По закону перелетных птиц - Светлана Нергина

– Очень просто, хотя бывают разные варианты, – рассмеялась их смущению Ристания. – Я мысленно загадываю кого-то из здесь сидящих. А вы задаете мне вопросы типа: «Если бы она была… цветком, например, кем бы она была?» И на основе ответов пытаетесь догадаться, кто это. Угадавший загадывает следующего человека – и так пока не надоест.

– А как мы узнаем, что вы не обманете нас, если мы правильно угадаем? – с подозрением осведомился сидящий рядом с Лергой парень.

– А какой интерес тогда? – искренне поразилась Ристания.

И они стали играть…

– Деревом?

– Рябиной…

– Годом?

– Високосным…

– Погодой?

– Дождем…

И так далее…

А потом выяснилось, что загадала Ристания Лергу – так и познакомились. На следующий день дисцития уже не отходила от Ристании ни на шаг, жадно ловя каждое слово и понимая, что она уже просто одержима этой женщиной, как можно быть одержимой только парнем, в которого без памяти влюбилась по весне…

И новая ночь опять была такой же – у костра, с гитарой, тогда-то Лерга и узнала, ЧТО такое настоящая романтика. Это когда сидишь вдвоем под одним плащом с каким-то абсолютно незнакомым парнем и пьешь с ним теплое вино, а совсем рядом, по правую руку от тебя, плачет гитара под умелыми пальцами самого непостижимого и замечательного человека на свете. В этот вечер Лерга решилась и после приглашения Ристании, запинаясь, неловко и коряво прочитала два своих стихотворения, и была счастлива, когда женщина улыбнулась, сказав, что перспективы у Лерги очень хорошие…

А потом, бог весть почему – Лерга и не задумывалась как-то, не спрашивала, – ведьмы, собиравшиеся на фестиваль, разлетелись по своим странам, а Ристания осталась в Обители работать с магистрами – что-то там по экспериментальной части, – и через два месяца Лерга уже вообще не представляла без нее жизни, ну а уж теперь…

О сумасшедших двух днях, перевернувших всю ее жизнь с ног на голову, Лерга рассказала как можно суше и очень сжато, стараясь только, чтобы Григ не подумал, будто она и вправду убила короля. Но последнюю часть – с дневником и кристаллом – пришлось описать поподробнее, потому что ей и самой-то было до сих пор ничего в ней не понятно.

А уже здесь… Вообще творилось черт знает что. Ее выбросило после телепортации туда же, куда и Грига, – под березу, видимо, там какое-то энергетически удобное место или специально настроенный принимающий портал. Но она-то в отличие от дисцития ни ранена, ни измотана до предела не была, так что полежала немного, выругалась от души и отправилась разведывать обстановку.

Сад был небольшой, но ухоженный, чисто декоративный: яблони, кусты, клумбы, строго разграфленные и заботливо присыпанные цветным песком дорожки, терпкий аромат осени, слетающий с деревьев вместе с пожелтевшей листвой и настаивающийся горечью в почерневшей уже траве.

И – стена. Высоченная, в две-три сажени – снизу трудно точно оценить – сплошняком увитая плющом, растрескавшаяся от времени и солнца, словно скрывающая что-то страшное за собой, но не пускающая посмотреть. Не то что перелезть ее, несмотря на кажущуюся легкость из-за крепкого и удобного для подобных намерений плюща, даже подойти ближе, чем на три шага, нельзя: натянуто какое-то силовое поле, не слишком сложное, но из-за объема работы черта с два его вот так запросто снимешь. Левитация тоже, естественно, блокирована.

Оставался, собственно, замок, куда Лерга, плюнув на упрямую стену, и отправилась за неимением иных вариантов.

Гостеприимно открытые двойные двери в пику всем сочинителям дурацких средневековых романов и не подумали со зловещим грохотом захлопываться за ее спиной – они и сейчас такие же распахнутые стоят, никто их не трогает (еще бы, попробуй такую орясину без магии с места сдвинь! Тут не один, а три давешних кобольда надорвутся!).

Зодчим словно дали перед постройкой единственное указание: «сказочный дворец» – и они кинулись строить его сообразно всем слышанным когда-либо преданиям и легендам, даже мало сообразуясь друг с другом. Во всяком случае, среди пяти этажей замка не найдется даже двух похожих.

Первый этаж – южная роскошь в высшей степени проявления. На тонких серебряных цепочках на разном расстоянии от изящных, вбитых в расписной потолок крючьев неспешно покачиваются хрустальные чаши, наполненные розоватой или золотистой водой, а внутри плавают свечи-светильни, окутывающие весь зал мягким, дробящимся на сотни бликов светом.

Ноги утопают по щиколотку в высоком ворсе пушистого светлого ковра без единого пятна от пролитого вина или упавшего табачного пепла. Сквозь стеклянные дверцы стенных шкафов лукаво просвечивают темные бутыли с вином и еще чем-то не идентифицируемым с первого раза. Там-то, в одном из скромно притулившихся в углу шкафов, Лерга с безмерной радостью и отыскала это зеленое платье, потому что то, которое ей вручила Ристания, осточертело еще во дворце короля.

Второй этаж поражал готической строгостью и холодом. Суровые каменные стены, украшенные мастерской резьбой, изображающей конные и рукопашные схватки средневековых рыцарей и их оруженосцев. Высокие стрельчатые окна, великолепные витражи в серых тонах, на стенах – всевозможное оружие: от меча до арбалета. Лерга, не удержавшись, сняла парочку, сделала несколько пробных взмахов и разочарованно повесила назад. То ли замок был таким древним, то ли мастера старательно воссоздавали оружие прочих веков, но баланс был никудышный, рукоять неудобная, а лезвие тупое. Словом, самые что ни на есть выставочные экземпляры.

Остальные этажи ни в чем не уступали предыдущим двум – такая же несусветная разностильная роскошь: от восточных шелков и подушек до царственных черно-белых залов, устланных белоснежными шкурами убитых барсов. Уже на четвертом этаже Лерга устало прислонилась к стене и прикрыла глаза.

Непривычность и быстрая смена абсолютно незнакомой, но экзотической обстановки здорово действовали на нервы. Не радовало уже ни одно новое открытие, поджидавшее за углом. Дисцития рассеянно скользила ищущим взглядом по полкам с дорогими безделушками и даже не пыталась коснуться хоть одной из них рукой. Относительно приятные воспоминания сохранились только о самом первом, «южном» зале, где было тихо, уютно и так и тянуло присесть в одно из кресел.

Так что главной радостью всего замка она сочла именно то, что пятый этаж оказался самым обыкновенным, человеческим и обставленным со всей возможной скромностью. Здесь не было огромных залов, не было шикарных каминов и не было шкур на полу. По обе стороны от высокого коридора тянулись некрашеные двери, ведущие в комнаты, подобные этой, в тупиковом конце обнаружились местная умывальня и небольшая кухонька. И дисцития, не придумав ничего лучшего, уселась на стул в одной из комнат и мрачно заявила в пустоту: