Попытка говорить 3. Нити понимания - Анатолий Нейтак

Может, Капитану и удалось бы что-нибудь для меня сделать. Считая по оптимистическому варианту – один шанс из десяти. Когда речь идёт о прямом контакте с Рекой Голода, да ещё к тому же преображённой высшей магией Хоровода Грёз, это отличные шансы.

- Итак? – я поймал блуждающий, точнее, хаотично мечущийся взгляд Эха… и уже не отпустил его. Роль магнита сыграли магия, ламуо, искреннее сочувствие – всё сразу.

Эхо не устоял. С еле слышным воображаемым хрустом давно надломленная гордость хилла сдала окончательно, и вскоре мы узнали всё, что нас интересовало.

А также многое сверх того.

"Меня от этого места в дрожь бросает", – сообщила Схетта мысленным шёпотом.

"Аналогично, милая".

Манар с Ладой остались снаружи. Так что спускались мы втроём. И даже с использованием магии спуск оказался… м-да. …Что находится внизу, под землёй, когда стоишь на поверхности планеты? Материковые плиты, потом магма, потом ядро. Ниже центра ядра нет уже ничего – как нет ничего южнее южного полюса или холоднее абсолютного нуля (хотя в соответствии с иными физическими теориями некоторые вырожденные состояния вакуума всё же могут восприниматься как аналоги отрицательных температур по шкале Кельвина… ну да я сейчас не об этом).

Что находится внизу, под землёй, когда стоишь на поверхности домена? Правильный ответ такой: литосферная плита. Не очень мощная, в среднем от двенадцати до пятнадцати километров толщины. Теоретически ничто не мешает просверлить в ней сквозную дыру до самого низа – в точности так же, как гномы в одном недурном фанфике, зарываясь всё глубже и глубже, в один прекрасный момент пробили киркой Последний Слой и докопались таким образом до Унголианта.

Однако на практике сквозному долблению скального монолита на серьёзных глубинах мешают некоторые… гм… нюансы. Повышающееся давление воздуха – чушь и мелочь, поскольку защититься от него не слишком сложно. Куда хуже повышение магического фона как такового. Избавиться от него при помощи традиционных заклятий крайне сложно, ведь задача содержит противоречие сама в себе: чары, защищающие от фона, сами по себе повышают давление сырых энергий. (Точно так же тепловые насосы во время работы увеличивают общее количество тепла).

На глубинах более шести-семи километров давление магии – термин не из лучших, но ладно уж – возрастает до пороговых величин. Это приводит к возникновению прелюбопытного явления природы: слиянию плотной реальности и первой вуали Глубины. Это – так называемый верхний подземный горизонт, или барьер Тшебла; люди редко до него докапываются, потому как им там, по большому счёту, совершенно нечего делать. Но были в долгой истории Хуммедо достаточно упёртые личности, в том числе именно из людей, спускавшиеся ещё ниже. В том числе на глубину десяти-одиннадцати километров, где происходит слияние со второй вуалью (нижний подземный горизонт, барьер Хумельвер). А дальше…

Дальше спуск в глубины царства камня превращается фактически в погружение в Глубину, физическое перемещение – в магический транс. Причём Глубина утрачивает свою нейтральность под влиянием Мрака, окрашиваясь в соответствующие "тона" спектра. Но самые-самые упёртые глубокопатели, если верить апокрифам, всё же исхитрялись просверлить плиты доменов насквозь в наиболее "тонких" местах, – там, где бурение сверхглубокого гезенка требовало погружения всего-то вуали до пятой. В итоге эти адреналиновые наркоманы имели ни с чем не сравнимую извращённую возможность посмотреть на Истинное, оно же Скрытое, небо сверху вниз.

Изрядное спортивное достижение, не спорю. А с другой стороны – зачем? Я хоть и зовусь Бродягой, но тяги к подобным экстремальным деяниям не испытываю…

Когда хилла создавали для своих опальных, но всё же слишком ценных сородичей тюрьму (да, назовём вещи своими именами!), они заодно создавали воплощённый кошмар. То, чего будут бояться лишь самую малость меньше окончательной гибели. Банальная депривация и исключение из сферы социального взаимодействия для мага – не самая страшная кара. И не самая надёжная, кстати. Когда я допытывался у Зархота, как пресловутый стазис реализован технически, он так ничего и не ответил. Отмолчался. И теперь я понимал его гораздо, гораздо лучше.

Я бы тоже не захотел говорить – об этом. Да и рассказать… ламуо всё же не всесильно.

Сверхглубокие недра. Ниже не только барьера Тшебла, но и барьера Хумельвер. Область, где слабеет сила тяжести, зато сгущается Мрак, и пропитывает камень, и леденит душу… даже мою душу, закалённую контактами с гранями преисподней и созерцанием Предвечной Ночи! Какие-то не то охи, не то громы – голоса чуждой всему живому среды… чуждой, но неким извращённым образом всё же живой. Оживлённой. Голодной и предельно недружественной. В доменах нет и речи о вулканической активности, о взаимном трении литосферных плит; откуда берутся эти стоны земные? Не уверен, что даже риллу знают это. Впрочем, мрачных чудес тут хватает и без этого. Бугры, которыми вспучены неровные стены предельно странных оттенков, переползают с места на место, порой создавая полное ощущение пребывание в чужих кишках. О, верно, библейский Иона легко узнал бы эти ощущения!.. Свет – только тот, который мы принесли с собой, чисто магический, бледный, выхолощенный. Можно сделать его сильнее, причём без труда – но мне не хочется светиться. И, видно, не мне одному. Чем здесь пахнет? Неизвестно. Никто из нас троих не собирается дышать здешним воздухом. Здесь лучше не дышать… и – вообще не совершать лишних действий.

Да, намного лучше.

Но всё это только присказка, не сказка. А сама сказка начинается за очередным поворотом влево и вниз, в первом из залов стазиса.

"Меня от этого места в дрожь бросает".

"Аналогично, милая".

Громыхающие, тесные, страшные пещеры уэллсовских морлоков, должно быть, показались бы рядом с… этим… сущим раем. Извилистые тоннели и каверны Мории – уютным залом для медитаций. Потому хотя бы, что и пещеры морлоков, и морийские тоннели полнились жизнью. Не такой уж и страшной, в сущности, жизнью; что такое балрог в сравнении с любым Бурильщиком? Так, банальный сатаноид, последыш разгромленной армии Моргота, выживший там, где его более гордые, более сильные, более верные создателю сородичи сгинули – и закономерно оказавшийся слабоватым в поджилках… нет, зал стазиса больше походил на иное.

Сравнение пришло непрошеным и засело в мыслях гнутым гвоздём: Пенаты Вечных.

Здесь Мрак сгущался до плотности уже не воздуха, а – почти – воды. Стоячей, ленивой, чёрной, как закопчённые адской сажей по смоле стены Дита. И в объятиях Мрака спали проклятым нескончаемым сном бессмертные родичи властительных риллу. Не сотни, не тысячи, даже не сотни тысяч… я чувствовал, я знал, в одно мгновение проникнув чувствами за распавшуюся на части завесу: в этом и множестве соседних залов парили на бесплотных струях миллионы хилла.