Дела Разбойного Приказа-6королев Тюдора. Компиляция. Книги 1-12 (СИ) - Булыга Сергей Алексеевич

— Что случилось, Маргарет? — негромко спросила она, присаживаясь рядом.

— Моя почтенная матушка умерла, — ответила Маргарет с напряженным от боли лицом. — Мы никогда не были близки, и я не видела ее много лет. Я приехала в Англию юной девушкой — мое детство не назовешь счастливым, потому что родители не ладили, а потом мой отец поссорился с королем Яковом. Я надеялась увидеться в Йорке со своим сводным братом, королем Яковом[152], и спросить его о матери… Не получилось. А теперь уже слишком поздно. Простите меня. Новость обрушилась на меня так внезапно.

— Тут нечего прощать, — обняв Маргарет за плечи, тепло сказала Екатерина.

В комнату вошел ее брат Чарльз. «Наверное, он хочет составить компанию игрокам в карты», — подумала Екатерина. Ему было уже двадцать пять. Широкоплечий красавец, Чарльз привлекал к себе восхищенные взгляды дам при каждом своем появлении. Служба в личных покоях короля шла успешно, и Генрих высоко ценил его, о чем свидетельствовали недавние пожалования — упраздненный приорат и два поместья в Гемпшире.

Однако Чарльз не присоединился к группе картежников за столом. Вместо этого он посмотрел на Маргарет, а та поймала его взгляд, и ее глаза исполнились томления. Очевидно, между ними что-то было и, вероятно, серьезное. Чарльз, видимо, не прислушался к предупреждению сестры. И ничего хорошего из этого выйти не могло, учитывая, кем была Маргарет, а также то, что она один раз уже пострадала из-за катастрофической любовной истории с лордом Томасом Говардом. По совести говоря, Екатерина не могла осуждать их: ее увлечение Томом было, по сути, гораздо хуже, однако она хорошо понимала чувства Чарльза и Маргарет. Но все же нужно высказаться!

— Надеюсь, вы понимаете, что делаете, — тихо произнесла Екатерина.

— Я знаю, что мне не следует, — призналась Маргарет, не отрывая глаз от Чарльза, который так и стоял в дверях, явно не желая подходить к ней при королеве. — Но в этом все мое утешение, — прошептала она.

— Будьте осторожны, молю вас! — наставительно сказала Екатерина, потом встала, поприветствовала Чарльза поцелуем, пробормотала: — Надеюсь, ты не поставишь ее под угрозу, — и ушла.

Каким же облегчением было после четырех месяцев отсутствия увидеть вдалеке на возвышенности толстые башни Виндзорского замка. Они провели там четыре ночи, прежде чем отправиться в Хэмптон-Корт. Приятно вернуться в знакомые места после такой долгой поездки. Но времени на отдых им не дали: испачканный грязью гонец ждал короля со срочным донесением.

— Ваше величество, — пав на колени, сказал он. — Я только что прибыл из Хансдона. Принц Уэльский заболел четырехдневной малярией.

Обычно розовое лицо Генриха побледнело.

— Мой сын болен? Серьезно?

— Жар еще не спал, когда я уезжал, сир.

— Вызовите всех моих врачей! — крикнул Генрих своим лордам и джентльменам. — Они должны сейчас же ехать к нему.

Екатерина прикоснулась к его руке:

— Может, нам тоже поехать?

— Нет, дорогая. Ему нужны доктора.

— Но мальчику всего четыре года. Кто-то близкий должен быть рядом, чтобы поддерживать его дух.

— Я сказал — нет! Ни к чему рисковать, вдруг привезем туда еще какую-нибудь инфекцию. Вспомните, где мы побывали за последнее время. Кто знает, чего мы могли нахвататься из воздуха. Нет. Как бы мне ни хотелось поехать к Эдуарду, я должен поступать осмотрительно. Его безопасность превыше всего. Он — мой единственный наследник!

Король сказал это не в упрек ей, Екатерина знала, но его слова напомнили, как сильно она подводит своего супруга. Должно быть, в ней есть какой-то изъян, потому что с его стороны усилий было предпринято больше чем достаточно.

— Простите меня, Кэтрин, — сказал Генрих, сжав ее руку; он был явно очень расстроен. — Вы должны извинить мои грубые манеры. Страх за Эдуарда сделал меня резким. — Глаза короля наполнились слезами. — Я достаточно осведомлен в медицинских делах, чтобы понимать: это опасная болезнь для ребенка в его возрасте. Дай Бог, чтобы Эдуард справился с ней!

