Живой щит - Дмитрий Воронин

— Этого же они не убили.

— Им, мыслю, солнце помешало. Не любят они солнца, хоть и не вредит им оно особо, а уж очень неприятно. С восходом они и ушли. Видать, просто тешились, были б голодные, добили бы…

— Похоронить бы его надо.

— Надо, земля — она все примет. Но поутру. На ночь не годится хоронить…

— Почему?

— Почему, почему… Не годится, вот и все. А пока, витязь, прибрал бы ты его сапоги. От камзола, считай, ничего и не осталось, а сапоги целы. И вполне тебе по ноге будут, у меня глаз-то верный…

Некоторое время я пребывал в раздумье. С одной стороны, это здорово смахивало на мародерство. С другой — ему действительно не нужно, а если мне и завтра ходить босиком…

В конечном итоге мы с совестью пришли к компромиссу. Она будет меня в меру мучить, а я буду ходить обутым. Сапоги действительно пришлись впору бывший хозяин носил их прямо на босу ногу, и мне пришлось последовать его примеру. Сапоги прямо-таки ласково обволокли ногу, как родная кожа. О чем я не преминул сказать лешему.

— А то! — хохотнул Лёшка. — Это же из шкуры единорога. Святотатство, конечно, делать из их шкуры сапоги, но не пропадать же добру. К утру, рыцарь, ноги у тебя будут здоровей прежнего… И сносу им, кстати, нет. Да, а ведь не беден был покойник, такая обувка не всякому по карману…

Внезапно он замолчал и прислушался. Спустя мгновение и мне показалось, что за стеной раздался какой-то шорох. Затем в дверь сунулась уродливейшая морда, оснащенная великолепной коллекцией нехилых клыков.

— Пшел вон, — хрюкнул Лёшка. — Ничего тебе не обломится сегодня.

Морда внимательно посмотрела на лешего, затем перевела взгляд на покойника на полу, после чего уставилась на меня. По коже прошла волна холода. Взгляд у образины был самый что ни на есть голодный. И я просто шкурой почувствовал, что он изучает меня, как меню. Вы когда-нибудь чувствовали себя бифштексом? Я почувствовал. Ничего в этом приятного нет.

— Челове-е-ек… — прохрипело или прорычало существо. — Сла-а-адкий… Жрать хочу-у-у…

— Сказал же тебе, пшел вон, — более настойчиво проинформировал его Лёшка. — Это моя тир… территория.

— Я жра-а-ать хочу-у-у! — Существо не собиралось отказываться от позднего ужина, но, по непонятной причине, не желало и нападать, Сомнительно, чтобы его останавливали мои мышцы. Если это был волколак — а я в этом не сомневался, — то уж мышцы он должен был бы воспринимать только как дополнительный источник питания.

— Не получишь ты его, — заметил леший, на всякий случай отодвигаясь подальше от двери. — Уговор забыл аль нет? Мой он сегодня.

— Я помню уговор-р-р… — прохрипела образина, неохотно, но все же убирая морду из двери — Он твой… пока… мой будет завтр-р-ра… А пока отдай мне того, я его вчер-р-ра загнал, он мой… Жр-р-рать хочу-у-у…

— А хрена тебе лысого… — Лёшка, похоже, осмелел, убедившись, что волколак не собирается прямо сейчас нападать. — Вся изба моя… Уговор таков, так что проваливай.

— Хор-р-рошо-о-о… Уговор-р-р я чту-у-у… Но тебя, твар-р-рь, я еще встр-р-речу на узкой тр-р-ропке-е-е…

Морда исчезла, и некоторое время мы молчали. Потом я осторожно поинтересовался:

— Это и есть волколак?

— Ага… ну, не совсем, правда, так… ублюдок…

— В смысле?

— Ты ж мужик, чё тебе объяснять-то. Пойдет, бывало, баба в лес за грибами, да и наткнется… Ежели голодный, так волколак ее вмиг и сожрет, а ежели нет, то может и потешиться. А как родит, так вот такое и получится. Из них оборотни вообще-то паршивые — и меняются они медленно, и на волка мало похожи. Да и человек из него — уродина уродиной.

— Есть и другие?

— Есть… только редкость они сейчас. Их еще истинными зовут. Повыбили их малость рыцари вроде этого, — кивнул Лёшка в сторону покойника. — Да и зря, кстати, бывали среди них и неплохие мужики, да разве ваш брат будет разбираться… А кто сам помер, по старости-то — живут они долгонько… мне не чета, понятно, но и с людьми не сравнить. Щас больше таких вот. Понятно, если оборотневая баба от вашего брата рожает, так то нормальный оборотень получится. Да только такое редко бывает, их бабы красивые до одури и переборчивые — жуть.

— А что за уговор у вас с ними? Леший немного помялся.

— Ну… людям об этом знать вообще-то не положено. В давние времена еще у нас, леших, с волколаками… был заключен уговор. Мы их не плутаем, но если мы кого-то берем под защиту, то они их не трогают. Но только на одну ночь. Так что не слишком обнадеживайся, человече, за день ты из этого леса не выберешься, одна надежда — может, след они потеряют. Ты мне, понятно, приглянулся, но из-за тебя вековой уговор нарушать…

— Верно, не стоит. А если я, к примеру, на дерево заберусь?

— Может, и поможет. Хотя они и по деревьям лазить могут. Это же только так говорится: волк-оборотень. А на самом деле он же ублюдок, он как волк на волка не похож, а как человек — еще уродливее. Но они, особливо если разозлятся, могут и днем тебя в покое не оставить. Так что куковать тебе на том дереве, пока во сне вниз не свалишься.

— Да ты все говоришь «они». Так он не один?

— Нет, они теперь в одиночку не бегают, разве что свои из стаи прогонят. А так не меньше троих. А чаще пять — с ними и закованный в сталь рыцарь не справится, ежели без серебра… Ладно, утро вечера мудренее. Может, что и придумаем, как и уговор не нарушить, и тебя, парень, от беды спасти… Ложись-ка ты спать, витязь, глядишь, день и принесет что-нибудь доброе…

— А ты?

— Мы, лешие, спим подолгу, но редко…

Вы когда-нибудь пробовали спать рядышком со свежим трупом? А с несвежим? Этот был уже очень даже несвеж, и тем не менее вырубился я сразу. Ну или почти сразу.

Некоторое время меня очень волновал вопрос, почему тут все так похоже на Землю? Не лешие и оборотни, разумеется, а общие принципы. Даже язык, по словам экспертов, сильно напоминает прихотливую смесь земных языков с поправкой на очень большой срок. Лес, по которому я шел… Если бы не леший, я, возможно, постепенно решил бы, что нахожусь где-то в России, ближе к северу. Правда, комаров не было, это плюс. Вместо них были волколаки. Это минус…

Может, какие-то благодетели вывезли в незапамятные времена какое-то количество землян… на кой черт, собственно, этим благодетелям понадобилась такая глупость? Ну, допустим, эксперимент. Красивое такое, звучное слово, которым можно объяснить любой маразм. Как там в анекдоте… ловим таракана, свистим, таракан убегает. Снова ловим таракана, отрываем ему ноги, свистим, таракан остается на месте. Вывод: таракан без ног не слышит… Ладно, вывезли, стало быть, эти экспериментаторы херовы кучу народу, подобрали планетку, на Землю похожую, чтобы не травмировать население тремя лунами или фиолетовым солнцем, а затем стали смотреть, что из этого получится. И экран, падлы, установили, чтобы не шлялись тут всякие…