Гитлер идет на Восток (1941-1943) - Пауль Карель

Но через двадцать четыре часа избы с сыром пришлось оставить. Полк создавал новую линию обороны против наступавших групп неприятеля, прорвавшегося в 10 километрах юго-западнее, в районе Климова.

Воздушная разведка сообщила о крупной колонне противника на правом фланге 256-й пехотной дивизии перед Мологином. Мологино находилось в 30 километрах от Ржева. А в Ржеве оставались 3000 раненых.

По рации из 23-го корпуса в дивизию пришел приказ усилить правый фланг и "держаться любой ценой". Остатки 476 и 481-го пехотных полков бросили все силы на продвигавшихся по дороге русских.

Приказ Гитлера: "9-й армии - ни шагу назад" припечатал корпус к земле на линии перед Латошином к востоку от Ельцов, на которую он вышел 3 января 1942 г.

31 декабря в 13.00 генерал-полковник Штраус прибыл на командный пункт корпуса генерала Шуберта в Ржеве с приказом: "Оборонять Мологино до последнего человека". Какие еще распоряжение могли быть отданы? Двадцать с небольшим минут спустя - если быть точным, в 13.25 - в комнату вошел генерал-лейтенант Кауфманн, командир 256-й пехотной дивизии. Он прибыл из Мологина. Кауфманн был белее снега и почти совсем замерз. Дрожавшим от переполнявших его эмоций голосом генерал доложил командующему армией:

– Господин генерал-полковник, солдат в моей дивизии в строю осталось не более чем на полк, и она окружена советскими лыжниками. Люди на пределе сил. Они просто падают от усталости. Падают в снег и умирают от переутомления. Они не ждут ничего, кроме смерти. Молодые солдаты кричат своим офицерам: "Возьмите и убейте нас - нам теперь все равно, кто это сделает". Мологино уже потеряно.

Генерал-полковник Штраус стоял не шелохнувшись, точно статуя. Затем медленно проговорил:

– Фюрер приказал нам держаться до последнего, нет другого выхода только держаться или умереть. - Затем, посмотрев на генерала Кауфманна, добавил: -Вам лучше отправляться на передовую, к своим солдатам, господин генерал, - там сейчас ваше место.

Не говоря ни слова, генерал отдал честь и покинул помещение.

В действительности обстановка в Мологине не была столь отчаянной, какой ее представлял Кауфманн. Во второй половине дня 31 декабря в город в спешном порядке были переброшены остатки усиленного 1-го батальона 476-го пехотного полка; там держал упорную оборону 256-й разведывательный батальон майора (резерва) Муммерта. Остаткам полка по плану предстояло занять позиции к западу от города. Однако к ночи сибирские части лыжников заняли лес между Мологином и линией обороны, где должны были встать вновь прибывшие немецкие части. Что же оставалось? Оставалось лишь одно защищать Мологино сколь возможно долго, таким образом изматывая русские войска и не позволяя им мешать отходу корпуса. В яростных схватках личный состав разведывательного батальона и 1-го батальона отразил натиск сибиряков. Часто круг обороны сужался до нескольких отдельных домов в центре городка, но потом немцы контратаковали и так добывали себе немного пространства для маневра.

Радиосвязь с дивизией прервалась 2 января. Связь с действовавшей слева частью осуществлялась за счет сновавших туда-сюда патрулей. Несмотря ни на что, майор Муммерт твердо намеревался удержать Мологино.

В ночь с 2 на 3 января отделению связистов удалось восстановить связь с дивизией. В штабе ее искренне удивились, что Мологино еще держится, после чего распорядились немедленно оставить город и соединиться с дивизией. Около 06.00 Муммерт покинул Мологино. Тяжелое вооружение пришлось бросить. Под покровом ночи, тропами, по которым ходили патрули, немцы через позиции сибиряков вышли в расположение соседней части.

Вновь 206-й пехотной дивизии удалось заделать брешь, прорванную противником во фронте 9-й армии, но 4 января 1942 г. оборона опять треснула, и на сей раз основательно. Между 6 и 23-м корпусами зазияла дыра шириной от 15 до 20 километров. В образовавшийся проем через Волгу хлынули крупные силы советских. Советская 39-я армия повернула на Ржев и попыталась овладеть городом с юго-запада. Майор Дисселькамп, начальник служб снабжения 6-й дивизии, энергичный и способный офицер, наскоро собрав весь имевшийся под рукой личный состав, смог остановить первый вал противника. Группа особого назначения майора Дисселькампа состояла из водителей, солдат тыловых служб, нескольких штурмовых и противотанковых орудий, роты ремонтников, а кроме того, из врачей, фельдшеров и санитаров ветеринарной роты 6-й пехотной дивизии. Вот с таким войском Дисселькамп и остановил продвижение советских частей. Таким образом, 6-й корпус получил шанс создать рубеж обороны силами 26 и 6-й пехотных дивизий. Ржеву предстояло сделаться краеугольным камнем в здании будущего противодействия русскому наступлению. Между тем советская 39-я армия и кавалерийский корпус генерала Горина обошли город на западе и продвигались в южном направлении через Сычевку к Вязьме.

