боялась никогда не узнать его тела так, как ей хотелось. Никогда больше не увидеть его нагим. Никогда не спать вдвоем…

А лицо ее между тем стало красным, как вишня, и она знала это.

— Тебе понравится, — со спокойной уверенностью сказал Рауль. — Мой многолетний опыт чего-нибудь да стоит. Но проси не проси, Алина, я не намерен лишать тебя девственности, пока мы не обвенчаны перед господом.

На слове «проси» она вспылила.

— Так что же, ты намерен блюсти целомудрие, пока я не решу?

Вот так, совершенно нечаянно, она высказала то, что мучило ее сильней всего. Лучше потерять его на всю жизнь, чем делить с другой.

А этот несчастный так и не пообещал хранить ей верность.

Он думал.

Алина повернулась и убежала.

Когда Галеран вышел из комнаты Джеанны, чтобы начать готовиться к возвращению в дом Хьюго, Рауль, как оказалось, уже все устроил.