Голливудские триллеры. Детективная трилогия - Рэй Брэдбери

– Погоди.

Я остановился, повернулся и пошел в другую сторону.

– Куда собрался? – проворчал Крамли.

Вслед за мной он забрался на невысокий холм.

– Где мы, черт возьми?

Он огляделся, напряженно всматриваясь во тьму.

– На Голгофе.

– Что это там наверху?

– Три креста. Ты жаловался, что у тебя нет трупов?

– Ну и что?

– У меня ужасное предчувствие.

Я протянул руку и дотронулся до основания креста. Рука покрылась чем-то липким и пахла чем-то грубым, как сама жизнь.

Крамли сделал то же самое. Он понюхал пальцы и кивнул, определив, что это за запах.

Мы посмотрели наверх, на крест, уходящий в небо.

Через некоторое время наши глаза привыкли к темноте.

– Там нет никакого тела, – сказал Крамли.

– Нет, хотя…

– Вполне логично, – произнес Крамли и, спотыкаясь, побрел в сторону Гринтауна.

– Иисус? – прошептал я. – Иисус…

У подножия холма Крамли окликнул меня:

– Не стой там как истукан!

– А я и не стою тут как истукан!

Медленно досчитав до десяти, я крепко вытер кулаками глаза, шмыгнул носом и сбежал вниз.

Я повел Генри и Крамли по дорожке, ведущей к дому моей бабушки.

– Пахнет геранью и лилиями.

Генри поднял голову.

– Да.

– А еще скошенной травой, мебельным лаком и огромным количеством кошек.

– Студии нужны крысоловы. Генри, здесь ступеньки, восемь ступенек вверх.

Мы стояли на крыльце, с трудом переводя дух.

– Боже мой! – Я посмотрел на Иерусалимские холмы за Гринтауном и на Галилейское море за Бруклином. – Как же я раньше этого не понял. Человек-чудовище пошел тогда не на кладбище, он вошел на студию! Ловко придумано. Если он входит через туннель, никто и не заподозрит, что он шпионит за жертвами своего шантажа. Видите, как он напугал всех этим трупом на стене, потом забрал деньги, потом напугал всех снова и опять собрал дань!

– Если только он действительно этим промышляет, – сказал Крамли.

Я судорожно набрал в грудь воздуха и наконец выдохнул.

– Есть еще одно мертвое тело, которое я тебе не смог продемонстрировать.

– Даже слышать об этом не желаю, – ответил Крамли.

– Тело Арбутнота.

– Черт, а ведь верно!

– Кто-то его выкрал, – сказал я. – Уже давно.

– Нет, позвольте, – вмешался слепой Генри. – Его никогда и не было. Там все чисто, в этой ледяной могилке.

– Так где же тело Арбутнота было все эти годы? – спросил Крамли.

– Ты детектив, вот и расследуй.

– Ладно, – сказал Крамли, – как вам такая версия? Пьянка по случаю Хеллоуина. Кто-то подмешивает яд в выпивку и дает ее Арбутноту в последний момент перед его уходом. Арбутнот умирает прямо за рулем, врезается в другую машину и вылетает с дороги. Вот тебе и прикрытие. Вскрытие показывает, что яда в его теле хватило бы, чтобы завалить даже слона. Перед похоронами, вместо того чтобы закопать улику, ее сжигают. Арбутнот густыми клубами дыма вылетает в трубу. А пустой саркофаг по-прежнему ждет его в склепе, где все и раскрылось благодаря присутствующему здесь слепому Генри.

– О да, это я раскрыл, точно, – подтвердил Генри.

– Человек-чудовище, зная, что могила пуста, а может, даже зная, почему она пуста, использует склеп как базу, вешает куклу, похожую на Арбутнота, на лестницу и смотрит, как вся эта компания за стеной бегает в ужасе, как ошпаренные муравьи. Ну как?

– И все равно это не поможет нам найти ни Роя, ни Иисуса, ни Кларенса, ни чудовище, – сказал я.

– Господи, избавь меня от этого парня! – взмолился Крамли, обращаясь к Небесам.

И Небеса его услышали.

Издалека на аллеях студии донесся страшный грохот, послышались взрывы выхлопных газов, гудки и крик.

– Это Констанция Раттиган, – заметил Генри.

Констанция припарковала машину напротив старого дома и выключила мотор.

– Даже когда она выключает зажигание, – сказал Генри, – я все равно слышу гудение ее мотора.

Мы встретили ее у входа.

– Констанция! – воскликнул я. – Как тебе удалось проехать мимо охранника?

– Легко, – улыбнулась она. – Он оказался здешним старожилом. Я напомнила, как однажды атаковала его в мужском спортзале. Пока он краснел, я с ревом влетела в ворота! Лопни мои глаза, да ведь передо мной величайший слепой в мире!

– А ты по-прежнему работаешь на маяке, указываешь путь кораблям? – спросил Генри.

– Обними меня.

– Ты просто пышечка.

– А это Элмо Крамли, старый сукин сын!

