Джеймс Поттер и проклятие Привратника - Джордж Липперт

– Нам надо поговорить, Альбус, – крикнул он, перекрывая шум бурлящей толпы, обтекающей его со всех сторон. – Мама послала мне Громовещатель, который стоило бы послать тебе, знаешь ли.

Альбус никак не отреагировал, но Табита и Филия подняли головы. Филия нахмурилась, однако глаза Табиты оставались странно светлыми и невыразительными. Она молча смотрела, как Джеймс приближается к ним.

Джеймс остановился примерно в метре от них и покраснел. У мальчика возникло отчетливое ощущение, что он прервал нечто важное, что заставило его почувствовать себя неловко. Но он ведь прав, разве нет? Джеймс громко прочистил горло.

– Я тебя слушаю, – проговорил Альбус, даже не повернув головы. Табита по–прежнему смотрела в сторону, устремив взгляд в безмолвную пелену снегопада. Мгновение спустя она забрала у Альбуса метлу и медленно двинулась в сторону сарая Слизерина. Филия последовала за ней, бросив на Джеймса взгляд через плечо.

– Да–а–а, ты умеешь выбрать подходящий момент, Джеймс, – сказал Альбус наконец повернувшись к нему, но по–прежнему не поднимая глаз.

– Ну да, ну да, мне ужасно жаль. Видимо, я должен быть поискать себе свободное время в твоем ежедневном плане. Полагаю, за его заполнение отвечает «Табби»?

– Дело не во мне, ты, кретин тупоголовый, – тут Альбус все–таки посмотрел на него. – Табита переживает сложные времена. Сегодняшний проигрыш оказался последней каплей. Это было для нее очень важно. Но я уверен, что тебе наплевать. Вы, гриффиндорцы, заботитесь только о своих.

Джеймс прищурился и развел руками.

– Да что ты говоришь, Ал? Я не видел и твоей тени с тех пор, как ты пропал в подземельях Слизерина! Так что еще неизвестно, кого из нас заботит хоть что–то за пределами факультета. И мне все равно, что ты думаешь, но у меня есть причины ненавидеть эту двуличную тварь! Тебя не было здесь в прошлом году, когда она публично называла папу лжецом и мошенником!

Альбус покачал головой, не глядя Джеймсу в глаза:

– Это было тогда. Дело в том, что ты, Джеймс, гриффиндорец. Тебе не понять, как она росла и с чем ей пришлось столкнуться. Конечно, я согласен не со всем, что они тут наговорили, но ты должен понять: их так учили. У них свои причины злиться. Особенно у Табиты.

Джеймс едва слушал его. Топнув ногой, он чуть не выругался.

– Неважно! Они используют тебя, Альбус. Как ты этого не понимаешь? У них нет сердца! Им плевать на тебя. Особенно этой сладкоречивой нахалке. Ты еще пожалеешь об этом! И не говори, что я не предупреждал тебя.

Альбус нахмурился и пристально посмотрел на Джеймса.

– Обещаю, никогда такого не говорить. Но, должен сказать, что Табита никогда не говорила со мной таким тоном, как ты сейчас. И никогда не отзывалась о тебе, как ты о ней. Она мой друг. И, честно говоря, сейчас она нуждается в друзьях... гораздо больше, чем я нуждаюсь в брате.

Джеймс был готов взорваться от злости. Как Альбус может быть таким тупым? Но Альбус смотрел на брата так, словно ждал, когда же тот уйдет.

– Ты взял мантию–невидимку и карту Мародеров, – наконец заговорил Джеймс, прибегнув к последнему факту, который по праву вызывал у него негодование.

Альбус изменился в лице. Казалось, он был действительно озадачен и немного насторожен.

– Ты о чем?

– Не притворяйся невинной овечкой, Ал. Ты же слышал Громовещатель, который вчера прислала мне мама. Роуз говорит, все в Большом зале слышали. Она подозревает в краже меня, потому что я позаимствовал их в прошлом году. Ты должен сказать ей правду.

– Какую правду? – разозлился Альбус. – Они у тебя! Должны быть! Я их не брал!

– Конечно, брал! Не ври мне! Я всегда вижу, когда ты врешь!

– Так может, ты знаешь меня не так хорошо, как тебе кажется! Не вешай это на меня, Джеймс. Я не позволю тебе выставлять меня в дурном свете лишь оттого, что тебе не нравится моя принадлежность к Слизерину.

Джеймс опешил:

– Что? Дело не в этом! Я просто не хочу, чтобы мама думала...

– Все дело именно в этом, – заорал Альбус. Его голос прозвучал странно плоско сквозь плотную пелену снега. На поле, кроме них, никого не было. – Ты так стремился попасть в Гриффиндор, чтобы стать похожим на папу с мамой. Ты так старался, что не позволял себе быть собой. А я буду собой, и только собой. Альбус Северус Поттер, Слизерин. Можешь завидовать, сколько хочешь, но не лезь ко мне! Меня предупреждали, что ты попытаешься все испортить. Но, поверь мне, ты об этом сильно пожалеешь.

Альбус развернулся и гордо пошел прочь, быстро исчезая в густом снегопаде.

– Ал, погоди! – Джеймс кинулся вслед брату, но сделав несколько шагов, остановится. – Послушай, Ал, все пошло не так. Я не знаю, что тебе ответить, но, черт возьми, зачем нам воевать друг с другом? Нельзя допустить, чтобы наши дурацкие факультеты встали между нами.

Джеймс видел, как Альбус остановился. Он был лишь едва различимой серой тенью среди молчаливого снегопада.

– Ты единственный, кто делает из этого проблему, Джеймс.

– Слушай, – резко сказал Джеймс, – забудь об этом. Только честно... ты, правда, не брал карту и мантию?

Альбус молча стоял и смотрел на брата. Кажется, он покачал головой, но Джеймс не был в этом уверен. А потом Альбус произнес:

– Ты едешь домой на каникулы?

Джеймс моргнул:

– А почему нет?

– Мама, конечно, думает, что мы общаемся с тобой гораздо больше, – как бы в оправдание сказал Альбус. – В тот день, когда ты получил Громовещатель, она прислала мне письмо. «Нору» продали. В праздники будут вывозить вещи. Это единственное время, когда все свободны, чтобы помочь. В общем, каникулы выйдут ужасные. Я сказал, что остаюсь. Не хочу видеть, как по частичкам разрушают дедушкин мир.

Джеймсу казалось, что его ударили в живот:

– Они продали «Нору»?

Кажется, в этот раз размытый силуэт Альбуса действительно кивнул.

– Его купила пожилая пара по фамилии Темплтон. По крайней мере, не маглы. Они собираются снести дом и построить летний коттедж. Мама говорит, что сад они оставят.

Последовала продолжительная пауза. Наконец  Джеймс ответил:

– Я не знал. Мама ничего мне не сказала.

– Как я уже говорил, она подумала, что я тебе передам. Что я и сделал. Я не поеду домой ради такого. Типа, счастливого долбаного Рождества?

Джеймс не удержался и мрачно усмехнулся.

– Иди поговори с Табитой. Потом все обсудим.

Не сказав ни слова, Альбус развернулся и окончательно исчез за пеленой снега. Джеймс огляделся. Трибун почти не было видно. Казалось, он стоял на островке покрытой снегом травы, окруженный молчаливо падающими хлопьями снега. В темноте снежинки были больше похожи на пепел. Джеймс отряхнул снег с плеч, вздохнул и поплелся прочь с поля.