Хотя фронт полыхал в огне по всей своей длине, стали вырисовываться дальние намерения и ключевые участки приложения сил русских. Генерал-полковник Конев, прорвав оборону 23-го корпуса на северном фланге группы армий "Центр", собирался окружить и стереть с лица земли 9-ю армию. На южном фланге генерал армии Жуков стремительно продвигался через брешь между 2-й танковой армией и 4-й армией, нацеливаясь на Вязьму и в то же самое время вынашивая замысел нанести удар во фланг 2-й танковой армии.

Генерал Голиков со своей 10-й армией уже окружал Сухиничи. Но четырехтысячная боевая группа генерала Гильзы не сдавалась, превращая город в волнолом на пути советской бури. Группа Гильзы держалась четыре недели. Об этом мы просто обязаны будем упомянуть позднее. 1941 год, начавшийся в атмосфере уверенных побед и суливший большие удачи в будущем, завершался совсем не так, как ожидалось. В первый день после Рождества Гитлер воспользовался оказией, чтобы избавиться от генерала, чьи предостережения уже его раздражали: новый командующий группой армий "Центр" был недоволен Гудерианом. Генерал-фельдмаршал фон Клюге обвинил генерал-полковника в неповиновении: еще ранее, в начале декабря, между ними возникли значительные трения. В результате Гитлер сместил Гудериана с должности. Солдаты в боевых частях были буквально ошарашены. Что станется с армией, если ее будут лишать лучших умов?

Полный скверных предчувствий, Гудериан закончил свой прощальный приказ закаленной в боях 2-й танковой армии следующими словами: "Мысленно я буду с вами перед лицом нелегких задач, которые вам предстоит решать".

А задачи действительно стояли нелегкие. Германское командование не знало, откуда взять резервы, чтобы остановить наступление русских. Соединения красной кавалерии уже теснили немцев на слабо защищенных позициях к северу от Юхнова, угрожая перерезать жизненно важные коммуникации, ведущие от Смоленска. Советские воздушные десанты высаживались в тылу у немцев. Все большую угрозу создавала деятельность партизан. Гитлер изрекал напыщенные фразы о перстах судьбы, проклинал русскую зиму, ругал и винил во всем Бога и своих генералов. Гнев его не обошел и опытного командующего 4-й танковой группой. В начале января, когда генерал-полковник Гёпнер без разрешения, как считали в ставке фюрера, отвел свою 4-ю танковую группу - с Нового года ставшую 4-й танковой армией, Гитлер ухватился за "факт неповиновения" как за возможность преподать всем урок. Гёпнера сняли с должности, лишили звания и с позором выгнали со службы. Таким образом, армия лишилась второго после Гудериана выдающегося танкового командира.

То, что фактические оправдания для подобного шага у Гитлера отсутствовали, засвидетельствовал генерал-майор Негенданк, бывший тогда начальником служб связи танковой армии, который стал непосредственным очевидцем произошедшего. И вот что он поведал автору данной книги: "Мы, несколько офицеров, обедали с генерал-полковником Гёпнером, только что вернувшимся с передовой. За столом командующий рассказал начальнику штаба, полковнику Шалю де Больё, что правый фланг 4-й танковой армии надо отодвинуть назад, чтобы граничащий с ним фланг 4-й армии не попал под удар русских, который они могут нанести через образовавшуюся брешь. Это соображение по телефону довели до сведения начальника штаба группы армий "Центр". Мы еще не вышли из-за стола, когда генерал-фельдмаршал фон Клюге позвонил, чтобы обсудить вопрос с генерал-полковником Гёпнером, и я совершенно четко помню, как в конце разговора генерал-полковник Гёпнер повторил: "Хорошо, хорошо, господин генерал-фельдмаршал, для начала мы отведем только тяжелую артиллерию и вещевые обозы, чтобы нам не лишиться их. Объясните, пожалуйста, фюреру необходимость данного шага и испросите его разрешения". Возвращаясь к столу после разговора, генерал-полковник сказал: "Все в порядке, Больё, займитесь всеми надлежащими приготовлениями". Вдруг в полночь пришла ошеломляющая новость о смещении Гёпнера с должности. Вскоре один офицер штаба группы армий "Центр" рассказал мне, что генерал-фельдмаршал фон Клюге доложил Гитлеру обо всем не так, как условился с генерал-полковником Гёпнером, но обрисовал отвод войск как уже свершившийся факт. Гитлер тут же издал приказ о снятии с поста нашего выдающегося и всеми уважаемого в армии командующего".