Земля белых облаков - Сара Ларк

Гвинейре и Лукасу такой цикл был знаком уже несколько лет, однако легче им от этого не становилось. Существовала лишь одна возможность разорвать этот нескончаемый круг. Гвинейре нужно было наконец-то родить Джеральду долгожданного наследника. Но усилия Лукаса в этом отношении с каждым годом становились все более вялыми. Гвинейра просто-напросто не возбуждала его, поэтому о зачатии еще одного ребенка не стоило и мечтать. А поскольку попытки Лукаса практически сошли на нет и, значит, никогда не увенчаются успехом, возможность обмануть мужа во второй раз тоже исчезла. Впрочем, Гвин и без этого не тешила себя иллюзиями. Еще раз Джеймс МакКензи ей помочь не согласится. Да и сама она не выдержит боли повторного расставания. Прошел не один месяц после рождения Флёретты, прежде чем Гвинейра смогла избавиться от приступов тоски и отчаяния, которые охватывали ее каждый раз, когда ей приходилось видеть или касаться Джеймса. Последнего не всегда удавалось избежать – выглядело бы подозрительно, если бы Джеймс внезапно перестал подавать Гвин руку, чтобы помочь взобраться на козлы, или снимать седло, после того как она заводила Игрэн в конюшню. Когда их пальцы соприкасались, волна любви и тепла, мгновенно сменявшаяся отчаянным «больше никогда, больше никогда мы не сможем…», разрывала сердце молодой женщины. К счастью, со временем Гвин стало легче. Она научилась сдерживать эмоции, а воспоминания о счастье с Джеймсом постепенно выветрились из ее головы. Однако проделать все это с МакКензи еще раз было немыслимо. С другим мужчиной? Нет, этого Гвин не вынесет. До Джеймса Гвин было все равно; все мужчины казались ей более или менее одинаковыми. Но теперь… Это было безнадежно. Если не случится чуда, Джеральду придется смириться с тем, что Флёр останется его единственной внучкой.

Саму Гвинейру это нисколько не тревожило. Она любила Флёретту и сразу же узнавала в ней свои черты, а также все, что ей нравилось в Джеймсе. Флёр была непоседливой и умной, упрямой и смешной. У нее было немало товарищей среди детей-маори, поскольку она бегло говорила на их языке. Но больше всего девчушка любила играть с Рубеном, сыном Хелен. Он был на целый год старше, поэтому казался ей героем и служил примером для подражания. С ним Флёр даже удавалось спокойно и молча досидеть до конца урока, который вела его мать.

Но сегодня сделать это у нее не получится. Вздохнув, Гвин позвала Кири, чтобы приказать ей убрать со стола. Сама Кири до этого наверняка бы не додумалась. Она недавно вышла замуж и целыми днями думала о муже. Гвинейра ждала лишь того, когда девушка сообщит о беременности, тем самым заставив Джеральда взорваться новым приступом гнева.

После уборки нужно было уговорить Кири почистить серебро и обсудить с Моаной меню сегодняшнего обеда. Было бы неплохо подать к столу что-то из ягнятины, а также йоркширский пудинг. Но сперва надо поговорить с Флёр…

Пока родители завтракали, Флёретта не теряла времени зря. Она хотела как можно быстрее отправиться в путь, а значит, нужно было сразу же оседлать или запрячь лошадей. Как правило, отправляясь куда-нибудь с дочерью, Гвинейра просто сажала ее перед собой на Игрэн, но Лукас предпочитал, чтобы «его дамы» ехали в экипаже. Для этого он купил Гвин изящную двуколку, с которой она управлялась лучше любого кучера. Легкий двухместный экипаж был практически вездеходным, и Игрэн легко тащила его по неровным дорогам. Однако ехать напрямик через поле в подпрыгивающем экипаже было невозможно. О том, чтобы срезать путь через кустарники, не могло быть и речи. Неудивительно, что Гвин и Флёр предпочитали ездить верхом, и сегодня Флёретта тоже приняла соответствующее решение.

– Можешь оседлать Игрэн, мистер Джеймс? – спросила она МакКензи.

– Дамским седлом или другим? – серьезно спросил Джеймс. – Вы ведь знаете, что сказал ваш отец.

Лукас всерьез задумывался о том, чтобы заказать из Англии пони, на котором девочка могла бы научиться правильно ездить в дамском седле. Но Гвинейра сказала, что Флёр перерастет пони, прежде чем его доставят в Новую Зеландию. Поэтому пока что Гвин учила дочь ездить в мужском седле на Мэдоке. Жеребец был очень послушным, проблема состояла лишь в том, чтобы держать эти уроки верховой езды в секрете.

– Седлом для настоящих людей! – заявила Флёр.

МакКензи не смог удержаться от смеха.

– Настоящее седло, отлично, миледи! Вы сегодня собираетесь выехать одна?

– Нет, мама скоро придет. Просто ей сначала нужно побыть «мишенью» для дедушки. Она так сказала папе. Дедушка действительно будет в нее стрелять, мистер Джеймс?

«Нет, этого я не допущу», – с мрачной решимостью подумал Джеймс. Ни для кого на ферме не было секретом, что Джеральд постоянно изводит невестку своими придирками. Но в отличие от Лукаса, которого работники давно уже недолюбливали, Гвинейра скорее вызывала у них сочувствие. И порой пастухи подбирались достаточно близко к правде, когда позволяли себе болтать о хозяевах.

– Если бы только у миссис Гвин был нормальный муж, Джеральд бы уже десять раз стал дедом! – как правило, говорили они.

Довольно часто парни также в шутку выдвигали свои кандидатуры на роль «быка-производителя» и придумывали тысячу способов, как одновременно оставить довольными прекрасную хозяйку и ее свекра.

Джеймс пытался положить конец столь неприличным шуткам, но ему не всегда удавалось это. Если бы Лукас старался хоть что-нибудь делать для фермы! Но молодой хозяин не собирался изменять своим привычкам и с каждым годом все с большим недовольством реагировал на попытки Джеральда заставить его работать с овцами.

Надевая на Игрэн седло, Джеймс продолжал болтать с Флёреттой. Он научился прекрасно скрывать свои чувства, но на самом деле очень любил Флёр и не мог относиться к девочке как к дочери Уордена. Нет, этот рыжий вихрь был его ребенком – и Джеймса ничуть не огорчало, что Флёр «всего лишь» девочка. Он терпеливо ждал, пока она вскарабкается на ящик, чтобы, стоя на нем, почистить хвост Игрэн.

Гвинейра вошла в конюшню, когда Джеймс затягивал подпругу седла, и его вид, как всегда, невольно взволновал женщину. Едва заметный блеск глаз, легкий румянец… и снова железный контроль.

– О, Джеймс, вы уже оседлали лошадь? – извиняющимся тоном промолвила Гвин. – К сожалению, мы с Флёр не сможем выехать. Сегодня должен прибыть гость.

– Ах да, этот английский коммерсант, – кивнул Джеймс. – Мне и самому следовало догадаться, что его визит помешает вашей поездке, – сказал он и собрался снимать седло.