Долгая дорога домой - Пол Андерсон
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Но когда у тебя входит в привычку допускать советников к власти…
Лоренцен вздохнул и оттолкнулся от стены.
– К делу, – сказал он. – Нас ждет работа.
Глава 6
Лоренцен знал, что к незнакомым планетам надо подходить с осторожностью, но это была лишь теория. На практике он впервые столкнулся с этим – и едва не сошел с ума.
Когда карты были готовы, с корабля спустили четыре шлюпки, вмещавшие сорок человек, оставив на борту «Гудзона» на орбите минимальный экипаж. На протяжении всего пути вниз Фернандез переживал: это он выбрал место для посадки и оказался бы виноват, если бы там обнаружилась топь или повышенная сейсмическая активность. Однако ничего не случилось.
В этом и состояла проблема: ничего не случилось. Они приземлились в нескольких километрах от Скамандра, на широкой зеленой равнине, испещренной древесными рощицами, терявшейся в голубой дымке. Когда выключили двигатели, повисла тишина; трава, которую они подожгли при посадке, догорела и погасла, и люди жадно впились глазами в солнечный мир за иллюминаторами.
Химики и биологи трудились. Требовалось провести детальный анализ – воздуха, почвы и образцов растений, которые собрали роботы.
Торнтон проверил уровень радиации и счел его приемлемым. Наружу выставили клетку с макаками-резусами и оставили на неделю. Эту неделю никто не покидал шлюпок. Выходивших и возвращавшихся роботов с маниакальным тщанием стерилизовали в шлюзах. Остальные люди просто ждали.
Лоренцен погрузился в свои микрокниги, но даже Шекспир, Йенсен и «Песня людей Юпитера» могут наскучить. Другие члены команды слонялись без дела, ругались друг с другом, зевали, спали и уныло просыпались, чтобы провести без дела очередной день. Открытых стычек на борту этой шлюпки не происходило, поскольку здесь был Гамильтон; однако капитану часто приходилось рявкать по телесвязи на людей с других шлюпок.
Однажды Фернандез едва не вышел из себя.
– Вы не можете настолько бояться болезней! – крикнул он Гамильтону.
– Еще как могу, – хмыкнул капитан. – Если эволюция на этой планете шла путем, настолько схожим с земным, насколько это выглядит, можете поспорить на свою ученую степень, что здесь есть микробы, которые могут на нас жить. А я хочу вернуться домой на своих собственных ногах. Меньшее, что я могу сделать, – это убедиться, что мы не подхватим никакой инфекции по воздуху.
Хидеки и его команда доложили о результатах исследования растений: по сути земные формы, только плотнее и крепче. Некоторые были ядовитыми, поскольку содержали тяжелые металлы или нечто подобное, однако большинство можно было употреблять в пищу без особых опасений. Человек вполне мог питаться исключительно дикими видами растений. Однако потребуются дополнительные исследования, чтобы понять, сколько видов нужно будет добавить в рацион для сбалансированной диеты.
Первый обед с троадской пищей стал настоящим событием. Вкусы не поддавались описанию. Лоренцен понял, насколько скудны большинство человеческих языков в вопросах передачи вкусов и запахов, однако он уловил намеки на имбирь, и корицу, и чеснок. Ухмыльнувшись, он предположил:
– Быть может, душа Эскофье[14] не попала в рай. Может, он получил особое разрешение летать по галактике в поисках мест для готовки.
Торнтон нахмурился, и Лоренцен покраснел – но как извиняться за шутку? Он промолчал, однако морщился, вспоминая о случившемся.
Гамильтон разрешил попробовать местную пищу только половине членов экипажа и весь следующий день внимательно за ними наблюдал.
Иногда они видели животных, в основном небольшие пугливые силуэты, что шныряли в высоких травах на краю выжженного участка; но однажды мимо прошло стадо более крупных четвероногих размером с пони – серо-зеленых, покрытых чешуей, с длинными ногами, оканчивавшимися копытами, и рептилоидными головами без ушей. Умфандума ругался, так ему не терпелось взглянуть на них поближе.
– Если эволюция рептилий зашла так далеко, бьюсь об заклад, что здесь нет млекопитающих, – сказал он.
– Рептилии в ледниковом периоде? – скептически спросил Фернандез. – Только не такие крупные, друг мой.
– Ну, не рептилии в строгом смысле слова, а животные, которые ближе к ним, чем к земным млекопитающим. Мне говорили, здесь есть холодные и теплые сезоны, а следовательно, у них должна быть теплая кровь и развитые сердца. Но они определенно не похожи на плацентарных.
– Это еще один аргумент в пользу того, что здесь нет разумной жизни, – заметил Лоренцен. – Такое впечатление, что эта планета только и ждет человека.
– Да… ждет, – произнес Эвери с неожиданной горечью. – Ждет шахт, и городов, и дорог, ждет, чтобы холмы были срыты, а равнины заполонили люди. Чтобы наши собаки, кошки, коровы и свиньи уничтожили бесконечное разнообразие местной жизни. Ждет шума, грязи и толпы.
– Тебе не нравится человеческая раса, Эд? – издевательски осведомился Гуммус-лугиль. – Я думал, это входит в твои должностные обязанности.
– Мне нравится человечество, когда оно на своем месте… то есть на Земле, – ответил Эвери. – А, ладно. – Он пожал плечами и улыбнулся. – Забудьте.
– Нас ждет работа, – сказал Гамильтон. – Тревожиться о последствиях – не наша задача.
– Многие люди говорили так на протяжении всей истории, – заметил психмен. – Солдаты, палачи, ученые, создавшие атомную бомбу. Что ж… – Он со вздохом отвернулся.
Лоренцен поморщился. Он вспомнил шелестящее зеленое спокойствие лесов Аляски, суровую, дикую красоту лунных пиков. В Солнечной системе осталось мало таких мест – мест, где ты мог побыть в одиночестве. Действительно было жаль превращать Троаду в…
Неделю спустя обезьян занесли внутрь. Умфандума тщательно осмотрел их, затем усыпил, вскрыл и с помощью Хидеки провел различные анализы.
– Все в норме, – доложил он. – Я обнаружил в крови несколько видов местных бактерий, не причинявших никакого вреда и не размножавшихся; очевидно, они не могут размножаться в земных организмах. От таких даже температура не повысится.
Гамильтон кивнул узкой седой головой.
– Ладно, – наконец медленно произнес он. – Полагаю, мы можем выйти.
Капитан пошел первым. Состоялась краткая церемония по установке флага Солнечного союза. Лоренцен стоял рядом с остальными, с непокрытой головой, ощущая, как ветер ерошит волосы под чужим небом, и думал, что на фоне огромного пустынного пейзажа эта затея выглядела немного глупо.
На протяжении нескольких дней кипела активность: люди и роботы трудились круглые сутки, разворачивая лагерь. Всегда был свет – от зеленого солнца, или от красного, или от обоих, или от огромного щита Сестры, висевшей высоко в небе, что пылало невероятным звездным великолепием. Работу тормозили стычки между людьми, хотя казалось странным спорить в таком месте, будучи настолько оторванными от человечества, насколько это возможно. Но дело шло. Вокруг группки шлюпок выросло аккуратное кольцо разборных ангаров; запыхтел главный генератор, и появилось электрическое освещение; был вырыт колодец, построен стерилизующий блок и сделан водопровод;
