ВОЗВРАЩЕНИЕ СКАРАМУША - Рафаэль Сабатини

— Вы так считаете? Вы уверены?

— А вы? — прогудел Буассанкур.

— Я не знаю, что и думать, чему верить.

Андре-Луи одарил его неприятной улыбкой.

— Придётся нам что-нибудь отыскать для вас. Надо порыться в бумагах этого мошенника. Пойдёмте, гражданин. Вы покажете дорогу к дому Тюилье. Вы с нами, Буассанкур.

Тюилье снимал комнаты в доме на окраине городка. Дом стоял в глубине густого запущенного сада, который в эти декабрьские дни выглядел в своей наготе необыкновенно безжизненно. Ветхая развалюха принадлежала вдове Грассе и её незамужней сестре. Тюилье занимал две комнаты на первом этаже. Беглый осмотр спальни убедил Андре-Луи, что ею можно не заниматься. Он прошёл в гостиную, где Тюилье, очевидно, держал бумаги, связанные с его деятельностью на посту председателя революционного комитета. Андре-Луи с любопытством оглядел книжные полки. «Общественное управление», несколько томов Вольтеровой «Эпохи Людовика XIV», одна или две работы по философии, перевод Овида, экземпляр «Романа о Розе» и многое другое. Занятный ассортимент.

Письменный стол стоял у окна. На нём лежали какие-то бумаги. Андре-Луи бегло их просмотрел. Ничего важного они из себя не представляли. Он открыл два выдвижных ящика. Их содержимое представляло ещё меньший интерес.

Андре-Луи и неотступно следующие за ним мэр и Буассанкур перешли к бюро, стоявшему в глубине стенной ниши. Оказалось, что бюро заперто на ключ.

Взломав замок, Андре-Луи сел и начал просматривать бумаги. Мэр по его приглашению придвинул стул и устроился подле гражданина агента. Буассанкур, стоявший по другую сторону от Андре-Луи, помогал разбирать содержимое бюро, следуя указаниям молодого человека.

Декабрьский день давно угас. Три часа работы при свечах в холодной, неопрятной комнате оказались небесплодными. Результатом энергичных поисков стала тоненькая пачка документов, которую Буассанкур перевязал тесёмкой. Наконец бюро закрыли, и мэр, по распоряжению Андре-Луи его опечатал. Опечатали они и обе комнаты Тюилье, сообщив перепуганной вдове Грассе, что их нельзя открывать до поступления официального приказа от Комитета общественной безопасности.

После этого вся троица вернулась в «Красный колпак», где хозяин поспешил развести огонь, дабы гражданин агент мог согреть августейшие члены. Тут Андре-Луи и мэр ознакомились с изъятыми документами подробнее, а Буассанкур, изображающий секретаря, делал записи по указанию своего начальника.

Самым крупным трофеем оказалось послание Сен-Жюста, которое Тюилье неосмотрительно сохранил вопреки приписке с просьбой немедленно уничтожить письмо. Оно было написано месяц назад и состояло из умышленно туманных выражений. Имя Торина там не упоминалось. Но в свете последующих событий выяснилось, что тумана в письме недостаточно; во всяком случае, оно оставляло очень серьёзные сомнения по поводу обвинения, предъявленного Торину при аресте.

«Если этот Панталоне, — писал Сен-Жюст, — не прекратит визжать, это может обернуться для меня серьёзными неприятностями. Добродетель и целомудрие чрезвычайно популярны в последнее время, и я, естественно выступаю в их защиту. Выводы делай сам. Я сказал достаточно, чтобы тебе стала понятна щекотливость сложившегося положения. Не уверяй меня, что всё можно уладить традиционным способом. Даже если я так поступлю, этот человек всё равно постарается мне навредить. Нужно обеспечить его молчание. Надеюсь, твоя изобретательность поможет тебе найти выход. При необходимости посоветуйся с Б. С. Ж. Вы оба можете рассчитывать на мою благодарность

С братским приветом, навечно твой друг

Ф. Сен-Жюст».

Андре-Луи прочитал письмо вслух и стал выпытывать у мэра сведения, которые позволили бы расшифровать содержащиеся в послании намёки.

— Панталоне в комедии — всегда обманутый муж. Следующая фраза письма подтверждает, что речь идёт о рогоносце. Кто из рогоносцев здесь, в Блеранкуре, может поставить в неудобное положение представителя Сен-Жюста?

Вопрос перепугал мэра до крайности. С тем же успехом Андре-Луи мог приставить к его голове пистолет. Но как ни был напуган Фуляр, от ответа он увиливать не стал.

— Торин.

— Торин! — Андре-Луи изобразил изумление. — Но это же имя заговорщика!

— Именно так, — подтвердил мэр.

— Человек, молчание которого нужно обеспечить. Знаете, гражданин мэр, мне начинает казаться, что тут был заговор совершенно необычного рода. Тюилье, который якобы этот заговор раскрыл, не смог объяснить нам, ни в чём он заключался, ни кто его составлял, помимо несчастного Торина. В чём же правда? Какова настоящая история Торина?

Мэр рассказал всё, что ему было известно. В городке ни для кого не было секретом, что Сен-Жюст соблазнил жену Торина. С тех пор, как гражданин представитель уехал в Париж, мадам Торин исчезла, и ходила молва, что Сен-Жюст забрал её с собой.

Буассанкур быстро строчил, сокращая слова, чтобы поспеть за рассказом мэра.

— Поучительная история о человеке, который «выступает в защиту добродетели и целомудрия», — прокомментировал Андре-Луи и перешёл к следующему вопросу.

— Теперь этот Б. С. Ж. Здесь есть две записки, подписанные этими инициалами. В первой Б. С. Ж. предлагает арестовать какое-то лицо, какое именно, он не называет. Во второй, отвечая, по всей видимости, на вопрос, он пишет: «Откуда я знаю, что тебе с ним делать? На твоём месте я бы отправил его в Суассон, на гильотину». Возможно, он имеет в виду несчастного Торина. Кто этот Б. С. Ж.? Вы не догадываетесь?

— Должно быть, это Бонтам; некий тип, живущий в Шоме. Он называет себя Бонтам Сен-Жюст.

— Называет себя? Как вас понимать?

— Он какой-то родственник представителя Сен-Жюста. Несомненно, он имеет право называть себя так. Но чаще его зовут просто Бонтам.

— Чем он занимается?

— По профессии он — коновал. Но сейчас фермерствует. Он якобы приобрёл недавно эмигрантское поместье.

— Что подразумевается под вашим «якобы»? Купил он поместье или нет?

— Вероятно, купил. Но я никогда не слыхал, чтобы у него водились деньги.

Андре-Луи вскинул на мэра глаза. На его лице появилось выражение охотника, напавшего на след.

— Это интересно. У парня нет денег, и всё же он покупает землю.

— О, и много земли! Он скупил всё вокруг Ля Боса. Чертовски много земли!

Гражданин агент погрузился в задумчивость.

— Возможно, нам придётся поговорить с этим загадочным Бонтамом Сен-Жюстом, — сказал он наконец. — Пусть объяснит эти записки. — И он сменил тему. — Возвращаясь к Торину, что вы можете о нём сказать?