И плачут ангелы - Уилбур Смит

Перед глазами встала картина кровавой резни. Вспомнив труп Кэти, Ральф увидел рядом с ним изуродованные останки Джонатана и белоснежное тело Элизабет, жестоко оскверненное. Охваченный яростью, Ральф смотрел на высокого человека с обезображенным лицом, излагающего подробный план бойни.

— Ни один не должен уйти живым! У Лодзи не должно остаться ни единой причины привести сюда солдат. Мы оставим ему лишь трупы, сожженные здания и блестящую сталь.

Разъяренный Ральф кричал вместе с амадода, выкатив глаза, с таким же искаженным лицом, как у остальных.

Совет окончен, — наконец сказал Базо. — Теперь ложитесь спать, набирайтесь сил перед завтрашним днем. На рассвете каждый из вас первым делом должен нарезать сухой травы и зеленых листьев — столько, сколько сможете унести.

Ральф Баллантайн лежал на сплетенной из тростника подстилке, укрывшись меховой накидкой, и прислушивался к звукам засыпающего лагеря. Костры прогорали, и круги оранжевого света сужались. Гул голосов затихал, дыхание лежащих рядом воинов становилось глубоким и мерным.

Амадода собрались в узкой части Козлиного ущелья, прорезанной скалистыми выступами и заросшей густым колючим кустарником, поэтому лагерь растянулся по всей длине долины. Воины спали группами по несколько десятков человек, места ночевки соединяли извилистые тропы, пробитые сквозь колючие кусты, над которыми высились деревья.

Догорел последний костер, и темнота угрожающе сгустилась. Ральф вцепился в древко копья, выжидая подходящий момент.

Решив, что время пришло, Ральф осторожно выбрался из-под меховой накидки и на четвереньках пополз к ближайшему соседу. От прикосновения к голому предплечью воин проснулся и резко сел.

Кто тут? — спросил он хриплым со сна голосом.

Ральф ударил амадоду копьем в живот.

Раненый закричал. Звенящий вопль смертельной агонии прорезал тишину ночи и эхом отразился от каменных стен ущелья. Ральф тоже завопил:

— Демоны! Меня убивают демоны!

Перекатившись в сторону, он вонзил ассегай в другого воина, и тот закричал от боли и неожиданности.

— Злые духи! Здесь злые духи!

У пятидесяти других костров по всей долине люди Ральфа тоже кололи копьями и вопили:

— Защищайтесь! Демоны нападают!

— Тагати! Колдовство! Берегитесь ведьм!

— Убейте ведьм!

— Колдовство! Защищайтесь!

— Бегите! Бегите! Среди нас злые духи!

Три тысячи воинов, с молоком матери впитавших суеверия и рассказы о колдовстве, были разбужены стонами умирающих и дикими воплями перепуганных людей, лицом клипу столкнувшихся с легионами демонов. Амадода проснулись в полной темноте, схватили оружие и принялись колоть наугад, завывая от ужаса, а раненные ими товарищи кричали от боли и кололи в ответ.

— Я ранен! Бейте демонов! А-а-а-а! Злые духи убивают меня!

Во тьме безлунной ночи бегущие люди сталкивались друг с другом, протыкали друг друга ассегаями и кричали:

— В ущелье живут злые духи!

— Демоны нас всех убьют!

— Бегите! Спасайтесь!

Из верхней части ущелья донесся жуткий рев — такие звуки мог издавать только сам великий демон Токолоше, пожиратель людей. Потеряв остатки рассудка, обезумевшие воины растерянно заметались.

Ральф полз на четвереньках, чтобы не попасть под удар копьем. На фоне звездного неба силуэты бегущих выделялись четкими мишенями, и Ральф бил ассегаем снизу вверх, целясь в пах и живот, стараясь не убить, а искалечить, чтобы крики раненых усилили шум и неразбериху.

В верхней части ущелья Гарри Меллоу снова подул в туманный горн. В ответ раздались вопли амадода — воины лихорадочно карабкались по склонам и убегали на открытую равнину.

Ральф продолжал осторожно ползти вперед по узкой тропинке, стараясь уловить один голос среди многих тысяч. За первые несколько минут сотни воинов — большинство из них безоружные — покинули ущелье. Они бежали, не разбирая дороги, кто куда, и с каждой секундой беглецов становилось все больше: те самые амадода, которые не моргнув глазом пошли бы под огонь пулеметов, превратились в перепуганных беспомощных детей, когда столкнулись с явлениями сверхъестественными. Вопли беглецов затихали вдалеке, и наконец Ральф услышал голос того, кого искал.

На полянке впереди костер неохотно вспыхнул от подброшенной охапки хвороста, и Ральф узнал высокого широкоплечего мужчину и стройную женщину.

— Это хитрость белых! — закричала она. — Подождите, дети мои!

Ральф вскочил на ноги и сквозь густой кустарник побежал к костру.

— Нкоси! — закричал он, не заботясь о том, чтобы изменить голос, и без того хриплый от напряжения и забившей горло пыли. — Я с тобой! Давай встанем плечом к плечу и дадим отпор предателям!

— Славный храбрец! — с облегчением приветствовал Базо появившегося из темноты Ральфа. — Встанем спиной к спине, защищая друг друга, и позовем остальных храбрецов!

Базо повернулся спиной к Ральфу и прижал к себе Танасе. Глянув через плечо, она узнала Ральфа.

— Это Хеншо! — закричала Танасе, но было уже поздно.

Ральф перехватил древко ассегая и, используя наконечник как мясницкий нож, одним ударом перерезал Базо пяточные сухожилия. Индуна упал на колени, не в состоянии двинуться с места, точно приколотый булавкой жук.

Ральф схватил Танасе за руку и бросил на землю. Легко удерживая сопротивляющуюся женщину, он сорвал с нее короткую кожаную юбку и приставил кончик ассегая к низу живота.

— Базо, — прошептал Ральф, — брось копье в огонь, или я вспорю брюхо твоей женщине, как ты — моей.

С первыми лучами солнца отряд Баллантайна, растянувшись цепью, принялся прочесывать ущелье, добивая раненых матабеле. Ральф послал Яна Черута за лошадьми, и тот вернулся через несколько минут.

— Матабеле разбежались по холмам, — мрачно доложил он. — Вместе соберутся через неделю, не раньше.

— Так долго мы здесь ждать не станем.

Ральф снял с луки седла связки толстых пеньковых веревок и принялся завязывать узлы. Вернувшиеся воины вытирали наконечники копий сухой травой.

— Мы потеряли четверых, — сообщил сержант Эзра Ральфу. — Зато обнаружили более двухсот трупов. Среди них — Камуза, вождь отряда Пловцов.

— Приготовьтесь к отходу, — велел Ральф. — Нам осталось сделать совсем немного.

Базо сидел возле потухшего костра. Руки у него были связаны за спиной сыромятным ремнем, ноги беспомощно вытянуты вперед: стопы безвольно болтались, словно умирающие рыбы, застигнутые на отмели отливом; из глубоких ран на лодыжках медленно сочилась кровь.