Квест империя - Макс Мах

– Однако, – император обозначил значение того, о чем говорил, короткой паузой, – мы не можем резко нарушать баланс напряжений, существующий внутри империи. – Стабильность. Вот ключевое слово. Империя стабильна, и это благо. – Император снова шел по аллее, на этот раз обсаженной могучими кедрами. – Но, с другой стороны, это и главная опасность, существующая внутри империи. Оборотная сторона стабильности – косность.

Он остановился перед Памятным Камнем аханских королей. С минуту он стоял молча. Возможно, Блистающий молился, но может быть, и нет. Наконец он пошел дальше и почти сразу же заговорил снова, начав с того же места, где остановил перед тем свою мысль.

– Равновесие достигается балансом уровня довольства и степени страха, испытываемыми нашими подданными. Война снизит уровень жизни и соответственно вызовет недовольство. Нам придется увеличить давление страха, чтобы уравновесить недовольство плебса. Однако это опасно, так как содержит в себе потенциальную угрозу взрыва. Бесконечно играть с этими переменными нельзя.

Источником доходов могут стать новые колонии, – продолжал объяснять император. – Но колонизация тоже требует средств. Кроме того, для колонизации нужны активные люди, но их число ограничено, и они нужны на войне.

Он остановился перед безымянным надгробием, под которым лежали кости Седого Льва, и постоял с минуту, наблюдая игру теней на белом мраморе.

– Все это, – продолжил он, отходя от надгробия, – только одна из внутренних проблем, связанных со стабильностью. Другая – стагнация.

Теперь император остановился перед усыпальницей Первого императора, но к удивлению Лики – «И сколько мне еще придется удивляться?» – не замолчал, а продолжил свой в высшей степени странный комментарий к новейшей истории Ахана.

– Империя, – сказал он, – живет в медленном времени. С одной стороны, это хорошо, но с другой стороны, плохо. Наша техника развивается медленно. Экономика растет, но темпы ее роста хороши для дней мира, а не для ночи войны. Все меньше наших дворян идет на службу империи, и нам будет не просто развернуть большую армию.

«Вот как? – еще больше удивилась Лика, хотя, казалось бы, куда больше. Но в таком ракурсе об империи она не думала никогда. – Но опять-таки при чем здесь я?»

– По-видимому, нам нужны новые силы и новые союзники, – продолжал между тем император, направляясь к склепам своих предшественников. – Кстати, вы можете говорить, графиня. Я разрешаю, – сказал он, направляясь к Камням принцессы Сцлафш.

– Ратай, – сказала она, не задумываясь, в спину идущего вдоль склепов императора. – Почему мы должны с ними воевать?

– Потому, что ратай все уже для себя решили, – ответил он, по-прежнему не оборачиваясь. – Они полагают, что их время пришло.

– Это как-то связано с событиями… – Лика не смогла подобрать правильный термин для обозначения мятежа, во главе которого, по-видимому, стоял сам император. Но он ее понял и ответил, не дожидаясь, пока она выберется из семантического лабиринта.

– Почти нет, – ответил император. – Хотя официальная версия событий и подчеркивает идею ратайского заговора, агентура ратай была малочисленна. Но она была. Какие-то игры с ратай вел и Легион, но я не склонен думать, что Легион хотел предать империю.

– Но тогда… – начала было Лика, но император, не меняя тона и не повышая голоса, перебил ее.

– Легион хотел захватить власть над империей, – сказал он.

«Власть? А впрочем, почему нет?» – Лика вспомнила первый рассказ Федора Кузьмича об империи и Легионе в маленьком ресторанчике в окрестностях Флоренции. То, что сказал император сейчас, вполне соответствовало тому, что Федя сказал тогда.

И снова в молчании шли они по аллеям некрополя. Император изредка останавливался перед тем или другим склепом, стоял то больше времени, то меньше и шел дальше. Лика шла за ним, как тень, обдумывая сказанное императором. Империя уже не представлялась ей парадизом, в котором стреляют, конечно, – иногда, – но где неторопливое время течет, как река, в гранитном русле непоколебимого имперского величия.

Они подошли уже к надгробию старого императора, когда молодой император снова спросил ее о гегх.

– У вас почти не осталось дворян, – сказал император. Это был не совсем вопрос, но все же императорское утверждение могло быть прокомментировано.

– У нас… Да, у нас осталось очень мало дворян, – ответила Лика.

