Золотой век - Евгений Игоревич Токтаев

не надо было мстить врагу, ибо справедливость восстановили боги. Значит, и в других начинаниях будет толк, значит, и милость богов будет на стороне тех, кто поддерживает правое дело.

Одна из волн, высотой не меньше, чем в пять локтей, вдруг сильно тряхнула ладью. Амфитея почувствовала, как внезапно подкатывает тошнота. И в горле появился вкус подгоревшей пшеничной каши и сушёных оливок, которые она съела на завтрак.

Она тут же начала загибать пальцы, считая дни. Десять. Нет, восемь, пусть лучше будет восемь, не надо напрасно надеяться. И лучше пока помалкивать, на всякий случай. Вдруг, её подозрения оказались напрасными. Меньше всего ей хотелось походить сейчас на тех наложниц из женского дома, которые так страстно хотели родить от повелителя ребёнка, что отыскивали у себя множество ложных признаков беременности, когда её и в помине не было. Да и становились посмешищем для всех других наложниц, более везучих.

Да, ей следовало подождать немного, несколько дней, и всё само выяснится. А пока следует молиться и полагаться на волю богов. Ведь она делает благое дело, значит, и боги явят ей свою милость. И поддержат её и мужа в этом путешествии.

Ни один купец не довёз бы их из Пер-Бастет в Микены напрямую, без пересадок, потому первым делом они сели на корабль, направлявшийся в Тисури, он же Цор, он же Тир.

Город, из которого вели свой род фиванские ванакты, стоял на острове, но, несмотря на мощные стены и кажущуюся неприступность, в прошлом не раз был разграблен ремту. Тутмос Менхеперра, его сын и внук «прославились» в Тисури едва ли не сильнее, чем в иных городах Страны Пурпура, приводя Град-на-острове к покорности. Крови тут пролилось немало. Исключительным богатством выделялся Тисури. Очень уж оно манило фараонов. И при этом славен был свободолюбием. Не желал покоряться, подобно Гебалу,[135] где ремту как у себя дома заправляли.

Видел Тисури не раз и боевые ладьи на водах, омывавших остров, и колесницы у стен Ушу, Старого города на большой земле. Менхеперра поставил в Тисури обелиск с горделивыми письменами о том, что город взят им в наказание поклонникам демонов Дуата. Ну, конечно. И вовсе не ради добычи, а исключительно ради насаждения праведного миропорядка и изгнания нечестивых богов, что требовали человеческих жертв.

Победа тогда была полная, но сыну и внуку пришлось её повторить. «Перепоказать» нечестивцам величие Нефер-Неферу, ибо те, как водится, думали, что новый фараон слабее прежнего. Сын и внук, конечно, столько походов, как отец и дед не совершили, столько побед не одержали, но Тисури хватило. Несколько взятий Града-на-острове случились для ремту столь буднично, что фараоны даже не считали нужным прославлять эти победы. Ограничивались надписями, что мол «Величайший поразил всех врагов Та-Кем во время своего первого похода». А уж второй поход расписывали подробнее. Всё это привело к тому, что Рамсесу уже не пришлось биться о Тисури лбом.

Ныне в Граде-на-острове не один обелиск ремту стоял. Южная гавань им отдана, а также значительная часть дорогой земли под храмы нетеру.

Покоряя чужие земли, ремту не переселялись в них жить. Ограничивались добычей и данью. Им и в голову не приходило, что жизнь вне Страны Реки может быть хороша.

Путешественники пробыли здесь три дня, поджидая попутное судно. На четвёртый день Автолик сговорил купца именем Или-Рабих. Тот подрядился доставить путников в Киццувадну. Там придётся искать новый корабль.

Майя немедленно сел на хвост.

— В Киццувадну пойдёте — так и Гебал по пути.

Попутчик Автолика и Амфитеи направлялся в Гебал с грузом папирусов. Весьма прибыльное занятие. Гебал славился, как пишущий город. Торговля в нём велась куда шире, чем в Тисури и Тидаине, а значит потребны во множестве средства для письма, для счётных книг. И если в иных местах ради этого месили глину, то Гебал распробовал папирус.

Да, прибыльное дело. Майя предвкушал барыши и сетовал, что вот только им занялся. Мог бы и раньше, да вечно что-то мешало.

Своей ладьи он не имел пока что, а потому вынужденно ждал, пока его кто-то отвезёт. Или-Рабих принял и торговца папирусом.

Автолик удивился — два корабля перед тем в Гебал ушли. Чего на один из них не сел?

— Не понравились, — ответил купец.

Что именно ему там не понравилось, Автолик дознаваться не стал. Амфитея предположила, что Майя просто от страха перед морским путешествием стремится держаться поближе к знакомым, пусть и знакомы-то без года неделю.

Бояться, однако, оказалось нечего. Море было спокойным, ветер дул почти всё время попутный, отчего дальнейшее плавание не затянулось. Миновали богатый пурпуром Тидаин. Вторично в нём Автолик побывал. С грустью вспомнил, как восхищался городом Сиванала. Тут и до Гебала недалеко. Ещё один шажок к цели сделали.

Во время плавания Амфитея разговорилась с сыном купца-судовладельца, подростком по имени Табнит. Парнишка оказался чрезвычайно словоохотлив и любознателен. Женщин подобных Амфитее он прежде не встречал. Мать, сёстры, другие родственницы, рабыни — все они стояли ниже мужей и подчинялись им беспрекословно. А эта тенью своего мужа не выглядела, даже иногда спорила с ним. И осанка, как у царицы. Цариц Табнит и вовсе не видел, но подумал, что они выглядят именно так.

Поначалу отрок заробел, но природное любопытство взяло своё и совсем скоро он будто приклеился к Амфитее, слушая её невероятные рассказы о дальних странах и раздувался от гордости, когда удавалось чем-то удивить её саму. А удивлялась она столь искренне, что Табнит решил — с ним случилось лучшее знакомство в жизни.

В Гебале Или-Рабих, который похвалялся, будто носил имя, как у правившего здесь сто лет назад царя, намеревался задержаться на день. Путники разделились. Автолик и Амфитея остались на корабле. Путешествие, конечно, утомляло, но и слоняться по городу под палящим солнцем не хотелось. А люди Или-Рабиха тут же на причале натянули целых два больших полотняных навеса, что на языке ремту прозывались удивительно созвучно сильнейшим врагам Та-Кем — хета. Навесы одним краем крепились прямо к борту ладьи. Некоторые купцы прямо тут, на причале под такими торговали. Или-Рабих торговать не собирался. Разве продашь крашенное пурпуром полотно здесь, в Гебале или Тидаине? Его тут своего навалом, а в Тидаине даже лучше качеством, нежели в Тисури. Нет, везти подальше надо. Хотя бы в Киццувадну, а там закупить шафран.

Торговать не собирался, но под навесами удобно отдохнуть, прежде чем путь продолжить, пока моряки запасут ещё воды и провизии.

Майя же достиг своей цели. Он возблагодарил Геба, что