Доктор Чеймберс и доктор Баттс, главные среди личных врачей короля, немедля ускакали в Хансдон. Утешительные слова, сказанные ими при отъезде, не смогли замаскировать страха за принца. Генрих заперся в молельне и принялся упрашивать Всевышнего и торговаться с ним, чтобы Он спас его сына. Король отстоял на коленях много часов, а когда вышел, то едва держался на ногах. Ночь он провел, лежа в объятиях Екатерины и всхлипывая у нее на плече.

Через два дня они вяло ковырялись в еде, когда прибыл другой гонец и подал королю письмо. Генрих торопливо прочел его и издал крик ликования.

— Господь услышал мои молитвы! Принц быстро поправляется!

— Хвала Господу! — выдохнула Екатерина. — О, сир, какое это для вас облегчение!

Генрих вкладывал монеты в руку вестника:

— Возьмите это за ваши труды и за то, что доставили нам такую радостную весть. Пойдите в буфетную и скажите, что я распорядился, чтобы вас накормили на славу. — После ухода гонца Генрих повернулся к Екатерине. — Когда Эдуард совсем поправится, я пошлю его в Эшридж. Воздух там целебный. И сокращу число его слуг. Я не смею рисковать, чтобы он сейчас подхватил еще что-нибудь. А теперь нам нужно это отпраздновать. Сегодня вечером я возьму с собой нескольких джентльменов и приду в ваши покои к вам и вашим дамам. Мы будем веселиться!

И они веселились. Генрих привел с собой Уилла Сомерса, и вскоре все покатывались со смеху от его шуток. У Изабель, Кэт и Мег по щекам текли слезы.

— Что сказал садовник, когда цветок собрался скинуть лепестки? — выкрикивал Сомерс, безжалостно выпаливая одну шутку за другой. — «Ты этого не сделаешь!» А слышали про скрягу, который в завещании все оставил самому себе? — Снова и снова кудахтал он, приплясывая и стуча об пол увешанной бубенцами палкой.

— Хватит! — воскликнул задыхающийся Генрих. — Ты уморишь нас всех, дурак!

— Еще одну, Гарри? — Уилл склонил голову набок и с мольбой поглядел на своего господина.

— Убирайся! — Король махнул рукой. — Иди и принеси мне вина. Пусть от тебя будет хоть какая-то польза.

Снова раздался хохот.

— О, как жаль, — буркнул Уилл и пошел к буфету, на котором стоял кувшин с вином. Но при этом он улыбался. Они с Генрихом были сильно привязаны друг к другу.

Празднование завершилось незадолго до вечерни.

— Я должен поблагодарить Господа за возвращение здоровья принцу, — сказал король, прощаясь с Екатериной. — Потом я, наверное, лягу пораньше. Увидимся утром, дорогая. — Он взял ее лицо в ладони. — Спасибо вам за доброту ко мне в это тяжелое время. Вы сокровище среди женщин, украшение моей старости, я благодарю Господа за то, что Он послал мне такую жену. — Генрих помолчал, глядя ей в глаза. — Вы этого не знаете, Кэтрин, но, пока мы были в дороге, я отдал распоряжение, и завтра, в День Всех Святых, по всей стране отслужат особые благодарственные молебны, мои подданные вознесут хвалы Всевышнему за мое счастье с вами. За вашу добродетель и достойное поведение все королевство отдаст вам дань уважения.

Екатерина была потрясена и устыдилась. Она не заслужила такой великой чести, которой удостоил ее король; она этого не стоила.

— Я хочу только любить вас и служить вам, — сказала она, ощущая разлившееся по щекам тепло и надеясь, что Генрих не заметил, с каким смущением она приняла его великолепный жест.

Над Господом нельзя насмехаться. Расплата за это последует неминуемо, Екатерина была уверена.

Часть пятая

«Сколь гибельно сокровище хрупкой красоты»

Глава 29

1541 ГОД

Екатерина сидела на роскошной королевской скамье рядом с местом Генриха в Королевской капелле Хэмптон-Корта. Был День Всех Святых, и они только что получили Святое причастие. Она сильно растрогалась, слыша, как ее муж, все еще стоявший на коленях перед алтарем, приносил Создателю самые смиренные благодарности за счастливую жизнь, которую вел и надеялся продолжить в будущем. Генрих хотел, чтобы его исповедник, епископ Линкольнский, молился вместе с ним. Тот громко возгласил: