В полет сквозь годы - Александр Беляков

14 октября немцы были уже в районе Волоколамска, примерно в 80 километрах к северо-западу от Москвы. Сплошного фронта не существовало. Советские войска вели тяжелые бои в условиях окружения, оставшиеся в тылу переходили к партизанским действиям.

А немцы грабили, разбойничали, убивали наших людей в Ясной Поляне, во Льгове, Щиграх - тургеневских местах - самых русских из всех русских мест.

Под Москвой создалось крайне серьезное положение. Решением Ставки Верховного Главнокомандования, в целях обеспечения надежного управления войсками, личный состав Генерального штаба и штаба ВВС были разделены на два эшелона: первый оставался в Москве, а второй эвакуировался на восток, в район Куйбышева. Туда же и в другие города на востоке эвакуировались государственные учреждения, многие наркоматы, часть партийного аппарата, весь дипломатический корпус. Верховным Главнокомандованием в эти трудные октябрьские дни было принято решение эвакуировать на восток и штурманские школы - Рязанскую и Ивановскую. Место нашего нового базирования определили в небольшом районном городке Карши, в степной части Узбекистана.

Я опять в Москве, теперь в Управлении военных сообщений - в поисках вагонов на пятнадцать железнодорожных эшелонов для эвакуации школы. С большим трудом получаем восемь - и то хорошо. Вскоре отправляемся в дальний путь. Надолго ли?..

В Карши нас встретили хорошо. Фонды для размещения школы были ограниченные, но местные советские и партийные организации освободили нам много различных помещений и квартир. Большую помощь в устройстве, поиске аэродромов для школы оказал заместитель командующего ВВС округа Николай Петрович Каманин, которого я знал еще по академии. Однако основные указания исходили от первого секретаря ЦК Компартии Узбекистана Усмана Юсупова. И аэродромы за нами закрепили - благо в степях приволье. Возле кишлака мы расширили удобную площадку - полтора на полтора километра, довольно ровный степной участок оказался и рядом с совхозом. Так что вскоре мы почувствовали себя как дома и продолжили боевую работу.

Однако невольно в эти тяжелые для Родины дни каждый из нас мысленно находился у стен древней Москвы, где разыгралось жестокое сражение. Каждый с замиранием сердца слушал сводки Совинформбюро - уже приближалась 24-я годовщина Великого Октября. Никто не спрашивал, будут ли традиционные торжества, парад. Понимали - не до парадов. Но день этот ожидали с каким-то особым, непередаваемым волнением...

И вот 6 ноября. В 18 часов по всем радиостанциям Советского Союза зазвучали слова: "Говорит Москва! Передаем торжественное заседание Московского Совета с представителями трудящихся города Москвы и доблестной Красной Армии, посвященное 24-й годовщине Великой Октябрьской социалистической революции..."

Ликование охватило всех нас. На душе светлый праздник. Вот он убедительный ответ на хвастливое заявление гитлеровской верхушки о том, что падение Москвы - дело ближайших дней. И хотя по-прежнему скупыми оставались газетные сообщения о боевых делах - становилось ясно, что дни смертельной опасности и тревог остались позади.

28 ноября я прочитал сообщение: "На сталиногорском направлении наши войска перешли в контрнаступление... Отбито 8 деревень, противник отброшен за реку Оку... Совместными действиями авиации Западного фронта и Московской зоны обороны уничтожено 82 танка, 349 автомашин с войсками и боеприпасами, 50 мотоциклов, И рот пехоты, группа кавалерии, 92 повозки..."

Через много лет, вспоминая контрнаступление под Москвой, Маршал Советского Союза Г. К. Жуков отметит боевые действия авиации: "Авиация наносила мощные удары по артиллерийским позициям, танковым частям, командным пунктам, а когда началось отступление гитлеровских войск, штурмовала и бомбила пехотные, бронетанковые и автотранспортные колонны. В результате рее дороги на запад после отхода войск противника были забиты его боевой техникой и автомашинами". И маршал подчеркнет работу авиации дальнего действия: "Контрнаступательные действия правого крыла Западного фронте шли непрерывно. Их активно поддерживала авиация фронта, авиация ПВО страны и авиация дальнего действия, которой командовал генерал А. Е. Голованов..."

Говоря о боевых действиях дальнебомбардировочной авиации в этот период, следует заметить, что велись они только на важнейших направлениях и носили форму очаговых сражений. Своеобразие этой борьбы заключалось в том, что основные усилия сосредоточивались на уничтожении войск противника на поле боя, в ближайшей оперативной глубине. Дальние же полеты не оправдывали себя - бомбардировщики без сопровождения истребителей часто не возвращались с боевых заданий.

Учитывая эти и другие факты, Государственный Комитет Обороны 15 ноября 1941 года постановил:

"Поручить комиссии в составе т. т. Сталина, Громова, Коккинаки (старший), Белякова, Спирина, Голованова, Горбацевича, Водопьянова, Юмашева, Молокова реорганизовать дело дальних полетов и представить Государственному Комитету Обороны соответствующий проект к 24 ноября 1941 года".

Такой проект был нами вскоре подготовлен и представлен. Он предусматривал использование дальней авиации прежде всего для поражения объектов в оперативном и стратегическом тылу противника. Дальнебомбардировочная авиация вышла из подчинения командующего ВВС. На базе ее частей и соединений была создана авиация дальнего действия. Она подчинялась непосредственно наркому обороны и Ставке Верховного Главнокомандования.

В оборонительных операциях под Москвой наши летчики совершили свыше 51000 самолето-вылетов, немцы в этой борьбе потеряли около 1400 самолетов. Так, к началу декабря сорок первого года впервые в ходе войны мы завоевали оперативное господство в воздухе. Оно было пока только на московском направлении, но позволяло осуществлять нашему командованию перегруппировки войск, сосредоточивать и вводить в сражение резервы - и все это уже без существенного противодействия со стороны гитлеровской авиации.

Приятно было сознавать, что в этом успехе и твоя доля участия. Что бы еще ни ожидало впереди, думал я, какие бы испытания ни пришлось пройти, начат победный путь, с которого нас уже не свернут никакие вражеские силы.

В зиму 1941/42 года значительные изменения произошли и в положении нашей школы. Она была передана в состав авиации дальнего действия и переименована в 1-ю высшую школу штурманов и летчиков АДД.

В марте я представился своему новому командующему. Высокого роста, светловолосый, Александр Евгеньевич Голованов, в прошлом начальник Восточно-Сибирского управления Гражданского воздушного флота, был большим мастером полетов в облаках и ночью. В то время когда еще многие наши летчики не особенно-то доверяли пилотированию по приборам, радионавигации, он уже в совершенстве владел самолетовождением в любую погоду. К концу 1940 года Голованов налетал свыше 4300 часов и в феврале сорок первого был назначен командиром отдельного дальнебомбардировочного авиаполка. Полк этот предназначался для действий в сложных метеорологических условиях и ночью, по объектам глубокого тыла и входил в авиакорпус, которым командовал Н. С. Скрипко. Успешная боевая работа определила назначение Голованова в августе 1941 года на должность командира отдельной 81-й дальнебомбардировочной авиационной дивизии специального назначения, подчиненной непосредственно Ставке Верховного Главнокомандования, а в марте сорок второго - командующим авиации дальнего действия.