Адаптер - Борис Петров

на противоположный ряд сидений, силясь угадать тайный знак, но ничего особенного в голову не приходило, только непонятно как оказавшиеся красное ведро сильно выделявшееся на фоне желтых и синих сидений.

— Ведро? — неуверенно спросила она.

— А ты молодец, смышленая. Когда приезжает комиссия, я ведро убираю. Хорошо, что в комиссии не такие как ты, а то давно бы и меня… ладно, что об этом говорить.

Рите захотелось открыться ему, сказать, что она понимает, что она тоже, как он, была, но в голове звучало предостережение Альбины, чтобы она была осторожнее при общении с другими людьми. Она напряжено сжала губы, но его лицо, со слабой доброй улыбкой в уголках обветренных губ, добрый, заботливый взгляд, обращенный то на любимых птиц, то на нее, все это внушало ей доверие. Она решила ничего не говорить, а только быстро сняла шапку и надела снова, показав ему свою мальчишескую стрижку.

Мужчина напрягся, внимательно посмотрев на нее, потом одобряюще кивнул и открыто улыбнулся.

— Меня зовут Рита, а как зовут Вас?

— У меня нет имени, но мне бы этого очень хотелось.

— А какое бы имя Вам хотелось иметь?

— Не знаю, человек не должен, мне кажется, сам выбирать себе имя.

— Мне кажется, — Рита задумалась, слегка сморщив лоб. — Вам может подойти имя Ренат, Вы похожи на одного героя книги, которую я недавно читала.

— Хм, я подумаю об этом. Звучит очень непривычно, — он взглянул на небо, отмечая ход солнца, и заторопился, собирая инструмент. — Был рад пообщаться, Рита. Мне пора. Будешь в столовой, обрати внимании на скромного толстячка у автоматической мойки, покажи ему этот знак, он тоже член нашего клуба заговорщиков, ему будет приятно, — мужчина сделал плавный жест рукой, напоминающий то ли полет птицы, то ли волну.

Рита повторила жест, приняв заговорщицкий вид. Мужчина одобрительно кивнул и направился в сторону одноэтажного белого здания, выполняющего, по-видимому, роль хозблока, возле него стояли запорошенные снегом автотракторы с грозными косилками, тяжеловесными ковшами.

Насытившись, воробьи весело загалдели, прыгая на месте, ворона, контролируя, чтобы еда не пропала даром, заставила нескольких подобрать оставшиеся крохотные зернышки, потом она вновь потянула за петельку люка и, ловко уворачиваясь от него, и потайная дверца захлопнулась.

Вскоре птицы взмыли вверх и улетели, по только им ведомым делам. Рита провожала взглядом их стройный косяк, ведомый черным офицером, и думала, почему в Городе не было птиц, за все время она видела только уток, но это было в пригороде, Город же был рафинирован, полностью вычищен от присутствия животных, по крайней мере так казалось при взгляде на улицы. Решив подробнее разобраться с этим, она предположила, что в небольших парковых зонах, которыми Город был утыкан повсюду, как подушечка иголками, должны быть животные.

Браслет оповестил ее о коротком перерыве между парами, и она поспешила обратно, следовало еще сдать куртку в гардеробную.

Второе занятие заставило ее сильно заскучать. Предмет был довольно пустой и долго и нудно рассказывал об особенностях культуры народов мира, с большим креном в сторону религиозных учений, которых, как оказалось, бесчисленное множество. Интерактивный доклад, перемежающийся с видео роликами, надерганными из старых художественных фильмов, выдаваемых теперь чуть ли не хроникой, Рита безошибочно могла определить это, угадывая в этих фрагментах и постановочность кадров, света, неестественность людей в кадре.

Выделив для себя единые принципы, Рита быстренько набросала общую формулу и терпеливо дожидалась конца занятия. В конце им задали проверочную работу, которую можно было перенести на время самостоятельной подготовки, которое наступало сразу после обеда. Рита пробежалась по десяткам вопросов и решила чуть задержаться, ответить сейчас, тем самым освободив время после обеда для чего-нибудь другого.

Школьники выбежали из класса, спеша на обед, не обращая на нее внимания. Ей не особо хотелось с ними общаться, интуитивно чувствуя бездонную пропасть между ними. Но один факт удивил ее: между собой они тоже практически не общались, погруженные каждый в свой планшет, ежесекундно что-то решая, не спрашивая ничего, и также не помогая другому. Ей это было непонятно, готовясь к своему первому дню, она прочитала много книг о школе прошлого, о друзьях-товарищах, о соперничестве и взаимовыручке, о многом, чего тут не было и в помине. Все это сильно напоминало ее учебу в Комбинате, но там они были все подавлены излучением. Почему же свободные люди ведут себя также?

Размышляя об этом, Рита, применив свою формулу, справилась с заданием за десять минут, система поздравила ее с набранными баллами, она ошиблась только в паре вопросов из ста пятидесяти. Она положила свою тетрадку в рюкзак и направилась к пищеблоку.

При входе висела яркая табличка «Столовая», но войдя внутрь, Рита поняла, что правильнее будет назвать это место пищеблоком. Он не сильно отличался от пищеблока на комбинате, с той лишь разницей, что учащиеся могли сами выбирать тот или иной вариант обеда. Бесконечно удаляющиеся вдаль белые столы с узкими лавками, странное, для такого количества народа, молчание, только звуки суетливой еды и пощелкивания пальцев о планшеты. Рита озадаченно встала у входа, обдумывая, стоит ли тут оставаться.

— Ты чего так долго? — схватила ее за руку Каролина и потянула в сторону от входа. — Я тебе два сообщения уже прислала.

— А, да, действительно, — вышла из ступора Рита, — извини, я делала проверочную работу.

— А, домашку, да и черт бы с ней, после обеда бы за пару минут сделала б, что у тебя сегодня было?

— Первое занятие история, а второе, — Рита замялась, пытаясь вспомнить название предмета.

— ОРНМиКОНГ, — сказала Каролина, — они всегда друг за другом идут, редкостная скукотища.

— Это точно!

— Как тебе Арнольдыч?

— Кто?

— Историк, Кирилл Арнольдович, фамилию все время забываю, то ли Зельштейн, то ли Зельберштен.

— Понравилось, не думала, что это так интересно. Он меня пригласил на факультатив.

— О, поздравляю, значит ты его чем-то удивила. Ближайшее занятие через неделю. Я полгода добивалась, чтобы он меня включил, а ты за первое же занятие, — Каролина с уважением посмотрела на Риту.

— А он далеко живет?

— Арнольдыч? А, тебя смутила виртуальная аудитория. Он не живет, он программа.

— Как программа?

— Вот так, программа. Я как-то в сети откопала, что он жил больше ста лет назад.

— Жаль, — вздохнула Рита. — А я думала, что смогу с ним познакомиться.

— А сейчас нет учителей как таковых, даже профессии такой нет.

— Не понимаю.

— Потом поймешь, там была какая-то реформа, укрупнение, оптимизация — бла, бла, бла. Короче хрень полная! Так, ладно, я тебе сейчас все тут покажу, — Каролина властно потянула ее к автоматам с обеденными комплексами.

Возле некоторых