– Она никогда не ошибается, – сказал Крамли, когда Констанция сжала его в объятиях, едва не поломав ему все ребра.

– Пойдемте-ка отсюда подальше, – сказала Констанция. – Генри, веди нас!

– Уже веду! – отозвался Генри.

Когда мы выезжали со студии, я шепнул:

– Голгофа.

Проезжая мимо древнего холма, Констанция замедлила ход.

Тьма была кромешная. Ни луны. Ни звезд. Это была одна из тех ночей, когда туман очень рано приходит с моря, накрывая весь Лос-Анджелес и поднимаясь на высоту около пятисот футов. Самолеты глушат моторы, аэропорты закрываются.

Я напряженно вглядывался в верхушку этого маленького холма, надеясь увидеть, как пьяный Христос совершает прощальное Вознесение.

– Иисус! – шепотом позвал я.

Но облака немного рассеялись. И я увидел, что на крестах никого нет.

«Трое ушли из жизни, – думал я. – Кларенс захлебнулся в бумагах, Дока Филипса средь бела дня утащила мгла собора, оставив лишь один башмак. И вот теперь…»

– Ты что-нибудь видишь? – спросил Крамли.

– Может быть, завтра.

«Когда я отодвину Камень. Если только у меня хватит духу».

Все сидящие в машине замолкли в ожидании.

– Прочь отсюда, – подсказал Крамли.

– Прочь, – тихо согласился я.

У ворот Констанция прокричала охраннику что-то нецензурное, и тот отшатнулся.

Мы поехали в сторону моря, к дому Крамли.

Мы остановились возле моего дома. Когда я забежал, чтобы взять свой восьмимиллиметровый проектор, зазвонил телефон.

После двенадцатого звонка я схватил трубку.

– Ну? – спросила Пег. – Почему ты ждешь двенадцать звонков, держа руку на телефоне?

– Надо же, женская интуиция.

– Что стряслось? Кто пропал? Кто спит в мамочкиной кроватке? Ты не звонил. Будь я там, я бы выгнала тебя из дома. На расстоянии это сделать трудновато, но я попробую: убирайся!

– Ладно.

Этого удара ее сердце не выдержало.

– Подожди! – встревожилась она.

– Ты же сама сказала: убирайся!

– Да, но…

– Крамли ждет меня на улице.

– Крамли! – взвизгнула она. – Святые угодники! Крамли?!

– Он меня защитит, Пег.

– Защитит от твоих панических припадков? Он что, может сделать тебе искусственное дыхание рот в рот? Проследить, чтобы ты съел завтрак, обед и ужин? Запереть от тебя холодильник, когда ты отрастишь пузо? Он что, заставляет тебя менять нижнее белье?

– Пег!

И мы оба немного посмеялись.

– Ты правда собираешься уходить? Мамочка прилетает домой в пятницу, рейс шестьдесят семь, авиакомпания «Пан Америкэн». Будь дома! Чтобы все убийства были раскрыты, трупы захоронены, а от хищниц-любовниц даже духу не осталось! Если не сможешь встретить меня в аэропорту, будь в постели, когда мамочка хлопнет входной дверью. Ты еще не сказал: «Я люблю тебя».

– Я люблю тебя, Пег.

– И последнее… скажи напоследок: кто умер?

У края тротуара меня ждали Генри, Крамли и Констанция.

– Жена не хочет, чтобы меня видели с вами, – сказал я.

– Залезай в машину, – вздохнул Крамли.

Пока мы ехали на запад по пустынному бульвару, где вокруг не виднелось даже тени другой машины, Генри пересказывал все, что было с нами под землей, под стеной и снаружи. Было даже приятно слушать о нашем стремительном бегстве из уст слепого, который яростно кивал головой, с шумом втягивал носом воздух и рисовал на ветру черными пальцами: вот здесь был Крамли, здесь он сам, дальше я, а позади чудовище. Или как нечто за дверями гробницы, словно тесто, наползает, запечатывая нам выход. Бред! Но Генри рассказывал так, что нас дрожь пробрала, и мы закрыли все окна. Не помогло: ведь у машины не было крыши.

– Вот почему, – заявил Генри, снимая в финале свои темные очки, – мы призвали на помощь вас, безумная леди из Вениса.

Констанция нервно взглянула в зеркало заднего вида.

– Черт, мы едем слишком медленно!

И она пришпорила машину. Наши головы откинулись назад.

Крамли отпер входную дверь своего дома.

– О’кей. Располагайтесь! – проворчал он. – Который час?

– Поздно, – сказал Генри. – Жасмин благоухает так, что голова идет кругом.

– Правда? – крикнул Крамли.

– Нет, но звучит неплохо. – Генри улыбнулся невидимым зрителям. – Сходи за пивком.

Крамли раздал всем по пиву.

– Неплохо было бы добавить туда джина, – сказала Констанция. – Черт! Да там уже есть джин!

Я включил проектор в розетку, заправил пленку Роя Холдстрома, и мы выключили свет.

– Ну что? – Я щелкнул включателем проектора. – Начинаем.