Агент Иван Жилин - Александр Щёголев

Я чуть не расхохотался. Страшна была придуманная мною месть…

Рядом семенил очередной юродивый, искательно заглядывая мне в глаза. На груди его болталась здоровенная табличка: «ПРОТИВ КАТАСТРОФЫ ТЕЛА».

– …А я скажу, что я просто жить хочу! Если отторгаешь хоть что-то вокруг, значит отторгнут и тебя. Порвешь ниточку, связывающую тебя с Богом, и выпадешь из самой совершенной из систем. Это мучительная, растянутая во времени гибель. Так почему человек вечно с чем-то не согласен в своей жизни! Почему среди тех семи инстинктов, которые вложил в нас Создатель, не нашлось места самому важному – инстинкту покорности судьбе?

Последнюю фразу человек выкрикнул, конвульсивно дергаясь.

– Вы мне? – спросил я его миролюбиво. – Я ведь согласен. Но чтоб покориться судьбе, разве не надо ее ощутить? Побороться с ней…

– Вы простите, я наблюдал за вами, – тут же сбавил он обороты. – Я слышал, как вы разговаривали с этим сумасшедшим «юным натуралистом», – он не сумел скрыть презрения. – А потом вы разговаривали с бодрецами. Потому я и посмел к вам подойти.

Пожилой кретин, вырывавший страницы из книги, был «юным натуралистом»? В самом деле – «Даосские уроки», «сексуальная энергия»…

– И правильно сделали, что подошли, – сказал я. – К кому еще вам было подходить? Я тоже против катастрофы тела.

Человек на глазах успокаивался. Хоть кому-то мне удалось сегодня помочь.

– Чтобы жить иначе, – доверительно сказал он, – нам нужно было думать иначе. Нужны иные реакции, иные рефлексы. Вероятнее всего, нужны еще и другие инстинкты. Об одном из них я уже упомянул – инстинкт покорности судьбе. Увы, Создатель не предусмотрел для нас возможности жить и думать иначе… Вы кого-то мне напоминаете, не могу вспомнить, кого…

– Есть такие лица, похожие на все сразу, – сказал я. – А вы, значит, утверждаете, что инстинктов – семь штук? По кому считали, по Юнгу?

– По Гарбузову, конечно, – кивнул он. – Я, простите, совсем ведь о другом хотел… Как вам удается так хорошо держаться? Вы на этой аллее, как будто инопланетянин. Не посоветуете что-нибудь?

– Меня долго учили терпеть и отучали думать, вот и весь секрет, – пошутил я. – Перед вами – бывший солдат.

Человек изменился в лице.

– Солдат… – выдохнул он. – Как красиво…

Его повело вбок, он сошел с дорожки, уперся своей табличкой в шест с указателем и остался стоять, обалдело повторяя: «Солдат… До чего же точно…», и я не стал его дожидаться.

Почему Эмма был так уверен в русском друге Иване? Неужели не знает, какой тип женщин тому нравится? Этого не может быть. Или наш стратег – просто дурак? Может ли быть НАСТОЛЬКО просто? Почему бы нет, если человека раз за разом переизбирают генеральным секретарем. Дурак в кресле председателя – бесконечно удобная величина…

Два молодых подтянутых парня легко обогнали меня.

– А я говорю, на этой стране можно поставить крест, – донеслась из полутьмы энергичная реплика. – Второй попытки не будет.

– Идите вы все в задницу! – ответил оппонент. – Почему вместо «НАША страна» вы вечно говорите «ЭТА страна»? А потом у вас еще хватает совести ныть и жаловаться?

Я посмотрел им вслед. Ни вялости, ни психоза не было в их сильных уверенных голосах. Было остервенение, сжатое в тугую пружину. Я вдруг вспомнил Лэна. Я вспомнил, что тотальная «ломка» никак не затронула моего юного друга, и я изумился: почему я подумал об этом только сейчас? Если Лэн остался прежним, значит, есть и другие, молодые и здоровые духом ребята, которых не подчинила чужая жизненная сила, и таких, вероятно, немало наберется, а значит, и вторая попытка у этой страны будет, а если потребуется, то и третья…

Сомнения исчезли.

