Государь - Саймон Браун

– Мне жаль…

– Но ее, видишь ли, кое-что вело. Она почувствовала Ключ Силы, висящий у тебя на шее.

– Мне жаль…

– В конечном итоге меня ничто не могло спасти. – Рохет шагнул вперед. Луч света упал на то, что осталось от его щеки, показывая белевшую под ней кость. – Я поплатился за свое гостеприимство.

– Ты стал одним из ее гончих псов.

– О да, – мрачно засмеялся Рохет. – Я пасу ее дичь. Однажды я захватил Белару. Ты помнишь мою жену?

– Да.

– Ее больше нет.

Голос Рохета сделался тяжелым от горя, но нес в себе и непристойное подспудное веселье.

– И Мира, маленькая Мира. Тоже пропала. И Сиба…

– Прекрати.

– Но она все равно явилась за тобой, Линан Розетем. Ее разум коснулся Ключа, и она захотела тебя.

– Я могу отомстить за твою жену, Рохет, и за твою дочь. И за Сибу тоже. Я могу отомстить за всех, кого она убила.

Рохет покачал головой. Шея его при этом заскрипела.

– Я ее пес. И всецело служу ей.

– Будь это так, ты попытался бы убить меня прошлой ночью. Ты ведь знаешь, что я намерен совершить.

– Сейчас, но не тогда. Силона не хочет твоей смерти. Во всяком случае, пока. У тебя только два Ключа. Но я не дам тебе причинить ей вред. Она – единственное в этом мире, что я еще могу любить, и я не позволю тебе навредить ей. Поворачивай обратно, Линан Розетем, а не то я убью тебя. Это тебе последнее предупреждение.

Линан покрепче сжал меч.

– Беги, Рохет. Я не стану убивать тебя.

– Я уже убит, дурак.

Линан со всей силой взмахнул мечом. Гончий пес поймал клинок в левую руку, вырезая себе клин кости и гниющей плоти, и рванул его вниз, вырвав меч из руки Линана. Правая рука твари метнулась вперед, ударив Линана в шею. Споткнувшись о корень, он, охнув, упал навзничь. Прежде чем он успел подняться, пес уже наступил коленом ему на грудь, обеими руками хватая его за горло. Линан задергался из стороны в сторону. Мертвец дребезжал, словно мешок с костями, но держался.

– Я сам тебя съем, – прошипел Рохет и сильнее сжал пальцы.

В тот момент, когда свет уже начал темнеть в глазах Линана, он вдруг почувствовал, как что-то не дает ему потерять сознание, а затем оттолкнул надвигающийся мрак. Это к нему вернулась ярость, удвоив его силы и наполнив мозг жидким огнем. Руки его нашли мертвую голову, почувствовали, как кожа твари свободно слезает с черепа, сжали еще крепче – и изо всех сил крутанули ее. Раздался хруст, Рохет взвыл и свалился с него. Линан вскочил на ноги и подобрал меч. Гончий пес корчился на земле, как перерубленная змея, голова его болталась из стороны в сторону, а тело слабо дергалось. Линан зарычал и обрушил меч на шею создания. Голова покатилась прочь, челюсти щелкали зубами, а глаза вращались в глазницах. Он еще раз обрушил клинок, раскраивая череп, и еще, и еще. В воздух полетели осколки костей, раня его в щеки. Он разил, пока весь огонь в нем не иссяк, погаснув, очистив – и Линан бесцельно побрел прочь от учиненной им бойни, спотыкаясь, заходя все глубже в лес; вокруг него смыкалась тьма.

Дженроза попыталась продолжить путь и ночью, но столько раз спотыкалась о корни и камни, столько раз ударялась коленями и головой о множество веток, что в конце концов, полностью выбившись из сил, просто сдалась и осела на землю, прислонившись к дереву. Она нуждалась в отдыхе и сне и знала это, но ее страх за Линана вызывал сердечную боль и не давал ей покоя. Она достала из седельной сумки лоскут от рубашки Линана, сожгла его, отложила в сторону половину пепла и подбросила остальной в воздух. Тот поплыл к центру леса. Затем она расчистила участок от листьев и мусора и вопросила землю. Линан находился впереди нее, и хотя Силона была не с ним, около него находилось нечто другое, тварь, которой она не узнала, но по спине ее пробежала дрожь.

Она закрыла глаза и поискала точку, за пределами которой не было никаких признаков Линана – и та оказалась совсем рядом. Возможно, сегодня ночью, самое позднее завтра ночью. Она долгое время боялась, что это означало смерть Линана, но теперь ее больше пугало, что это может означать куда более худшее: полную капитуляцию Линана перед Силоной и его переход в то, другое существование.

Она не могла дожидаться рассвета. Снова поднявшись на ноги, Дженроза двинулась в чащу, держа руку над головой для защиты от веток. Она по-прежнему часто падала, расцарапывая себе лицо и руки. Когда забрезжил рассвет, она остановилась, бросила остаток пепла, последовала в ту сторону, куда он полетел, и наткнулась на следы Линана. Он был все еще жив и все еще не с Силоной.

Приободрившись и ощутив прилив сил, она прибавила шагу и шла много часов, пока не нашла следы какой-то страшной борьбы. Чем бы ни были эти останки – кому бы они ни принадлежали, – прежде это существо почти наверняка было той самой тварью, которую она увидела в открывшейся ей в магии земли. Она вспомнила рассказы, слышанные ею от Рохета и других лесничих, которые дали ей и Линану убежище, когда они впервые пересекли владения Силоны – рассказы о ее псах, о людях, которых Силона изменяла и отправляла добывать ей еду.

«Именно в такую гончую она превратит Линана». Эта мысль безостановочно гнала ее дальше, заставляя забыть об осторожности. Она сделает все что угодно, лишь бы не дать этому случиться.

Линан знал: Силона снова спасла ему жизнь. Гнев, наполнивший его во время борьбы с Рохетом, был ее гневом, яростью, подпитываемой сознанием, что одно из ее собственных созданий дерзнуло покуситься на Линана. Но теперь она знала, где он, и явится к нему. И он также знал, что теперь она должна уже понять – у нее нет иного выбора, кроме как убить его или полностью изменить, иначе он убьет ее. Зачем еще он заявился бы в ее владения, коль скоро освободился от нее в Даависе?

– Я буду ждать тебя здесь, – произнес он вслух, зная, что лес услышит его.

Пока еще не стемнело, но дальше он не пойдет. Собрав сухие листья и хворост, какие удалось найти, он развел костер. Жаркое пламя несколько подняло его дух, а исчезающий в лесном пологе дым напомнил ему, что есть мир и за пределами этого леса. Он снял пончо и аккуратно отложил его в сторону. Затем снял пояс с ножнами и положил на пончо. Ему не нужны помехи в этом бою. Линан уселся перед костром, воткнул меч в землю перед собой и принялся ждать.

Ночь наступила слишком рано. Дженроза выругалась и заплакала. Она не могла идти быстрее. Усталость наливала ноги свинцом, туманила взор, путала мысли. Но она продолжала идти, переставляя одну ногу за другой, и каждый шаг приближал ее к Линану. Ветерок. Первый, какой она ощутила с тех пор, как вошла в лес. Она остановилась, опираясь одной рукой о дерево. Ветерок нес прохладу, но также и запах тления. Ветер взвил волосы вокруг ее лица. Над головой прошла тень.