Мамалыжный десант (СИ) - Валин Юрий Павлович

– Тут еще коридор! И бумаги есть!

– Бу-бу бу? – отозвались сверху.

Понятно, не та акустика. Сержант Лавренко снял с себя петлю, закрепил стопку журналов, сигнально подергал. Трофеи с готовностью ушли вверх. Это хорошо, но без веревки чувствуешь себя… не так уверенно.

Было понятно, что наверху понадобится время, дабы оценить документы и их нужность. Тимофей вздохнул, поправил каску – нужно было ее снять, легче было б цирком в трубе заниматься. Двинулся по коридору в сторону, где по подозрениям разведчика таился еще один – нижний – этаж завода. Метров через тридцать открылся поворот коридора, за ним Тимофей довольно чувствительно бахнулся головой. Не, каску лучше не снимать – вон какие ловушки-карнизы коридор пересекают.

Присев, сержант Лавренко продвинулся под связкой кабелей и осветил преграждающую путь дверь: широкую, металлическую, бронированную, со штурвалом-задвижкой посередине, запорами по углам. Вот здесь настоящие ловушки и ждали, сердце аж стукнуло…

Заряд был вполне очевиден – ящик с шашками установлен прямо под дверью, проволочки шли к запорам. Понятно, на гостей с той стороны ориентировались – начнут открывать, и громыхнет на совесть. Вон и второй ящик. Наверное, всю штольню завалит. Тимофей дал задний ход, вдвойне осторожнее пролез под поперечными кабелями. Да, так себе местечко для прогулок, на «вальтер» с гранатами тут нужно рассчитывать строго в меру.

В другую сторону туннель вел поспокойнее, Тимофей продвинулся шагов на сто с гаком, нашел боковую запертую дверь, дальше угадывались еще похожие. Наверное, хранилища какие-то. На полу было натоптано, виднелись следы узких колес, валялись окурки, затоптанные бумажки, стояла бутылка. Сержант Лавренко принюхался – крепкое, яблочное, кальвадос, кажется, называется. Еще не выветрилось. Совсем недавно тут фрицы были, спешили.

Подобрав несколько бумаг почище – на некоторых явно виднелись подписи и резолюции – Тимофей пошел обратно. Вовремя: в вертикальной шахте пыхтели, там прыгал луч фонарика – спускается кто-то. На груду журналов упал старший лейтенант Земляков, снял с себя веревочную петлю и сообщил:

– Последние метры – это вообще!

– Да, как в пропасть бахаешься, – согласился Тимофей. – Ноги не подвернули?

– Что ж я – совсем инвалид штабного труда? Нормально. Показывай.

– Так под вами.

Земляков вытащил из-под себя журнальную книгу, вчитался:

– Смены. Это за май месяц. Уже ближе.

– Годно?

– Вполне. Можно изучать и высчитывать. Не предел мечтаний, но вполне.

– Там еще вот такое, – Тимофей протянул собранные в туннеле листочки.

– Угу, посвети. Опять расход материалов… дата свежая… стоп! Это немецкое, полковник Зидлер подписывал!

– Это хорошо? – уточнил Тимофей.

– А чего ж плохого? Заместитель генерала Пфеффер-Вильденбруха[57], курирует вопросы эвакуации, – старший лейтенант резво подскочил. – Это где валялось?

– Там дальше по туннелю. Но двери заперты, надо хотя бы ломик. И еще тут кое-где мины.

– Вот мины – это точно хуже Зидлера. Не люблю я их. А лом мы сейчас организуем, – Земляков почиркал карандашом на клочке бумаги, привязал к веревке, подергал – послание ушло в дыру вертикального колодца.

Спустились Иванов, потом инструменты, потом Жора, видимо, как-то договорившийся со своей несознательной обувью.

Осмотрели двери, обсудили ситуацию.

– Насчет лома, ты, Тима, большой оптимист, – заметил Иванов. – Тут ломиком не управиться. Солидная дверь.

– Да я сразу не рассмотрел, – признался Тимофей. – Больше мин опасался.

– Понятно, сразу всё тут умом не охватить, – сказал сидящий на корточках и продолжавший изучать затоптанные бумажки, Земляков. – Минимум журналы передачи смен нужно поднимать. Но в этот вертикальный «дымоход» мы их замудохаемся протаскивать. Сверху их свалили в спешке, но наоборот вознести так ловко не выйдет. Как насчет выхода на завод? Разминировать и пройти там можно?

