Отныне я – странник - Виталий Гавряев

— Тьфу ты. — Возмутился молодой всадник, едущий неподалёку. — Нашёл, когда об этом разглагольствовать.

Юноша и без того нервно смотревший по сторонам, стал оглядываться с ещё большей опаской.

— Не бойся Хюго. — Снисходительно посмотрев на молодого всадника: проговорил Магнуссон. — Эти бандиты нам неопасны — они пока боятся людей. А вот двуногих, остерегаться необходимо.

Гуннар немного поёжился — мороз понемногу пронимал путников и, желая ещё немного развлечься: продолжил свой монолог, предназначенный для Хюго.

— И если бы не эти дурни, — говоривший всадник, кивнул на возниц саней, — которые сдуру стали насильничать, убивать и отнимать у местных всё до зёрнышка. Мы бы с тобой не рисковали жизнью, защищая этих глупцов, от тех, кого они заставили взяться за топоры. Всего-то нужно было оставлять немного провизии, чтобы аборигены могли дотянуть до весны.

Для Хюго, это был его первый поход. И до недавнего времени, пока он не увидел Ларса и не был назначен охранником этих рекрутированных бонде: юноша грезил о том, как он совершит множество подвигов, прославляя свой род. А теперь, ему было муторно и противно. — «Одно дело честный бой, где ты видишь противника. А другое дело быть растерзанным волками, или быть убитым предательской стрелой — пущенной в спину каким-то лесным бандитом. А тут ещё этот Гуннар с его болтовнёй».

Виновник этих переживаний ехал немного впереди, и видимо ему прискучило издеваться над молодым воином, и он снова замолчал. Но тишина возникла по другому поводу. Дорога уже шла по лесу и впереди, делала крутой поворот. И подъезжая к нему, Магнуссон почувствовал чей-то недоброжелательный взгляд. Кто-то смотрел на него из лесу, и этот неизвестный наблюдатель, по ощущениям олицетворял собой смертельную угрозу для каравана. Гуннар уже собирался поделиться своими тревожными предчувствиями с товарищами, как услышал знакомый «звук смерти» — звука выстрела не было, но немного позади, вжикнула пуля, и было слышно, как она с характерным звуком вошла в чью-то плоть. Старый вояка, молниеносно прижался к шее своего коня: и скорее почувствовал, чем услышал, как нал ним пролетела ещё одна «смерть».

— Засада! — Закричал он: направив своего коня туда, где, по его мнению, скрывались враги.

За спиной он услышал крики, вторившие его предупреждению. В лесу, мерзко застрекотали неизвестные птицы. А направляемый всадником конь, послушно спешил туда, куда его направили: он с трудом преодолевал глубокий снег, хрипел от усердия, но пробивался по сугробу вперёд. Время вокруг как будто замедлилось, вот Гуннар заметил одного из участников засады: тот был в белых одеждах; стоял на колене, прислонившись плечом к дереву, и держал странное оружие, которое стрекотало — извергая языки пламени. Раздумывать что это за оружие, было некогда: потому что бандит тоже заметил на коне всадника и уже был готов по нему стрелять. Магнуссону повезло, он на мгновение опередил врага, — провалившись в седле на его сторону и нанеся своей саблей удар по шее противника. Снова оглядевшись, бывалый кавалерист заметил ещё одного из нападавших. Тот тоже был в белом одеянии и хладнокровно убивал его товарищей из более длинного оружия — с двумя короткими ножками для упора. Шведу стало ясно, что это были не местные повстанцы — это точно. Он резво развернулся, чтобы атаковать и его. Русский тоже заметил всадника и, с перекатом упал на снег, взяв Гуннара на прицел. В ответ на это — скорее всего на уровне подсознания, кавалерист поднял коня на дыбы. И в следующее мгновение, конь неожиданно завалился на спину, придавив собой своего седока. Тщетно Магнуссон пытался освободить раздавленную ногу, неподъёмная туша убитого животного крепко прижала её к земле, и любое его движение отдавало болью. Вскоре к нему подбежал вражеский воин в белой одежде и белой вязаной маске. Быстро окинул холодным взглядом поверженного: присел рядом с ним и отточенным движением нанёс удар ножом — отправив душу Гуннара на божий суд.

Егерские команды выкладывались полностью, работая во всех направлениях. Во избежание гибели мирного населения: были заранее эвакуированы в лес жители деревеньки, стоявшей на пути движущейся армии. Местные крестьяне не хотели сниматься с насиженных мест и покидали своё селение с большой неохотой. Уходя в лес они, забрали с собой весь свой скудный скарб и все имеющиеся запасы провизии. Для этого егеря выделили им трофейный обоз и разместили вынужденных беженцев в своём резервном лагере, — который крестьяне уже сами стали расширять — копая новые землянки. Благо им были выданы для этих целей хорошие инструменты.

Как егеря не старались, но полностью перекрыть снабжение войск противника, не получилось. Санные поезда — уходящие к ближайшим селениям, конечно, перехватывались и уничтожались. Но самой большой проблемой, были обозники, идущие вторым эшелоном — вслед за войском. Они шли под усиленной охраной и следовали друг за другом слишком плотно. Поэтому, говорить об их полном — поголовном уничтожении, не могло быть и речи. Для выполнения этой задачи, ни хватило бы, ни сил, ни времени — на выручку попавшей в засаду колонне, могла подоспеть охрана следующего обоза. Пришлось довольствоваться беспокоящими утренними набегами по примеру скифов.

Видя, какие силы идут на Псков и, понимая, что его дальнейшее присутствие здесь лишне — его спецы и сами неплохо справляются с поставленными задачами. Гаврилов решил напоследок лично провести ещё одну операцию и далее, пока не поздно, пробираться к своему полку. Последнее время, у него всё чаше болела душа насчёт того — смогут ли они закрепиться и дать достойный отпор врагу. Не видя фронт проделанных работ Юра не находил себе места. Нет, Юрий доверял своему заместителю подполковнику Йикуно. Можно было не сомневаться, Михаил Иванович прекрасно справится с поставленной задачей. Он не раз это доказал во время штабных учений — когда на картах обыгрывались различные варианты событий, которые теоретически могут возникнуть. Тогда в штабе, они долго выбирали наилучшее место для проведения боя: обдумывали варианты тактических ходов противника и вырабатывали против них контрмеры. Но это было всё на бумаге — а действительность может внести свои коррективы. Поэтому, Юре хотелось самому присутствовать там и контролировать развивающуюся ситуацию. А перед этим, не грех было воспользоваться ситуацией и наказать врага за его оплошность. — А именно — артиллерия Карла одиннадцатого из-за тяжести орудий и большого количества обозов с порохом и ядрами, не поспевала за темпом передвижения основных сил: поэтому из середины войсковой колонны сместилась в её арьергард. А вот вчера, егеря заметили, что пушкарям выделили группу боевого охранения и они пошли как самостоятельная единица. Такое решение отрицательно сказалось на скорости движения бога войны. Больше никем не подгоняемые они замедлили свой ход: и прошлой ночью, они стали на ночёвку одним лагерем с фуражным обозом. А охрана, расслабившись, свела службу к соблюдению простой формальности. Если ничего не изменится, то сегодня всё произойдёт точно также.