Карэле Карэле и другие волшебные существа - Данберг

Десять лет он благополучно плавал под камбрийским флагом, не тоскуя о родной деревушке. Но на Хамайе, за три дня до отправки, его свалила местная лихорадка. Судовой врач, опасаясь эпидемии, сдал молодого моряка в местный госпиталь, где тот и провалялся неделю, чувствуя себя всё хуже и хуже. В промежутках между приступами лихорадки он с тоской вспоминал яблони Абинер-Розмари и матушку, которой за всё это время написал четыре письма.

Ночью, когда над ухом зудели москиты, от которых не спасали никакие сетки, Никли Байлис очнулся после очередного приступа. Около постели что-то шуршало и позвякивало. Моряк скосил глаза, ожидая увидеть доктора с лекарствами.

Однако привычно белеющего в темноте халата он так и не обнаружил. Шум доносился снизу, и Байлис, с трудом приподнявшись, перевесился через край кровати.

Ему широко улыбнулось чёрное морщинистое лицо. Старик-туземец, сидевший на полу, проворно вскочил на ноги, опрокидывая моряка обратно на кровать. Одной рукой он прижал к его губам горлышко пустой стеклянной бутыли, а другой сильно ударил по груди – точно посередине, там, где сходятся к грудине рёбра.

И Никли Байлис оказался в бутылке.

– То есть в бутылке оказалась ваша душа? – уточнил Бенефор, на что моряк только недовольно хмыкнул.

– Да уж понятно, что не тело, – проворчал он. – Я сам там оказался, только и всего. Какая у меня может быть душа, если я – это она и есть? Что-то вы меня путаете, сударь. А это дело и так путаное.

– А что же было потом? – нетерпеливо спросил Карэле, прерывая философский диспут.

Призрак в замешательстве почесал в затылке.

– Тут такое дело: я после того, как попал в бутылку, был вроде как не в себе. Больно уж тесно там оказалось, да и бутылка была мутная, снаружи ничего не разглядеть. И, главное, голова у меня тогда не шибко-то варила – от лихорадки, наверное. Потом меня вытряхнули из бутылки, и стало малость попросторнее, но всё равно не так, как положено. Это, значит, я в той штуке оказался, – Никли Байлис махнул рукой в сторону человеческой фигуры из папье-маше. – Кажется, я был в хижине, а вокруг человек пять хамайцев. Или не пять – очень уж у меня в глазах плыло. Не успел я освоиться, как все закричали, забегали, а меня сунули в угол. Тут я и дал дёру. Уполз, то есть.

– И куда вы… поползли? – хмыкнул Карэле.

– А домой, – простодушно ответил бывший зомби. – В Абинер-Розмари. Я тогда-то не соображал, что матушка мне не сильно обрадуется, если я к ней заявлюсь в виде чёрного хамайца, да ещё и деревянного, или из чего он там сделан. Добрался до порта, заполз на корабль, спрятался в трюме в мешок и поплыл себе в Камбрию. По дороге-то я сообразил, что дома мне делать нечего, да уже поздно было.

– И вас доставили прямиком в мою кондитерскую, – подвёл итог Карэле. – Что ж, теперь вы свободны и, как я вижу, чувствуете себя лучше. Что вы намерены делать?

Байлис пожал плечами:

– Для начала зайду, конечно, домой. А там видно будет. Кто его знает, что подвернётся. Я так прикидываю, что у призраков всё по-другому устроено, чем у живых. Разберусь, что к чему, тогда и решу. Может, снова в море подамся, а может, ещё чего надумаю.

– Тогда мы не будем вас задерживать, – кондитер задумчиво посмотрел на призрака. – Разве что… Постарайтесь освоить невидимость, иначе вы перепугаете массу народу.

Призрак озадаченно поглядел на себя и вдруг исчез, но через секунду появился снова.

– Легче лёгкого, сударь! – самодовольно заявил он. – Не извольте беспокоиться! Благодарствую за всё и до свидания!

– Счастливого пути, – от души пожелал Бенефор, и Карэле согласно кивнул.

Призрак поплыл к стене (кондитер отметил, что тот двигается уже намного увереннее, чем поначалу) и, не притормаживая, скрылся в ней.

– Ну вот и всё! – воскликнул кондитер, но тут Никли Байлис вынырнул из стены с несколько сконфуженным видом.

– Я извиняюсь, совсем забыл, – сказал он. – Уж не знаю, может, у вас тут так и положено. Но вам известно, что в том шкафу сидит какой-то молодой господин?

Призрак указал на шкаф, к которому привалился муляж хамайца.

– Что?! – воскликнул Бенефор, но в этот момент дверца шкафа отлетела в сторону и изнутри, отшвырнув ногой муляж, шагнул инспектор Рорг. В руке он держал пистолет, из которого целился в Карэле.

– Опа, – пробормотал Никли Байлис. – Я, пожалуй, пойду…

И исчез окончательно.

*

Карэле невозмутимо сделал глоток остывшего чая и поставил чашку на подлокотник кресла.

– Ни с места! – предупредил Рорг. – И никаких резких движений!

– Добрый день, инспектор, – кивнул ему Карэле. – Чему мы обязаны столь неожиданным визитом?

Юлиус Рорг нервно рассмеялся, не опуская пистолета:

– Неожиданным?! Господин Карэле, вы морочили мне голову на протяжении двух лет. Я ведь поверил, что Бенефор Абеле мёртв! Что вы знать не знаете про эту историю с невидимостью! А в итоге даже та нелепая байка про зомби в кондитерской оказалась правдой, что уж говорить обо всём остальном. И я ещё доказывал Крюку, что вы совершенно безобидны!

Карэле