Поднебесная - Гай Гэвриел Кей

– В таком случае, – произнес принц голосом нежным, как шелк, – не разумнее ли было поставить славного императора, а может быть и других, в известность о ваших намерениях? Это настолько рискованная игра, министр Вэнь, что и описать невозможно.

– Вряд ли это игра, мой господин! – возразил Вэнь Чжоу.

– Позвольте с вами не согласиться, – ответил принц.

Тай подумал, что в нем не осталось ничего, даже отдаленно похожего на праздность или опьянение. Что же это за момент? Что здесь происходит?

Он увидел, как принц поставил свою чашку с вином на лакированный столик, и прибавил:

– Приходится с сожалением сказать: возникает ощущение, что речь идет о двух людях и о власти. Не об империи. Не об императоре, да правит он еще тысячу лет.

– Я в отчаянии, что слышу это от вас, – пробормотал Чжоу.

– Уверен в этом, – согласился принц. – Мой отец тоже был в отчаянии… – он сказал это тихо.

– Вы… вы говорили об этом с императором? – Чжоу снова покраснел.

– Вчера утром. В Саду деревьев-пагод.

– Позвольте мне спросить, господин принц, – это вмешался брат Тая. – Мы в недоумении. Прошу вас, просветите нас. Вы говорите, есть способы решить проблемы с Рошанем. Это позволяет предположить, что вы согласны с такой необходимостью, если ваш слуга может позволить себе так выразиться. Первый министр и мы все, недостойные, кто трудится с малым успехом, чтобы помочь ему в его тяжелых обязанностях, будут благодарны за руководство. Как правильно противостоять той опасности, которую генерал Ань представляет для Катая и этой династии?

Сейчас здесь и речи нет о развлечении, подумал Тай.

Принц, наследник Тайцзу, заговорил так же тихо, как Лю:

– Дать ему власть и оказать почести. Вызвать его сюда, чтобы одарить еще большими почестями и большей властью – именно это делали Драгоценная Наложница и мой высокочтимый отец. Устраивать для него одно пиршество за другим в Да-Мине или здесь, в Ма-вае, – а потом смотреть, как он умрет от сахарной болезни. Он все равно уже умирает.

Вэнь Чжоу открыл рот, но Шиньцзу поднял ладонь:

– А после того, как великий и славный Ань Ли, ко всеобщему горю, уйдет к своим предкам, устроить ему самые пышные похороны, которых удостаивался военный лидер из варваров за всю долгую историю Катая.

Он помолчал. Присутствующие в зале не шевелились.

– А затем вызвать его старшего сына во дворец, обеспечив те формы и виды роскоши, какие ему больше нравятся. Сделать этого сына старшим офицером Дворцовой армии, или командиром Сотни Всадников, или и тем, и другим! И то же самое сделать для младших сыновей. Держать их всех здесь. Всю жизнь. Дать им всех женщин в Синане, каких они могут пожелать. Всех коней, на которых они захотят ездить. Дарить особняки, нефрит и загородные дома, бесконечное количество вин и изысканных одежд, каких они никогда не носили, – а в это время новые губернаторы возьмут на себя командование армиями и округами на северо-востоке, – Шиньцзу посмотрел на Чжоу. – Вот что надо было делать, первый министр Вэнь, если бы вы думали об империи, а не о частной войне между двумя людьми, которые ненавидят и боятся друг друга. А ведь частная война, Вэнь Чжоу, может стать чем-то гораздо большим.

Молчание. Никто не торопился нарушить его.

– Всех женщин? – спросила Цзянь, приложив руку к груди. – О, боги!

Принц Шиньцзу громко рассмеялся. Тай почувствовал, что снова забывает дышать, и задышал как можно бесшумнее.

– Не так все просто, господин принц! – с силой произнес Вэнь Чжоу. – Ведь тот человек, о котором идет речь, как бы он ни был болен, остается неописуемо честолюбивым.

– При дворе все непросто, – заметила Цзянь раньше, чем заговорил принц. – Тебе поручено руководить империей, братец. Ань Ли – один из тех, кто обязан расширять и защищать ее. Если вы тратите дни и ночи, кружась друг вокруг друга, подобно боевым петухам с металлическими когтями, что будет с Катаем? А нам остается просто смотреть и заключать пари?

В своем укрытии Тай невольно задал сам себе молчаливый вопрос: а где место императора во всем этом? Разве не его задача решать такие вопросы для своего народа, под небесами? Потом ему в голову пришла одна мысль, и он снова затаил дыхание.

– Боевые петухи? – повторил Вэнь Чжоу, высоко подняв голову.

Шиньцзу кивнул:

– Хорошее сравнение. Тот, кто победит на ринге, будет самым главным. Любой ценой. Министр Вэнь, то бремя, которое возложено на вас, дает большие привилегии. Так было с Цинь Хаем до вас. Он был – и мы все это знаем – могущественным, опасным человеком. Рошань захотел испытать вас в ваш первый год. Кого это может удивить? Военачальников, подвергающих испытанию силу и волю дворца Да-Мин? И как, по-вашему, вы среагировали, первый министр моего отца?

Голос Вэнь Чжоу звучал твердо:

– Я неоднократно предостерегал высокочтимого императора. Я предупреждал Министерство цензуры, казначейство и министров, включая тех, кто отвечает за армию. Я предостерегал мою прекрасную кузину. Если бы вы проявляли хоть малейший интерес к этим делам до сегодняшнего дня, господин принц, я бы и вас предостерег! Вы несправедливы, мой господин. Я со всеми вами говорил о Рошане.

– Но он, – возразила Цзянь, мягко улыбаясь, – также предупреждал нас о тебе. И в какое положение это ставит Сына Неба, братец?

– Он… Ань Ли говорил с вами обо мне?

– Ты считаешь его глупцом, братец?

– Конечно нет. Если бы он был глупцом, он бы не представлял опасности.

– Это не всегда так, – возразил принц. – Глупость может быть опасной.

С каждым мгновением, с каждым словом Тай вынужден был менять свое мнение о том, что он знал о Шиньцзу.

– Братец, – сказала Цзянь, – до недавнего времени казалось, что каждый из вас опасен для другого, но не для империи. Но если Катаю грозит опасность из-за того, что два человека ненавидят друг друга… – она не закончила свою мысль.

– Вы арестовали двух его советников этой весной. За консультацию у астрологов. – Принц не нахмурился, не сдвинул брови, говоря это.

Брат Тая быстро вмешался:

– Расследование установило, что это правда, господин принц.

– Установило ли также расследование, что это так уж важно? – столь же быстро ответил принц. – Или это была просто провокация? Скажите мне, советник первого министра.

Чжоу поднял руку, почти незаметным жестом, чтобы не дать Лю ответить. Затем поклонился принцу, Цзянь и с достоинством произнес:

– Возможно, я ошибся. Ни один слуга императора не должен считать себя непогрешимым. Я желаю лишь служить Катаю и трону, насколько хватит моих способностей. Я готов выслушать любые советы.

– Хорошо, – сказала Цзянь.

– Действительно, хорошо, – согласился Шиньцзу. – И конечно, больше ничего не нужно говорить об этом в прекрасный вечер в Ма-вае. Но прежде, чем мы начнем развлекаться, скажите мне, первый министр, где я могу найти одного из ваших стражников? Его зовут Фэн, как мне сказали.