Коллапс. Гибель Советского Союза - Владислав Мартинович Зубок

той, какой в предыдущем году для него были «500 дней». В этот момент вновь появился Явлинский с новой грандиозной программой. Явлинский соглашался с заявленной Павловым главной целью по снижению инфляции, но резко расходился с премьер-министром по стратегии. Предложенное им решение вело не к госкапитализму крупных корпораций, а к пошаговой приватизации мелких предприятий и сферы услуг. Такую приватизацию, утверждал он, к сожалению, уже нельзя осуществить за счет сбережений советских граждан. Павловские реформы, по его мнению, полностью разрушали доверие между людьми и советским государством. Вместо этого приватизация должна оплачиваться кредитами, предоставляемыми населению из стабилизационного фонда, созданного западными странами. Его реформа, утверждал Явлинский, даст толчок развитию экономики и сдержит гиперинфляцию. В частных разговорах он говорил о новом «плане Маршалла», который Запад может предложить Советскому Союзу.

Идею Явлинского обсуждали и, казалось, поддержали многие влиятельные люди в США. Заместитель главы МВФ, известный экономист Стэнли Фишер считал, что ежегодный кредит в 20–30 миллиардов долларов в течение пяти лет сохранит макроэкономическую стабильность СССР. Ведущий американский политолог, профессор Гарвардского университета Грэхам Аллисон пригласил Явлинского в Гарвард для оформления его идеи в политическую инициативу. Аллисона увлекала грандиозность задачи и стоящего перед СССР экономического вызова, но еще больше его беспокоили катастрофические последствия в случае провала Горбачева. Автор фундаментальной книги о Карибском кризисе 1962 года, он прекрасно отдавал себе отчет в потенциальной опасности потери Москвой контроля над десятками тысяч единиц ядерного оружия. За малую долю тех денег, которые Запад тратил ежегодно на холодную войну, утверждал он, бывшего врага можно превратить в партнера: явный выигрыш для Америки и для всего мира. Аллисон придумал броское, типично американское название для идеи Явлинского – «Большая сделка» (Grand bargain)[801].

Вернувшись из Гарварда в Москву, Явлинский первым делом обратился к Евгению Примакову. Тот немедленно поддержал инициативу и организовал ему встречу с Горбачевым. Встреча, на которую из США прилетел и Аллисон, состоялась 16 мая 1991 года[802]. С американской стороны в ней также участвовал Джеффри Сакс, гарвардский экономист, консультировавший польского министра финансов Лешека Бальцеровича по реформе «шоковой терапии». Сакс озвучил конкретные цифры: 150 миллиардов долларов кредита Советскому Союзу в течение пяти лет обеспечат успех реформ[803]. Черняев записал тогда у себя в дневнике: «М. С. [Горбачев] согласился, чтобы [Явлинский] вместе с американцами сделал avant-projet – для «семерки» и для М. С.». С этим проектом Всемирный банк и МВФ «дадут нам 15, 30 или даже 150 млрд долларов». В мгновение ока теоретические расчеты Стэнли Фишера и Джеффри Сакса преобразовались для Горбачева и его помощника в перспективу огромной финансовой помощи[804].

Через два дня Горбачев созвал заседание Совета Безопасности, новой структуры, заменившей его прежний круг советников. Он убеждал собравшихся в необходимости для СССР вступления в МВФ и Всемирный банк. Запад в таком случае откроет кошелек. Сумма в 150 млрд долларов была, по его словам, «навряд ли реалистичной», но половину ее можно будет получить. Примаков, Павлов, Ситарян и глава Центробанка Виктор Геращенко выступили «за». Председатель КГБ Крючков, обычно всегда во всем согласный с Горбачевым, неожиданно высказался против. «Европа – за, а США против нашего участия в МВФ», – сказал он. «Никаких 15 млрд мы не получим», а «политические издержки будут большие», поскольку советские реформы будут увязаны с перспективами помощи со стороны Запада и общественность будет на это настроена. Горбачев отмел аргументы Крючкова, а подход его, в разговоре со своим помощником, назвал «квасным патриотизмом»[805].

Явлинский вместе с Аллисоном вылетел в США для разработки деталей «Большой сделки». Роберт Блэквилл, бывший сотрудник ЦРУ и Национального совета безопасности, работавший теперь в Гарвардском университете, устроил для него и Аллисона встречу с Деннисом Россом и Робертом Зелликом, помощниками госсекретаря Бейкера. «Моя точка зрения, – вспоминал впоследствии Зеллик, – состояла в том, что Запад может предложить многомиллиардный пакет помощи, но только один раз. Второго раза не будет». Первым делом, посоветовал он Явлинскому, в Советском Союзе должна пройти приватизация под лозунгом спасения национальной экономики. После нее могла бы последовать западная помощь, пошаговая и нацеленная на конкретные задачи. Со своей стороны Явлинский заверил американских партнеров, что не требует предоставления огромных западных денег. «Вы должны использовать обещание денег в будущем, чтобы заставить нас делать то, что мы должны делать уже сейчас», – заявил он[806].

Павлову вмешательство Явлинского не нравилось. Он отправил в Вашингтон своего заместителя Владимира Щербакова в качестве главы официальной советской делегации для экономических переговоров с Бушем. 41-летний Щербаков был опытный аппаратчик, расчетливый и осторожный. Но, как и все советские функционеры старой школы, он ничего не знал о макроэкономике и не понимал истинных причин экономических бед СССР[807]. Щербаков и Примаков прибыли в Вашингтон 27 мая. Они встретились с Джеймсом Бейкером, а затем с Майклом Боскином, главой Совета экономических консультантов при президенте США. Вопреки реальности, советские чиновники утверждали, что в СССР достигнут полный консенсус по экономическим реформам, что все советские республики, за исключением двух, якобы приняли предложенную Павловым программу. По воспоминаниям Боскина, Примаков действовал как делец с черного рынка, «распахнув полы пальто, и показывал весь список скрытых под ним товаров, которые он был готов нам продать». Боскин поинтересовался, что случилось с деньгами, переданными Германией СССР для строительства жилья для возвращающихся домой советских военнослужащих. У Примакова на это ответа не было. Боскин проинформировал Буша, что советская делегация приехала, чтобы выудить побольше денег. Ответом на это должно быть твердое «нет»[808].

31 мая президент Буш принял советскую делегацию в Овальном кабинете Белого дома. Он намеренно обратился к Явлинскому, приглашенному из Гарварда в качестве частного лица на переговоры, и попросил его изложить свой подход. Действуя по совету Зеллика, Явлинский сказал, что советские представители приехали сюда не в роли просителей и что в настоящий момент необходимости в крупных западных займах нет. Вместо этого, говорил он, нужны радикальная либерализация цен и приватизация. Примакову не понравилась эта попытка говорить за него. На неформальном обеде с Бушем Примаков игнорировал Явлинского и отстаивал курс Павлова. Для успеха экономических реформ, говорил он, нужно сильное государство: административные рычаги не менее необходимы, чем иностранные кредиты. «Наши люди сами на себя инициативу не возьмут – они будут ждать, пока им это прикажут». Буш сказал, что на предстоящем саммите в Лондоне правительство США не будет иметь никаких денег для Горбачева. К сожалению, объяснял он, «мы сами сейчас более-менее на мели. Мне нужно будет обращаться в наше министерство финансов и в МВФ и представить что-нибудь реальное в экономическом смысле». Примаков заверил