Мемуары генерала барона де Марбо - Марселен де Марбо

пехоты, до этого времени находившийся сзади, подъехал к головной колонне, чтобы узнать, что происходит. Я узнал в нём дона Мигеля Рафаэля Кёли, приятного человека, с которым в 1802 году я проделал путь из Нанта в Саламанку во время моего первого приезда в Испанию. Это был рассудительный человек, он понял причины, по которым маршал Мюрат противился тому, чтобы князя Мира отвезли в Мадрид, где его ждала неминуемая смерть. Если французская армия не воспротивится этому, она покроет себя позором, а если она будет отбивать пленника у убийц, кровопролитное столкновение неизбежно. Дон Рафаэль Кёли был в эскорте помощником командира и мог высказать своё мнение. Он переговорил с командиром, и мы договорились, что Годоя временно поместят в тюрьму города Пинто. Несчастный оставался безучастным свидетелем всех препирательств, но когда он оказался в тюрьме, куда я его сопроводил, он поблагодарил меня на очень хорошем французском и попросил передать признательность принцу Мюрату.

Тогда я позволил себе высказать гвардейцам свои замечания, что они варварски обращаются с пленником, что для испанского мундира позорно, когда четыреста вооружённых до зубов военных настолько не уверены в себе, что, охраняя одного безоружного человека, заковывают его в цепи!.. Меня поддержал более милосердный Рафаэль Кёли, который не предпринял бы таких мер, если бы командовал конвоем, и с князя Мира сняли железный ошейник, наручники и оковы с ног, оставив всё же верёвки. Я не смог добиться, чтобы его не привязывали в камере, но, по крайней мере, теперь он мог немного двигаться и лечь на тюфяк, который я заставил принести его охранников. Прошло уже пять дней с тех пор, как Годой получил свои ранения, а его даже ни разу не перевязали… Рубашка, пропитанная запёкшейся кровью, прилипла к ранам. На нём был только один башмак, не было шейного платка, он был полураздет, и его трясла лихорадка!.. Хирург драгунского полка пришёл осмотреть его. Французские офицеры, унтер-офицеры и простые солдаты принесли кое-какое бельё и были тронуты тем, как достойно и в то же время благодарно он принимал эти дары.

Хотя я полагался на честность дона Рафаэля Кёли, я всё же не был уверен в судьбе князя Мира, оставив его в руках его злейших врагов. Я решил расположить французский эскадрон в городе и договорился с капитаном, что в тюрьме будет установлен постоянный пост, чтобы наблюдать за узником. Мюрат одобрил мои действия, но, чтобы лучше защитить жизнь Годоя, он выслал в Пинто ещё батальон солдат, приказав им следить за тем, чтобы против князя Мира ничего не предпринималось. На следующий день по дороге в Мадрид Фердинанд VII проехал через Пинто, и начальник телохранителей рассказал ему о вчерашнем происшествии. Новый король и его министры, которые больше всего опасались скомпрометировать себя перед французами, похвалили его за то, что дело не дошло до стычки, и приказали оставить Годоя в тюрьме Пинто, откуда через несколько дней он был переведён в старую крепость Вильявисьоса, более удалённую от столицы.

24 марта Фердинанд VII вошёл в Мадрид в сопровождении только роты своих телохранителей. Народ встретил его восторженно: это была такая безумная радость, что описать её невозможно!.. На улицах, балконах, в окнах, даже на крышах было множество народа, люди встречали нового государя криками: «Виват!» Они с таким нетерпением ждали его! Женщины усыпали дорогу королю цветами, мужчины расстилали плащи под ноги его лошади! Многие французы с любопытством наблюдали эту церемонию, но никто из наших военных не участвовал в ней официально. Принц Мюрат даже не нанёс визит Фердинанду, он не мог этого сделать до тех пор, пока император не даст знать, кого — отца или сына — он признает государем Испании. Если Наполеон и намеревался овладеть короной, он скорее предпочёл бы вернуть её старому и слабому королю Карлу IV, а не оставлять её Фердинанду VII, так как отнять её у любимца народа было бы гораздо труднее. Мюрат же, со своей стороны, не сомневался, что император откажется признать нового короля.

Тем временем Фердинанд, обеспокоенный тем, как Наполеон отнесётся к его воцарению, поделился своими опасениями с Богарнэ, который всегда проявлял к нему большую симпатию. Честный Богарнэ не мог даже в мыслях допустить, что Наполеон может покуситься на свободу принца, искавшего у него защиты, и посоветовал Фердинанду VII самому отправиться к императору, который в скором времени должен был прибыть в Байонну. Новый король спросил совета у своих друзей, но те не знали, что ему сказать. Внезапно в Мадрид приехал первый адъютант и доверенное лицо Наполеона генерал Савари с письмами для Фердинанда VII. Они и помогли этому королю принять решение, тем более что он узнал, что его отец и мать тоже собираются обратиться к Наполеону. Он решил их опередить.

Принц Мюрат и генерал Савари, зная о доверии, которое Фердинанд испытывает к Богарнэ, подсказали послу советы, которые он должен дать новому королю. Тогда Фердинанд решился на эту поездку и послал своего брата инфанта дона Карлоса навстречу Наполеону.

Император отправился из Парижа в Байонну 2 апреля, но он двигался медленно, чтобы дать время лучше проявиться событиям.

Глава III

Фердинанд во власти Наполеона. — Карл IV и Годой в Байонне. — Мятеж и сражение на улицах Мадрида

10 апреля Фердинанд VII выехал из Мадрида на встречу с императором, про которого Савари говорил, что он должен быть уже в Байонне. Жители столицы, хотя они и не представляли себе, какую судьбу уготовят их государю, что-то предчувствовали и сожалели о его отъезде. Фердинанд VII в сопровождении генерала Савари продвигался к Бургосу, приветствуемый народом, который стекался со всех сторон посмотреть на него. Однако, не найдя в Бургосе Наполеона, как это ожидалось, и видя, что все дороги заполнены многочисленными колоннами французских войск, новый король и его приближённые стали опасаться ловушки и отказались ехать дальше. Генерал Савари успокоил их страхи, утверждая, что Наполеон в Витории. Фердинанд отправился в этот город и там с удивлением и недовольством, которые он не смог скрыть, узнал, что император не только ещё не пересёк границу, но даже не прибыл в Байонну! Испанской гордости было нанесено оскорбление, и советники Фердинанда VII решили, что достоинство их короля не позволяло больше идти навстречу иностранному государю, который вовсе не спешит его видеть. Было решено остаться в Витории, несмотря на все настояния Савари. Тот был взбешен, что добыча может от него ускользнуть, и во весь опор поскакал