Я специально выбираю скамейку глубоко в тени, чтобы никто не увидел, не помешал. Буквы ложатся на сомкнутые колени. Мир вылечит только чудо, это ясно. Что еще я могу предложить, кроме чуда? Если имеешь возможность, значит, имеешь и право, говорит мертвый Странник. Возьми Буквы в руки, добавь к Ним третью, и увидишь, как крутанутся вокруг тебя звезды…

Глава двадцать четвертая

Звезды вдруг крутанулись, и приходится включить маневровые капсулы, чтобы остановить беспорядочное вращение. Странник – жив-живехонек; собственно, Странником он еще не стал, он был просто трудолюбивым мальчиком, одним из тысяч мальчиков пространства, уверенных, что любимое дело – это единственная радость в жизни. Безмолвное пламя, в несколько секунд пожрав гигантскую атриумную конструкцию, перекидывается на все, что рядом. От титановой ячейки, которую бригада так и не успела собрать, остается только космический газ. Болезненно белый язык бежит по силовому кабелю, слизывает аппарат для вакуумной сварки, рвется и к нашему человечку в скафандре, но – не достает… Космос слишком большой, чтобы быть настоящим, он кажется студийной декорацией – обычное чувство, одолевающее изредка даже опытных межпланетников. Маневровые капсулы на бедрах работают на полную мощность. Черный провал… Случайный астероид прерывает бессмысленное движение в никуда. 557 миллионов километров до Солнца (при средних 465-ти), период обращения – 5 лет и 5,7 месяца. Эксцентриситет 0,198. В настоящий момент здесь астрономическая зима. Ничтожная пылинка в Космосе: если смотреть с Земли, блеск ее составит 16,6 звездной величины. Обреченный сварщик, разумеется, не знает параметров этого небесного тела, не знает он также причин катастрофы. А ведь «Сито» заполыхало из-за того, что офицеры одной из готовых ячеек попытались столкнуть с орбиты именно этот астероид, догнавший исполинскую ловушку. Казалось бы, штатная ситуация. Но кто же мог предположить, что люди в тот роковой час столкнулись с главной планетой Солнечной системы, пусть и считается она «малой»! Небесное тело прошло сквозь блок-поля, сквозь титан и плазму, не заметив преграды, попутно освободив из плена все остальные малые планеты, – и на том завершился проект «Сито». Вот куда волей случая (случая ли?) занесло нашего мальчика. Впрочем, все это он еще увидит, а сейчас он знает только то, что воздушной смеси остается на сто тридцать три минуты. Этот крохотный мир и станет моей могилой, думает он, хватаясь за возникшую под его брюхом твердь. Ужасно обидно…

Очередной провал длиною в месяц. Развернут поиск тел, упавших в черную бездну: десятки спасательных шлюпок наугад прочесывают пространство. Спасатель Пек Зенай садится на астероид, поймав слабый сигнал аварийного маяка, вмонтированного в скафандр жертвы. Погибший вакуум-сварщик лежит на спине, раскинув руки и сжав гидравлическими перчатками два невзрачных каменных обломка. Манипуляторы переносят жертву в шлюпку, вскрывают скафандр, помещают труп в холодильник, а уже на подлете к кораблю-матке труп самостоятельно выползает из холодильника… Пек впервые в жизни нарушает служебный долг, умудряясь скрыть от всех невероятный факт спасения. Он прячет существо, обнаруженное на астероиде, потому что безоговорочно поверил ему… Чудом выживший мальчик, ставший в один жуткий миг мужчиной, желал забиться поглубже в нору, чтоб быть подальше от людей, принимающих решения. Чтобы никто и никогда не сказал ему с вежливой угрозой: «Заранее благодарим за сотрудничество». Вот почему он живет в спасательной шлюпке Пека до самого возвращения на Землю…