Владыки Мегамира - Юрий Никитин

– Спасибо, что хоть не бросили.

– Ну, как мы могли… гм…

Поспешно ушли, даже полчу словно бы передалась неловкость Полищука. На прощание Полищук торопливо предложил утром позавтракать вместе, обсудить ряд идей, из чего Кася поняла, что завтра Владу не встать, даже не шевельнуть пальцем.

Она села рядом с сыном вождя на пол. У Влада лицо стало смертельно бледным, сразу похудевшим, напряженным. Кася положила ладонь на его широкий лоб, потрогала виски, коснулась губ, задержала ладонь на щеке, где под твердой кожей сразу застыли, как камень, мышцы.

Варвар медленно поднял руки, привлек ее к себе. Кася счастливо замерла, сердце заколотилось часто-часто. Кровь бросилась в лицо, уши запылали. Он прижал ее к твердой груди, щеки соприкоснулись. От нее пахло нежно и волнующе, словно от редкой бабочки. Сердце Каси колотилось часто-часто. Она медленно расслаблялась под его ладонями.

Он приблизил губы к ее розовому ушку, шепнул:

– Взгляни, они в самом деле ушли?

Она непонимающе вскинула огромные глаза, смотрела ему в лицо. Влад прошептал настойчивее:

– Могли остаться возле двери, подслушивать.

Кася вздрогнула, словно ее грубо разбудили. Глаза сузились, брызнули голубыми искрами электроразряда. Ему даже показалось, что она покачнулась на почему-то нетвердых ногах, неверными шагами приблизилась к двери. В полной тишине приложила ухо, вслушалась. За это время щеки обрели прежний цвет, а пылающие уши погасли.

Когда она повернулась, голос был ровный, бесцветный:

– Ушли.

– Погаси свет.

Не глядя на него, она прошла к другой половинке двери, разъединила проводки. Мертвенный свет под потолком погас, в комнате разом потемнело. Она чувствовала, как варвар приподнялся, напрягся. Изо рта вылетела длинная струя, от удара о воздух превратилась в каплю, затем в лепешку, упала в дальний угол. Распространился сильный запах спирта.

– Что с тобой? – спросила она глухо.

Неистовая нежность уже исчезла из ее голоса. Влад помотал головой, ответил сиплым замученным голосом:

– Проверяю, жив ли.

– Но… ты же сказал, что сгорели внутренности!

– Не ликуй напрасно. У нас, варваров, здоровье варварское.

Она спросила холодно, в голосе звучал гнев:

– Это именно по-варварски, обманывать и меня вместе с врагами?

Влад скривился, внутренности жгло, часть алкоголя все же просочилась в ткани, а голосовые связки в самом деле огрубели, как кора мегадерева:

– Женщина, а как надо? С порога заорать, что я только играю в жука-притворяшку?

Ее лицо оставалось каменным, словно это она родилась в Мегамире. Влад кое-как поднялся, голова все равно пульсировала от боли, а в ногах чувствовалась непривычная слабость. Руки подрагивали, желудок жгло.

– Я выскользну ночью, – предупредил он. – Ты иногда разговаривай со мной вслух. Если полч подойдет к двери, пусть слышит, что мы на месте.

В больших глазах мелькнул страх, но смолчала гордо, лишь вскинула носик.

Влад лежал долго, вслушивался в звуки. Большая лужа алкоголя испарилась, а запах рассыпался, раздробился на другие, нейтральные. Звуки почти не достигали из-под двери, но где-то работали крупные машины, из другого конца подземного жилища катили волны жара. Топот ног джамперов, хозяев и полча различал за сотню шагов, а дальше – неизвестность, помехи, многоэтажное эхо…

ГЛАВА 45

Он всадил крепкие ногти в щель, отодвинул дверь. Напрягся, ожидая страшного удара по голове, но, к счастью, коридор оказался пуст. Полищук знает, что пленник на пару суток обречен лежать, пленница боится выйти из угла, а их полч сам на последнем издыхании.

– Рассказывай мне что-нибудь, – повторил он тихо.

– Что? – спросила она шепотом.

– Что-нибудь, что не требует ответов… Свое детство, например.

Дверь бесшумно закрылась. Он замер, прижавшись в коридоре к стене. Дневные шорохи стихли лишь наполовину, но генетики спешат отчаянно, работа не прекращается ни на миг, так что любое выжидание для него – смерть. Не только для себя, но для Семена и Каси…

Прижимаясь к стене, он двинулся по коридору. Еще в прошлый раз тщательно осмотрел на предмет выявления клея, сигнальных волосков. Ничего нет, пленников взяли впервые, а для себя хитрая сигнализация не нужна. Наверх ведет единственный туннель, на выходе – один человек укрылся за поляризационным щитом. Он полагает, что его не видно, урод. Но все же два десятка шагов пришлось бы идти под прицелом смертельного оружия… нечего и думать о таком варианте.

Он пошел крадучись по коридору, кончиками пальцев щупал стену. Замазаны все щели, наплывы клея слегка светятся, освещают мертвый туннель, как гнилое дерево. Впереди дважды слышались шаги, но он заранее улавливал по вибрации почвы, запрыгивал в ниши. Однажды мимо протащилась группа джамперов – измученные, худые. У Влада появилось подозрение насчет их добровольной помощи, но проверять некогда, есть дела важнее. На самом деле жизни трех пленников висят на куда более тонкой нити, чем он признавался Касе.

Когда добрался до первой пещеры, туда раньше не позволил заглянуть полч, ноги дрожали, а мысли путались. Он присел на корточки, сделал глубокие вдохи, очистил кровь. Все же осталось болезненное состояние, словно едва заметный глазу бакт тайком грызет кожу, внедряется в плоть, начинает бешено размножаться. Дважды такое с ним случалось, теперь если приснится – просыпается в холодном поту…

Дверь не поддавалась. Влад уперся ногами в косяк. В голове от усилий зашумело, жар потек в кости. Внизу едва слышно треснуло. Полоска застывшего клея раздвоилась. Влад едва не влетел в пещеру, успел ухватиться за косяк.

Это спасло: в двух шагах из пола высовывался край утопленного в земле широкого чана. Борт выступал едва ли на полметра. В маслянистой жидкости смутно белели комья размером с кулачок Каси. Притворив за собой дверь, он осторожно приблизился, отшатнулся.

С детства учили, что зачатие и рождение – таинство, скрытое от людских глаз. Здесь же в двух чанах, в теплой жидкости, явно заменяющей материнские воды, плавают… человеческие зародыши! Даже не личинки – люди, разве что головы велики, а ручки и ножки коротковаты.

При слабом свете рассмотрел сгорбленные спины, зачатки костяного гребня. Кутикула уже плотная. Такой человек… такое существо должно проходить через линьки, как богомол или таракан. Вместо челюстей – мандибулы. Правда, мозг велик, даже крупнее, чем у нормального ребенка…

Он отпрянул. Ближайшее существо уставилось крупными немигающими глазами, закрытыми прозрачной пленкой. Взгляд был осмысленный, но нечеловечески холодный и прицельный. Влад чувствовал напряжение всех мышц, словно тело независимо от его воли готовилось прыгнуть прочь.