Подари мне надежду - Сергей Розум
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
…Как то в конце октября по грязной, разбитой просёлочной дороге села Утиное, шла женщина.
— Танька, ты посмотри, кто это такая?-
— Ой Верка, не знаю? Я, поди вижу её уже несколько дней и живёт она в доме Гончаровых, ну где Люда с Виктором жили, у них ещё двое дочерей было, вспомнила!-
— Так у них же одна вроде бы дочь, и живёт она в городе. У неё свой бизнес, говорят богатая.-
— Ну да, а вторая умерла ещё когда маленькой была.-
— Понятно, а кто же эта такая? Похожа на бродяжку, наверное стоит Алексею Сергеевичу позвонить, пусть разберётся.
— Конечно позвони, он же участковый.-
Меся грязь дырявыми резиновыми сапогами, женщина, видя как на неё косятся местные жители, поспешила исчезнуть. В сыром, холодном, пропахшем плесенью доме, она уселась на стул, достав из кармана грязного пальто бутылку водки. Смахнув рукавом крошки со стола, она отыскала чёрную, закоптившуюся кружку, куда с осторожностью налила дорогой ей напиток. Единственный электронный китайский будильник, что каким-то чудом ещё работал, показывал начало одиннадцатого вечера, когда в бутылке оставалась ровно половина.
Смердящая мочой, экскрементами, с кислым запахом застоявшегося пота и немытого тела, в грязной, замусоленной и местами протертой до дыр одежде, женщина не раздеваясь завалилась на железную кровать с панцирной сеткой. Единственная комната в доме, где ещё уцелели окна и имелись полы, служила ей и кухней и спальней и туалетом! Зловонное помойно-грязное ведро с разводами темно-коричневого цвета, стояло аккурат возле ржавой кровати, оно выносилось раз в несколько дней. Натянув грязное ватное одеяло кишащее вшами и клопами до самого подбородка, она попыталась согреться и заснуть, потому что впереди страшная, холодная, сырая и бесконечная ночь…когда придёт она.
Никто из местных жителей села Утиное и не предполагал, что похожая на бродяжку, смердящая нечистотами, скитающаяся по селу женщина, не кто иная как…Анжела Викторовна. Её жизнь покатилась под уклон в тот самый момент, когда она, не раздумывая продала свою шестилетнюю дочь. Самое страшное и ужасное в этой истории то, что она страстно желала избавиться от своего ребёнка. Судьба денег полученных от Ольгиного юриста банальна, они ушли, так же как и пришли. Вырученные от продажи из квартиры всего, что только можно было продать — деньги, Анжела потратила за несколько дней на курортах Краснодарского края. Будь она немного поумнее и дальновиднее — этой суммы ей бы с лихвой хватило на несколько месяцев, ведь она равнялось сумме годовой пенсии её родителей. После Анжела подсела на крепкие спиртные напитки местного производства. Издержками её новой профессии — дешёвой дорожной проститутки был не только алкоголь, но и иногда и наркотики. Отдаваясь водилам, предпочтительно дальнобойщикам, она получала жалкие копейки, поэтому и приходилось вкалывать круглые сутки. Через месяц она подхватила ВИЧ, и местный сутенёр выкинул её как использованную вещь. Ещё месяц она потратила на то, чтобы вернуться обратно, но уже в родительский дом, или то, что от него осталось. Её надежды рухнули, когда она «вдруг» узнала, что родителей нет, их забрал Женя со своей новой женой Ольгой. С большим трудом дозвонившись матери, Анжела первым делом попросила денег, но она так и не смогла понять, почему любящая её мать, так холодно ответила — нет.
Теперь её жизнь превратилась в выживание и ежедневную борьбу с голодом и холодом. Занимаясь попрошайничеством и мелким воровством с огородов, Анжела пропивала всё что зарабатывала. В пьяном хмельном угаре и в постоянных поисках заветного пойла, молодая женщина не заметила, как превратилась в страшную, измученную бабку с седыми патлами. Вчера в сельском почтамте ей выдали денежной перевод. Людмила Михайловна оставалась матерью даже для такой дочери, как Анжела, она втайне от всех перевела ей три тысячи рублей, что составляло половину её пенсии.
Когда на будильнике время приблизилось к одиннадцати вечера утра, бутылка водки была пуста. «Ничего страшного, деньги у меня есть, ещё схожу, главное пережить ночь». С наступлением сумерек, холодная и сырая комната полуразвалившегося дома превращалась в самый настоящий ад. Обмотавшись кишащими блохами и клопами тряпками, обезумевшая Анжела со страхом смотрела в дальний угол. Ровно в полночь оттуда скрипя колёсами выкатывалась детская инвалидная коляска, а в ней…младшая сестра. Покойная Настя в тоненьких трусиках и маечке представала перед Анжелой в ужасном виде. Посиневшая от лютого мороза, покрытая ледяной коркой, с обезумевшими от страха глазами — Настя смотрела на свою сестру. В сивушном бреду Анжела орала и бросала всё, что попадется под руку в угол, но видение не исчезало. С затуманенным сознанием и мозгом, разлагающимся от неизлечимой болезни, Анжела не могла понять, чего от неё хочет давным-давно умершая младшая сестра. Может она жаждала услышать прощения от своей старшей сестры за издевательства и унижения, за свою смерть — когда та, набрав ведро ледяной колодезной воды с размаху выплеснула его на семилетнюю девчушку, прикованную к инвалидному креслу, на морозе в минус тридцать, за домом, чтобы никто не видел, за жестокие муки когда она раздевала Настю до гола и обливала её мочой, а затем смеялась, смеялась, смеялась.
За последние двадцать два года, старшая сестра успела вычеркнуть из своей жизни младшую: «Её смерть была случайностью, я не виновата». В полупрозрачном, не чётком, с размытыми гранями образе младшей сестры, Анджелу пугало одно — глаза. Реальные, настоящие, живые, они смотрели не моргая в её сторону. Как бы не пряталась она под вонючее одеяло, как бы не старалась убежать из страшной комнаты, как бы не забывалась в алкогольном беспробудном пьянстве — глаза всюду её преследовали. Они останутся с ней до самого конца её земных дней, когда вконец очумев от страха, Анжела Викторовна кинется в полусгнивший колодец.
Первый ноябрьский снег оказался так не кстати, что в городе сразу же образовались многокилометровые пробки и нескончаемые ДТП. Петляя по узким улочкам, к нечищеной стоянке возле детского дома, подъехал красивый, сверкающий новизной чёрный джип. За рулём оказался элегантно одетый мужчина, а с задней двери показалась красивая женщина с семилетней девочкой.
— «Радуга»? Ты вроде говорил «Солнышко»?-
— Ольга, прошло почти тридцать лет, всё изменилось, в том числе поменялись и названия.-
— Папуля, я хочу братика и ещё одного братика!-
— Двоих сразу?-
— А я, с Сашей согласна, даже больше скажу, может и одну сестрёнку к ним добавить?-
— А справимся? — Спросил улыбаясь мужчина.
— Обязательно справимся!!! — Улыбаясь ответили разом любящая жена Ольга и любимая