– Попробуем, – не очень уверенно пообещал Жора. – Если там без особых ухищрений…

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

– Вместе посмотрим. Я слегка в фугасах понимаю, – сказал Иванов. – Товарищ переводчик, ты бы наверх лез. Тут лингвистика пока без надобности.

– Чего лазить-то? Вы же не собираетесь подрывать себя и документацию, – забурчал Земляков, не жаждущий карабкаться вверх по неудобным скобам.

– Ага, тогда хоть очки надень, подстрахуйся от контузии. Не дури, Жека.

Земляков сказал что-то немецкое и неприличное, его подсадили, уцепился за нижнюю ступень, полез вверх, сверху ему помогали страховочной веревкой.

Тимофей показал заряд у двери.

– Вроде доступно нашим умам. А, Жора? – спросил Иванов.

– С виду просто ставили, – согласился сапер.

– Собственно, все равно нужно пробовать. Тима, ты прикрой тыл, отойди подальше, осмотрись. Но особо не увлекайся. Мало ли кто там, – намекнул старший лейтенант.

– Понял, гляну.

Тимофей осторожно шел по туннелю. После ряда дверей с предположительно спрятанным заводским архивом, потянулся скучный проход. Темнела вдоль потолка связка кабелей, а в остальном просто путь в никуда, только пятно света под ногами и напоминает что-то живое. Пустота была нехорошей. Черной тесной пустоты Тимка с детства опасался. Как-то, еще когда на Совнаркомовской жили, соседские мальчишки в старом сундуке закрыли. Ревел, колотил руками как бешеный. Когда выпустили, мама уж до вечера утешала. Потом еще отец объяснял. Понятно же – чего в сундуке такого страшного? Все равно же выпустят. Да и темнота, подумаешь, темнота… Но собственно темноты Тимка никогда не боялся. Мимо кладбища на улице Артема ходил в темноте бестрепетно. Но вот когда узко… узко, это хуже.

«Хуже-лучше» – то на войне бессмыслица. Нужно, значит нужно.

Неуместные размышления очень вовремя завершились – решетка путь преграждала. Тимофей потрогал замок: старый, но недавно смазывали. Темнота за преградой шевельнулась, сержант Лавренко вскинул пистолет… Тьфу, крысы. Сразу три, наглые, упитанные. Уходят неспешно.

Понятно, туннель уводит к соседнему военному объекту, в данном случае, наверное, под реку, в Буду. Куда именно – поди угадай. Фашисты, у них же крысиная тактика запасных ходов на самом главном месте.

В лицо пахнуло сыростью. Это не от крысюков, это сквозняк. Наверное, дверь открыли. Тимофей еще раз посмотрел на крысиную решетку и пошел назад.

У разминированной двери сержанта ждали:

– Без сложностей обошлось, – пояснил Иванов. – Заряды убирать не стали, но сейчас безопасно, проход свободный. Жора, иди зови начальство. Они у лифтов ждать должны.

– Дык я там заблудюсь, – засомневался сапер, вглядываясь в темный просторный зал за дверью.

– Эх, шланг ты копательный, – Иванов накинул на плечо ремень автомата. – Пошли, Тима, глянем где там лестница.

Прошли мимо стальных баков и машин – Иванов считал, что это насосная станция. Вокруг и правда было сыровато, на бетонном полу стояли глубокие лужи. К лестнице и лифтам вышли легко – сверху окликнули, капитан Жор и остальные успели спуститься цивилизованным путем.

Двери в хранилища пришлось подрывать. Пытались поаккуратнее, двумя шашками по петлям, получилось со второго раза. Пылищи взрывы подняли – ужас! Пришлось пережидать, но результат того стоил. Капитан Жор сказал «в яблочко!».

Тимофей бегал по всему заводу: сначала разыскивал тележку – гады-салашисты ее на втором этаже оставили – потом искал пустые мешки. Подключить лифты не представлялось возможным без нормального электропитания. На лестницах удалось нащупать запасное освещение – слабенькое и тусклое, но хоть как-то. Офицеры в туннеле отбирали нужные документы, тележка-зараза тут ездила плохо, приходилось тащить неудобные мешки в насосную, а уже там грузить на подсобное транспортное средство и везти к лестнице. «До хренищи этих бумаг» – справедливо заметил сапер Николай.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})