Война ведьмы - Джеймс Клеменс

Пиноррр медленно кивнул.

— Да, зло часто носит красивую маску.

Сайвин стояла у реллинга «Сердца Дракона». Слева от нее Верховный Килевой советовался со своим сыном Хантом. Справа Билатус одной рукой вцепился в реллинг так, что костяшки пальцев побелели, а другой крепко прижимал мантию к горлу. Их тела хлестали ветер и дождь.

— Ветер несет запах дыма, — сказал Хант. Он по-прежнему держал одной рукой маленькую Шишон. Она держалась за его шею.

— Но по крайней мере они погасили пламя, — заметил Верховный Килевой и повернулся к еще одному моряку. — Прикажи рулевому развернуться. Мы должны посмотреть, что происходит на «Драконьей шпоре».

Моряк кивнул и побежал прочь по скользкой палубе. К счастью, шторм, похоже, затихал. Молнии мерцали вдалеке над горизонтом, рев грома стих, превратившись в бледное подобие недавнего грохота.

Повернувшись спиной к ветру, Сайвин увидела, что Рагнарк все еще неподвижно лежит на палубе, привязанный толстыми промасленными канатами к мачте и пиллерсам. При виде великолепного зверя, беспомощного и связанного, у нее заболело сердце.

Верховный Килевой, должно быть, заметил ее взгляд.

— Ты сказала, что кровь дракона может доказать факт сходства наших двух народов?

— Не просто сходства, — пробормотала Сайвин. — Мы — одно и то же. Мы — одно племя.

Билатус фыркнул:

— Невозможно. Посмотри на себя. Руки и ноги с перепонками между пальцами.

Сайвин посмотрела на троих мужчин.

— Я надеялась, что смогу убедить вас выполнить вашу древнюю клятву. Но Шаман Пиноррр мудр. Он знал, что вы мне не поверите, не увидев явного доказательства.

Хант сказал:

— На что ты все время намекаешь? Какое доказательство?

Сайвин закусила губу.

— Я лучше вам покажу.

Она подошла к дремлющему черному гиганту и вытащила из запястного чехла кинжал.

Погладив своего верного дракона по краю крыла, она передала ему — и человеку внутри — беззвучную просьбу о прощении. Преодолевая страх, Сайвин ударила зверя кинжалом в бок — и тут же ахнула от рези у себя в боку. Но она знала, что это — всего лишь фантомная боль, шепот чувств, разделенных с драконом.

К этому времени вокруг них собралась вся команда корабля, но держалась на почтительном расстоянии. Только Верховный Килевой осмелился подойти на шаг ближе.

— Ты ранена? — спросил он с истинной заботой, заметив выражение боли у нее на лице.

Сайвин покачала головой и вытащила свой кинжал из бока дракона. Клинок был покрыт драконьей кровью. Сайвин слегка вздрогнула и потерла свой бок. Жжение быстро проходило. Обернувшись, она обернулась к остальным и протянула вперед измазанный кровью нож.

— Стало быть, если твой дракон ранен, он истекает кровью, как и любой человек, — сказал Хант. — И как же это доказывает правоту твоих слов?

— Никак, — ответила она. — Само по себе.

Все озадаченно посмотрели на нее.

Сайвин почувствовала, что ее охватывает холод. Ей совершенно не хотелось делать то, о чем ее просил Пиноррр. Нож задрожал у нее в руке, кровь капала с его острия. Но она знала, что ей необходимо добиться успеха. От этого зависело слишком многое. Она подняла лицо к Ханту.

— Чтобы доказать мои слова, мне также нужна внучка Шамана Пиноррра.

Молодой первый помощник «Сердца Дракона» взглянул на своего отца. Верховный Килевой кивнул. Хант снял руки девочки со своей шеи, подошел к Сайвин и опустился на колени, держа девочку на руках.

— Зачем тебе этот ребенок? — спросил он.

— Шаман Пиноррр послал ее со мной к вам как доказательство своей поддержки. — Сайвин подняла кинжал и вонзила его в грудь девочки. — И как жертву.

Шишон закричала, ее крохотные ручки раскинулись и задергались.

Хант тотчас же отпрыгнул и оттащил за собой Шишон, освободив ее от кинжала. Не успела Сайвин двинуться, как у ее горла оказался меч. Она уронила кинжал; он со стуком упал на палубу. Теперь миссия Сайвин была закончена, и силы оставили ее. Сайвин упала на колени.

— У меня… у меня не было выбора.

Верховный Килевой по-прежнему держал меч у ее горла.

— Что за мерзость! — заорал он, наклоняясь над ней. — Ты пришла просить нас об услуге и думаешь, что убийство невинного ребенка покорит наши сердца?

Сайвин подняла залитое слезами лицо.

— Это была идея Шамана Пиноррра. — Сайвин смотрела, как Хант осторожно укрыл девочку, которая теперь неподвижно лежала на мокрой палубе. Билатус нервно присел около бледной девочки.

— Ты лжешь! — рявкнул Верховный Килевой. — Пиноррр никогда бы не приказал такого. В рассказах твой народ всегда жесток! Но я никогда не подозревал, что вы настолько порочны.

— Отец! — крикнул Хант. — Ребенок жив!

Сын Верховного Килевого стоял на коленях над девочкой. Он распахнул рубашку Шишон и лоскутом, оторванным от ее одежды, стер кровь с ее бледной грудки. — Раны нет!

Сайвин с облегчением всхлипнула.

— Это кровь дракона.

Билатус кивнул головой.

— Драконья кровь известна своими целительными свойствами. Но дрирендая запрещено использовать этот проклятый бальзам. Так говорит один из наших древнейших законов. Морские боги запрещают нам это.

Хант потер запястья ребенка. Шишон все еще неподвижно лежала на палубе.

— Но если кровь спасла ее от раны, почему она не приходит в себя? — спросил он с тревогой в голосе.

Все взгляды обратились к Сайвин.

Верховный Килевой опустил клинок, но гнев не ушел из его голоса. Прежде чем оборвать ее жизнь, он собирался получить ответы на все свои вопросы.

— Что ты сделала?

— Я вам уже сказала. Это был план Шамана Пиноррра. Он знал, что клинок, покрытый драконьей кровью, не убьет его дитя. Магия защитит ее от смертельной раны. Но я не понимаю… — Сайвин показала на неподвижную девочку. — Она должна была остаться невредимой. Я не знаю, почему Шишон не приходит в себя.

— А что должно было произойти? — спросил Верховный Килевой.

Не обращая внимания на его слова, Сайвин уставилась на бледную девочку.

— Пиноррр поверил древним мифам, которые хранят наши старейшины — историям о рождении нашего народа. Говорили, что первый мирая, наш прародитель, был из дрирендая и переродился, когда с его кровью смешалась кровь дракона. И до нынешнего дня нам по-прежнему необходима драконья магия, чтобы поддерживать наш нынешний облик. — Сайвин взмахнула своими перепончатыми пальцами. — мирая, изгнанные из моря, в конце концов теряют свои отличительные признаки и становятся обычными людьми.