Это было правдой. Гегхских дворян, то есть тех, кто был записан алмазными, изумрудными и рубиновыми буквами, и так оставалось немного, а катастрофа на Сцлогхжу вынесла им окончательный приговор. Оставались, правда, довольно многочисленные мечи, которые в глазах гегх были именно дворянами, но империя их таковыми не считала.

– Но у нас есть мечи, – сказала она. – Для нас они дворяне.

– Восемьдесят тысяч мечей, – сказал император. – Это впечатляющее число.

«К чему он клонит? – с недоумением спросила себя Лика. – Неужели он готов признать гегхские титулы? Но это же революция! Попрание устоев!»

«Но, с другой стороны, неглупо, – рассудила она. – Если положение настолько плохо, гегх могут стать серьезным резервом».

«О да, – поняла она. – Нас мало. Всего каких-то семнадцать миллионов, но практически все гегх относятся к зажиточным, если не богатым, и образованным слоям. Наша активность высока, а за титулы гегх пойдут на многое, потому что в империи титулы означают все».

Как будто угадав, о чем она думает, император задал вопрос, окончательно прояснивший ход его мыслей.

– Если гегхские банкиры получат титулы, соответствующие их богатству, – спросил император, – дадут ли они заем на войну?

«Интересно, – отметила Лика. – Ведь о чем-то подобном и говорили со мной на Сше «добровольные жертвователи». Только их намеки были такими тонкими, что я их не поняла. Тогда».

– Вероятно, да, – осторожно сказала она. – Статус стоит денег.

Они уже дошли до другой калитки, выводившей прямо к задним дверям главного храмового здания. Эта калитка тоже была открыта. Она ждала их.

– Что вы знаете о Цшайя? – спросил император, неожиданно меняя тему разговора.

Они как раз миновали калитку и шли по узкой, посыпанной гравием дорожке к темному в лунном свете зданию храма.

– Я впервые слышу это слово. – Лика была искренна, этого слова не было в словарном запасе графини Ай Гель Нор. Не содержалось оно и в обучающих программах «Шаиса».

– Это слово мало кому известно, – подтвердил император.

– Вы ведь с детства знали о своих способностях? – спросил он.

Это был неприятный вопрос. Графиня Ай Гель Нор практически никогда не участвовала в поединках, не была известна ни как танцор, ни как игрок в Жизнь… Причина этому была самая прозаическая. Графиня была замкнутым человеком, предпочитала тихий, скрытый от глаз публики образ жизни. Все внешнее, яркое, броское было ей чуждо. Она боялась и не любила людей и мир, в котором обитало слишком много нелюбимых ею созданий.

– Да, – сказала Лика, подтверждая гипотезу императора. А что ей, собственно, оставалось?

– Поэтому вы никогда и не демонстрировали их. – Это уже был не вопрос, а утверждение.

«Почему бы и нет?» – решила Лика. Император предложил свою версию, почему бы ей с этой версией и не согласиться? Она ничуть не хуже любой другой версии. Даже лучше, потому что непротиворечиво сводит концы с концами в истории графини Нор и не требует умножения сущностей.

– Вы знаете, графиня, – сказал император, останавливаясь перед бронзовыми храмовыми дверями. – В истории Ахана было несколько женщин с подобным даром. Их называли Цшайя. Это имя вы не найдете ни в одном легальном словаре. Цшайя – богиня мести в древнем культе народа црой. Вы слышали о црой? Нет, конечно. О них давно никто не помнит.

Он открыл дверь и вошел внутрь храма. Лика последовала за ним. Они оказались в обширном круглом зале, освещенном живым светом горящих факелов. Зал был облицован голубоватым мрамором, а в его центре прямо из плит пола вырастала трехметровая скала. В основании скалы бил крохотный родничок. Его вода стекала в бассейн из зеленого мрамора.

Император подошел к бассейну и сел на простую деревянную скамью, стоящую у самой воды.

– Садитесь, графиня, – сказал он. – Я разрешаю.

– Благодарю вас, ваше величество, – поклонилась Лика спине императора. – Это большая честь.

– Полно. Я разрешил. Садитесь. – Император так и не обернулся в ее сторону.

«Ну, можно, значит, можно», – мысленно пожала плечами Лика и села на край скамьи, в метре от императора.

– Црой, – сказал он, – были врагами аханков тогда, когда мы еще не встретили вас, гегх. Црой были полностью истреблены, их культ уничтожен и предан забвению вместе с памятью о црой. Но слово Цшайя еще какое-то время использовалось…

Сцлафш, – сказал император. – Она была последней из известных нам Цшайя.