Гений войны Кутузов. «Чтобы спасти Россию, надо сжечь Москву» - Яков Нерсесов

Около 7.00 поляки из корпуса Понятовского столкнулись в Утицком лесу с 3-м пехотным корпусом генерал-лейтенанта Н. А. Тучкова 1-го. «Скрытое войско» Тучкова оказалось неодолимой преградой для врага, и он не смог неожиданно обрушиться с фланга на Багратиона, изнемогавшего от фронтальных атак Даву, Нея и Мюрата. Угроза обхода левого фланга русских была предотвращена.

В 9.00 Ней получил сообщение, что рассчитывать на поддержку Понятовского ему не приходится и более того, между войсками Нея, Даву и Мюрата, фронтально навалившимися на армию Багратиона, образовалось некое пространство, занятое невесть откуда взявшимися русскими егерями. Стремясь обезопасить себя от этих егерей, Ней вынужден был направить против них вестфальцев из VIII корпуса Жюно.

Около 10.00 они наткнулись на этих егерей, которые оказались частью войск из 2-го пехотного корпуса генерал-лейтенанта К. Ф. Багговута, т. е. частично, но 2-й корпус с крайней правой части русского фронта все же прибыл на крайнюю левую точку вовремя. Для «залатывания» «распахнувшегося окна» между деревней Семеновская и батареей Раевского 4-му корпусу, стоявшему на Новой Смоленской дороге, нужно было пройти менее двух верст. Их «демонстрационное» пребывание на правом фланге вынудило Бонапарта усилить войска Богарнэ двумя пехотными дивизиями из корпуса Даву, которых тому так не хватало, чтобы с ходу взять Багратионовы флеши. Более того, мощный вид выстроенных русских правофланговых войск заставлял Наполеона все время «держать в уме» эту грозную силу и сильно «не обнажать» свой левый фланг.

Получается, что один из критических моментов сражения случился в районе 9.00 и для русских закончился более или менее благополучно. Хотя они и потеряли Бородино и Багратионовы флеши, но пока в центре они отражали вражеский натиск на Курганную батарею, а корпус Тучкова 1-го сражался с поляками и вестфальцами, Коновницын успел-таки обустроить из остатков многострадальной 2-й армии на высотах за Семеновским оврагом «новый» левый фланг и передать его вполне боеспособным прибывшему взамен смертельно раненного Багратиона Дохтурову.

После 10.00 на Бородинское поле вылетела кавалерия Великой армии, до того в основном стоявшая в резерве под выстрелами русских пушек. Все это время артиллерия с обеих сторон не прекращала канонады.

Между 10.00 и 11.00 4-й кавкорпус генерала Латур-Мобура обрушился на Семеновское. Захватив эту деревню, войска Нея и Даву при поддержке кавалерии Мюрата «обратили свой взор» на батарею Раевского, вокруг которой накапливал свои силы для решающего броска уже побывавший там, но выбитый оттуда Эжен де Богарнэ. И тут неожиданно пасынку Наполеона сообщают тревожную весть: русская конница обходит его левый фланг и угрожает тылам.

Оказывается, еще в 9.00 – в момент кризиса на левом фланге русских – Кутузов принял предложение полковника Толя совершить диверсию силами кавалерийских корпусов Ф. П. Уварова и донского атамана М. И. Платова против наиболее слабого правого фланга неприятеля.

И вот между 12.00 и 13.00 регулярная кавалерия Уварова вместе с казаками Платова, переправившись через Колочу и Войну, стали обходить занятое врагом Бородино с севера. Пришлось Богарнэ прекратить приготовления к новому штурму Курганной батареи, вернуть часть своих сил обратно на левый берег Колочи. Конечно, всадников Уварова и Платова было мало для реального изменения хода сражения, но оттянуть часть сил, готовых к атаке батареи Раевского, они все же смогли. Левый фланг русских смог перевести «сбившееся» дыхание: подвести резервы, перегруппировать войска.

Только в 15.00 пехота Богарнэ при поддержке 10 тыс. кавалеристов, в основном тяжелых, атаковала Курганную батарею. Основной удар наносила именно многочисленная кавалерия, и она выполнила свою задачу: задавив-завалив своими телами-трупами батарею Раевского, захватила ее. После этого еще примерно пару часов вокруг шла грандиозная кавалерийская сшибка примерно 20 тыс. всадников, причем без особого успеха для обеих сторон.

Только в 17.00 артиллерийская канонада стала затухать. Русские войска, отойдя на своем левом фланге назад на 1,5–2 км, заняли новую линию обороны: Горки – Псарево – Утицкий лес. «Осажденные назад», они не потеряли способности к жесткой обороне, а вот противник, хоть и смог овладеть выгодными позициями для продолжения наступления, явно к вечеру увял, утратил агрессивность – главная цель сражения им так и не была выполнена: русские не были разгромлены и уничтожены. Их многочисленная артиллерия была готова вести столь плотный огонь, что даже ввод в бой последнего резерва Наполеона – его прославленной Старой гвардии – вряд ли был бы целесообразен…

…Впрочем, отнюдь не все могут согласиться с такой трактовкой событий на Бородинском поле, но, как говорится, «на вкус и цвет – товарищей нет». Тем более что «белых пятен» и «черных дыр» в ходе этого побоища еще предостаточно, и оно в угоду тем или иным (привходящим) обстоятельствам будет повергаться как научной, так и околонаучной «корректировке»… бесконечно…

Глава 20

Споры вокруг Старой гвардии

Итак, Багратионовы флеши и батарея Раевского пали. В руках Наполеона оказались деревни Бородино, Семеновское, Утица и Утицкий курган. Вся русская позиция сузилась (на правом фланге, как и полагали многие русские военачальники, ничего серьезного так и не произошло) и отодвинулась назад – почти на 1,5–2 км – к Горкам. Так или иначе, но на переменах на поле боя в пользу французов не могли не начать сказываться огромные (и бессмысленные по своей сути?!) потери русских от умело скорректированного артиллерийского огня Бонапарта. Во многих полках русских, особенно центра и левого фланга – вместо двух тысяч осталось не более трех сотен, а то и двух – истерзанных и окровавленных бойцов, но защищавших полковую святыню – знамя!

…Кстати, превосходство выпускника Парижской военной школы (Наполеона) над выпускником артиллерийско-инженерного отделения Кадетского корпуса… Кутузовым в этом элементе военного образования оказалось налицо! Впрочем, за исключением одного момента – финального момента, скорее всего сказавшегося на решении Бонапарта сворачивать бессмысленное кровопролитие, но об этом чуть позже. Напомним, что волею судеб Наполеон Бонапарт мог бы стать не артиллеристом, а… военно-морским офицером! Как известно, на выпускном экзамене в Бриеннском военном училище Наполеоне ди Буонапарте генеральный инспектор военных учебных заведений французского королевства Рено де Мон категорично решил, что этот выпускник не подходит для специфической службы на флоте, и собственноручно сделал пометку в его личном деле: «артиллерист»! Так своим волевым решением де Мон «подарил» миру гениального артиллериста… на беду всей Европе и в том числе русским под Бородино. Не так ли?!.